Он ощупью нашел факел и бросил его на середину лестницы. Стало слышно, как тот ударился о ступени и скатился вниз.
— Поймали?
— Не добросил.
Послышались шаги. Двое стали спускаться, осторожно нащупывая под собой ступени.
— Бережливый князь у нас, — сказал тот, что остался наверху.
— И правильно, — возразил ему один из тех, кто спускался. — От огня бережется…
Исин немного постонав неслышно поднялся до середины лестницы и замер там. Осторожные шаги спустились к нему и он, дождавшись, когда ступени заскрипели совсем рядом, протянул в темноту руку и дернул на себя. Стражник охнул и, теряя равновесие, наклонился вперед. Сотник, ждавший этого, приподнялся, принимая на себя его вес и напрягая ноги, выпрямился… Тело дружинника перекатилось по его спине и рухнуло в пролет. Раздался короткий вскрик, который заглушил шум падения.
Исин не стал больше притворяться. Ударом ножа он оборвал жизнь третьего и пока тот скатывался по ступеням сам хазарин злой и проворный как кошка, прыгнул вверх, к последнему оставшемуся в живых. Мокрое от крови лезвие коснулось вражеского горла, и темнота прошептала:
— Хочешь дожить до рассвета — тогда молчи и веди назад.
Хазарин почувствовал, как под его ножом чужой кадык дважды дернулся вверх-вниз.
— Что дергаешься? — насмешливо спросил Хазарин. — В горле пересохло? Сейчас кровью напою.
Исин не видел врага, но не прошедшее ощущение опасности сделало его чутким. Он почти наверняка знал, что сейчас на уме у дружинника, и он знал, что именно тот попытается сделать… Поэтому, не дожидаясь неприятностей, едва тот повернулся к нему спиной Исин саданул его по затылку рукоятью ножа. Дружинник молча, как бык под обухом повалился на дощатый пол.
Глава 16
Несколько минут спустя сотник уж барабанил в дверь к Гавриле. Масленников отпер ее, даже не поинтересовавшись, кто стучит, словно чувствовал. Увидев кровь на лице, он посмотрел ему за спину, рывком втащил его в комнату и только тогда спросил.
— Ранен?
Исин мотнул головой и бросил с плеч свою ношу.
— Живой.
Запор за спиной глухо ударился, возвращаясь на место.
— Оба живы. Только что-то тут не чисто…
Избор посмотрел на него неодобрительно и сказал:
— Ты уж скоро год, как сотник, а людей резать так и не научился. Опять в крови вымазался… Кровь-то откуда?
Исин небрежно дернул щекой.
— Пришлось помахаться. Троих зарезал… — чуть-чуть гордясь, сообщил он.
— Троих? Ну, тогда еще ничего, — смягчился воевода. — Да. Для троих крови не так много… Хотя мог бы…Ну да ладно. А из-за чего? Ты же вроде к князю ходил? Князь-то хоть жив?
Исин выдернул кляп изо рта своей ноши.
— Не знаю. Я его не видел. Не дошел.
— Это его счастье, — кивнул Гаврила. — А это кто?
— Говорили, что к князю ведут, а куда на самом деле вели, сейчас узнаем… Что-то тут не чисто — повторил он.
Гаврила бросил сотнику кусок сыромятного ремня.
— Локотки ему свяжи.
— Думаешь убежит? Куда тут? — Исин оглядел тесную комнатушку.
— Мало ли… Сговорчивей будет.
Исин не стал спорить. Связать — так связать. Он перевернул полутруп на живот и связал ему руки за спиной.
— Не убил ненароком? — Гаврила прислушался и успокоил.
— Дышит.
— Как ударил? — поинтересовался Избор. Исин поднял руку, что бы показать куда, но Гаврила остановил его.
— Дурак. На себе не показывают. На нем покажи…
Исин показал.
— Матереешь, — сказал Избор. — Не все мимо ушей пропускаешь. Кое чего в башке остается… Вон там ковш с водой. Принеси.
Он вылил на голову пленному и только после этого тот попытался сесть.
— Не спеши, — остановил его Гаврила. — Поговори-ка с нами…
Плечи пленника напряглись, пробуя на прочность ремень, и опали.
— Вот, вот — сказал Исин. Руками подумал, а теперь головой подумай. Рот мы тебе затыкать не будем, а ежели что, я тебе этой штукой пасть заткну.
Он достал нож, и, постукивая лезвием по ладони, спросил:
— Ну? Куда вы его вели? Только без вранья.
О чем еще можно спрашивать Избор не знал и надеялся, что сейчас все станет ясно.
Пленник, не потерявший присутствия духа, посмотрел на одного, на другого, на третьего и уловил эту неуверенность. В конце концов, он был у себя, и ему помогали стены, а эти люди были тут чужими.
— К князю вели. Просил поскорее, — как мог твердо сказал он. — Ждет.
Он старался смотреть прямо, но под взглядом Гаврилы потупился.
— Видишь, к князю вели, — повторил Масленников за пленником, при этом не спуская с него глаз. — Не хорошо вышло, а?
Пленник побледнел и ничего не ответил.
— Не хорошо вышло, — насмешливо поддержал Гаврилу Избор. — Шли, никого не трогали, пальцем стену ковыряли, а тут наш сотник испугался чего-то и троих зарезал…
Не закончив фразы, он рывком приблизил свое лицо к чужому и резко спросил.
— Что князю в это время в подвале делать?
— Князь звал…
Пленник сказал два слова и остановился. Каждый видел, как он выдумывает, что такого сказать, но Гаврила распугал его мысли.
— Забыл?
— Забыл, — ответил угрюмо пленник, ежась под насмешливым взглядом Масленникова. — Но сейчас припомню.
— Не тужься, — спокойно уличая его во лжи, сказал богатырь. — Так тебе князь и скажет, кого и за чем звал.
— Звал, — дрогнувшим голосом возразил пленник. — Хлебом клянусь, жизнью…
Неловкое молчание тянулось несколько минут. Пленник судорожно рвал ремень, а Гаврила, Избор и Исин смотрели на него, решая дальнейшую его судьбу.
— Ну, раз так… — пожал плечами Гаврила.
Он немного повернул голову к Исину и спокойно произнес.
— Видно ты и впрямь троих безвинно порешил… Плохо, конечно, только еще хуже дело до конца не доделать.
Он пошевелил пальцами в воздухе, в задумчивости потер подбородок.
— Жаль, конечно, служивую душу, да ничего не поделаешь. Придется тебе его зарезать и дело с концом.
Пленник замер, а Исин в смущении поскреб затылок.
— Да. Нехорошо получилось. А тело куда денем? А чего я князю скажу. Ведь ждет, поди. Идти то придется.
— «Что скажу…» — проворчал Гаврила. — Думать надо было, прежде чем за нож хвататься.
