Потеряли нас, обрадовано подумал Исин, теперь как в темноте палкой по горшкам — попадешь не попадешь…
Теперь жар солнца совершенно не чувствовался. Посмотрев вверх, Исин увидел над собой ноги Избора. Хазарин изловчился и постучал по пятке. Избор повернул нахмуренно лицо. Неприятности для них еще не кончились. Просто Муря избавил их от одних, что бы причинить другие.
— Что делать будем? — спросил Исин. Внизу продолжал бушевать пожар, трещали охваченные огнем деревья, и Избор едва расслышал хазарина. Правда, думать тут было особо не о чем — ни о чем другом хазарин спросить не догадался бы. Неожиданно усмехнувшись, он спросил:
— Жарко?
Исин кивнул, не желая голосом привлекать внимания колдуна.
— Сейчас легче станет. Голову береги…
Исин не понял, что хотел сказать, а Избор только кивнул головой вниз. Хотя дым еще висел в воздухе, деревья внизу стояли зеленые. Пожар остался позади.
У Мури имелись свои резоны, и в согласии с ними он тащил их куда-то подальше от пожара. Пока он молчал, но никто из висевших под брюхом его летающей лодки не сомневался, что везет он их в такое место, где он будет сильнее, чем все они вместе взятые. В доброту старого колдуна как-то не верилось, и оттого Исин все чаще поглядывал вниз — не спрыгнуть ли?
Гаврила наверху думал о том же. В его силах было устроить им всем хороший побег. Для этого нужно было только перерезать веревку. Нож, что он носил за голенищем, вполне сгодился бы для этого, но Масленников ждал. Упасть на землю с такой высоты значило умереть тяжелой смертью.
Избор тоже не зевал, и они в шесть глаз посматривали лес под собой.
Гаврила первым увидел реку. Он съехал вниз и жестом показал Избору, что хочет перерезать веревку.
Избор сперва задумался, а потом кивнул.
Усмехнувшись, Гаврила лезвием коснулся каната. Избор, хоть и понимал, что это не поможет, крепче вцепился в веревку, но…. Ничего не произошло. Он подождал несколько мгновений и вытянул шею, что бы посмотреть на то, что происходит у него над головой.
С удивленно открытым ртом Гаврила пилил веревку, но она не поддавалась. То ли она была из более прочного железа, нежели его нож, то ли сам нож превратился в хлебный мякиш… Гаврила не понимал, что происходит, но пилить не переставал. Река под ними несла свои воды, и с каждым мгновением дальний берег становился все ближе.
— Ну!? — заорал Избор. — Что там?
Гаврила не ответил. Он продолжал свою бесполезную работу. Он знал, что все это напрасно, но ничего другого делать уже не мог.
Избор съехал вниз, прямо на плечи Исина. Тот охнул, но Избор страшным голосом закричал:
— Держись! — и тот замер, ощутив, что сейчас произойдет. Ждать долго не пришлось. Над головой послышался звонкий щелчок. Даже не поднимая головы, Исин догадался, что Избор открыл ковчежец.
И колдовства не стало.
Нож Гаврилы перерубил веревку. Но это уже было лишним. Они и без того уже падали вниз. И Исин и Избор и Гаврила и даже Муря вместе со своей волшебной летающей лодкой. Четыре крика вспороли тишину неба и четыре тела разбили гладь безымянной реки. Вода приняла их ласково, остановила падение и охладила. Избору показалось, а может, так оно и было, что он ударился ногами о дно. Он по лягушачьи оттолкнулся от воды, и его понесло наверх, к свету и воздуху. Еще не выплыв на поверхность он уже знал, что услышит. Так оно и оказалось. Над веселыми бурунчиками бегущей реки стелился вопль хазарина. Чувство собственного достоинства не позволяло сотнику кричать «Помогите!» и он просто орал «А-а-а-а-а», растягивая простой звук от берега до берега. Плавать Исин так и не научился. Избор вспомнил, как Добрый Шкелет вытащил его из русалочьего озера и обеспокоено качнул головой.
Преодолевая течение, воевода доплыл до сотника и ухватил за волосы.
— Кончай орать, а то русалок накличешь…
Течение несло их дальше и дальше, и Избор крутанулся в воде, отыскивая Гаврилу, но вместо него на глаза попалась куча досок — все, что осталось от летающей лодки. Ни них лежал колдун. Течение несло его прочь от Избора, и отсюда он не мог определить, жив тот или нет.
А ведь жив, подумал Избор, по нашей везучести наверняка жив, может даже здоровее стал. Он повернулся на бок, и, загребая под себя воду, поплыл к ближайшему берегу.
Колени коснулись дна, вода понесла песок, поднятый первыми шагами, позади пыхтел Исин. Гаврила уже стоял на берегу и из-под ладони смотрел, как скрывается за перекатом остатки летучего корабля. Воевода вытащил хазарина на берег и бросил на песок. Тот попробовал встать на колени, но ноги разъезжались, и он снова упал, только теперь на спину.
— Что ты наделал?!
Слова вылетали из Исина пополам с водой.
— Что это с ним? — спросил Гаврила ладонями отжимавший из одежды воду. — Опять водорослей нажрался?
Избор отмахнулся от него и спокойно объяснил хазарину:
— Я нас спас. А ты, между прочим, мне опять жизнь должен.
Скрюченный приступом кашля Исин лежал в ногах у воеводы и ничего не мог возразить.
— Русь — она большая, рек много. Если так будешь через каждую переправляться, то никогда не расплатишься…. Лучше уж плавать учись.
— Зачем ковчежец открыл? — прохрипел он. — Теперь остроголовые….
— Это еще когда случится…
Избор снял сапоги и слил воду.
— Я человек разумный. Из двух зол всегда выбираю меньшее. Муря в трех шагах для нас страшнее, чем остроголовые за десять поприщ… Пока они нас искать будут, пока доберутся, пока долетят… А этот гад из нас, может, уже веников понаделал бы…
Гаврила у него за спиной озабочено произнес.
— На счет десяти поприщ это ты загнул. Самое большое в трех-четырех…
В голосе Гаврилы было что-то такое, что заставило их поверить его словам. Исин и тот прекратил кашлять и задрал голову к небу.
Ковер выглядел на чистом голубом небе неопрятной заплаткой, блохой, что скачет по чистой скатерти, навозной мухой, что ползет по чисто выбеленной стене. Он, хоть и направлялся к ним, но был еще далеко.
— В лес! — крикнул Гаврила. — Бегом!
Когда небо над ними скрыли листья, они остановились.
— Помоги, — сказал Избор. — Погляжу на них…
Гаврила подошел к березе и подставил руки. Рывком приподняв Избора, он подбросил его вверх. Тот, ухватившись за нижние ветки, полез к небу. Он быстро проскользнул за густую листву и теперь на оставшихся внизу посыпались листья, мелкие сухие веточки, а потом послышалась приглушенная ругань и разом грохнулось старое гнездо. Когда шуршание наверху прекратилось, Исин спросил:
— Что там?
Избор долго молчал. Гаврила, нашедший на земле кусочек его тени увидел, как тот вертит головой разглядывая что-то перед собой.
