Скала дрогнула, и камень устремился вниз, к расселине. Гаврила и Избор увидели, как он вильнул в сторону и покатился совсем в другую сторону.
— Куда он? — воскликнул Гаврила, будто кто-то и вправду мог сказать ему «куда». Неуклюже переваливаясь, камень сделал еще один оборот, но тут позади него возник хазарин со здоровенным булыжником в руках. Он страшно закричал и бросил его на пути катящейся глыбы. Исинов камень щелкнул, раскалываясь, но и сбитая сотником с вершины глыба изменила направление движения и с грохотом осела в щель между двумя скалами. Она еще не успокоилась. Она еще ворочалась и дрожала, словно ее распирало желание двигаться дальше, а не стоять на месте. На глазах Гаврилы и Избора она медленно оседала, проваливаясь вниз. Даже не посмотрев друг на друга они поняли, что времени у них нет.
Они разом оттолкнулись спинами от скалы, и, наступив на продолжавшую медленно проваливаться вниз глыбу, перескочили на другую сторону. Под их весом глыба с леденящим душу скрежетом просела еще глубже и, наконец, остановилась. Было слышно, как внизу что-то скрипит и лопается. Это состояние равновесия длилось лишь мгновение, и после секундной задержки их мост провалился в грязь.
Исин стоял рядом, морщился держась за бок.
— Живой?
— Пока да… Но не целый.
— Бежим отсюда, пока стрелами не истыкали!
На вершине скалы только что оставленной ими заметались маленькие фигурки и раздалось многоголосое «А-а-а-а-а-ах!». Это был крик разочарованных охотников, упустивших верную добычу. Не дожидаясь, пока они схватятся за луки богатыри бегом, благо карниз это позволял, пустились прочь. Завернув за острую грань они выбежали на площадку, величиной с сажень на сажень и, помогая друг другу, спустились вниз. С этой стороны грязи почти не было. Масленников пошевелил затекшими плечами, вынул меч, крутанул его над головой и предложил.
— Ну, что? Займемся старичками? Посшибаем их оттуда?
— Чем ты это их сшибать собрался? — миролюбиво поинтересовался Избор. — И как? Неужто хочешь назад забраться?
— Камнями бы закидали…
— Была охота… Что за бок держишься?
Исин поморщился.
— Кидать не умеешь, а еще спрашиваешь… Там камни все-таки.
Избор дотронулся до его бока рукой и хазарин охнул.
— Летать не можешь, а все туда же… — в тон ему ответил воевода. Он уже достал из мешка подарок колдуна Мури. Сорвав крышку с узкого горла, он протянул его хазарину.
— Два глотка. Не больше.
— Это еще зачем?
— Это «не зачем». Это «от чего».
— От чего?
— От всех болезней.
Видя, что Исин медлит, воевода сам приложился к кувшину и трижды глотнул.
— Ну и как? — осторожно спросил Исин. Вместо ответа Избор протянул ему руку. Ободранные о камни ладони только что сочившиеся кровью на глазах высыхали. Кровь собиралась в крупинки и смешивалась с каменной пылью. Избор потер ладони одну о другую, и когда кровяная короста осыпалась, хазарин увидел чистые, без царапин ладони.
Глава 47
— Что это?
— Мертвая вода. Знал Муря, что понадобится. Не зря давал.
Он настойчиво двинул кувшин к губам сотника. Он отшатнулся.
— Это что? Пить?
— Пить.
— Мертвую воду? — Исин сделал упор на первом слове, словно напоминал Избору, что тот держит в руках.
— Именно! — подтвердил Избор. — Или сомневаешься?
Исин замотал головой. Сперва неуверенно, а потом все более яростно.
— В тебе — никогда. Но вот в этой штуке…
— Эта «штука» — самое сильнодействующее средство от переломов, изо всех, которые мне известны. Живая вода — дает силу, а эта — лечит. Ты Шведа вспомни.
Исин недоверчиво покачал головой. Швед ему почему-то вспоминался не добрым молодцем, а безруким уродом.
Решив убедить сотника примером, Избор наклонив бутыль, капнул несколько капель на камень. Тотчас же по его поверхности побежали пузыри, тонкая струйка дыма поднялась в воздух. Камень задрожал, раздираемый пробившимися внутрь каплями и с громким треском развалился на несколько частей. Гаврила обернулся, увидел кувшин и только сказал.
— А! — и опять отвернулся. Все, что было для хазарина в диковину, он уже знал. Исин тоже смотрел на камень, и лицо его на глазах вытягивалось.
— И это ты называешь лечением? — спросил он.
— Это не лечение. Это она на камень так действует. Ты на руку посмотри.
Он вытянул ладонь. Теперь на ней не осталось даже шрамов.
— Ну, — нетерпеливо спросил воевода, — лечиться будешь? Или так пойдешь?
— Да я и раньше не возражал, — сказал хазарин.
— Тогда пей.
Исин, заранее морщась, хлебнул раз, другой, третий… Избор вырвал у него кувшин.
— Ну и что? Болит, — сказал Исин через секунду.
— Не все сразу… — потерпи малость.
Гаврила не слышал их.
Его терзала обида, за то, что эти маленькие старички так ловко и быстро нагородили им ловушек. Масленников посмотрел на скалу, с которой они только что слезли. Снизу он не казалась такой уж большой, но вновь карабкаться туда, что бы подраться со стариками смысла не было.
— Пустое это, — подтвердил его мысли Избор. — Не те, так другие нам еще встретятся. Пойдем.
Теперь они шли, внимательно глядя по сторонам. Враг показал себя, и пренебрегать этим было не доблестью, а глупостью, хотя каждый понимал, что в этом каменно царстве они не увидят Картагово воинство до тех пор, пока они сами этого не пожелают.
И все-таки они были настороже, ожидая чего угодно — от стрелы до камнепада, но все пока было тихо. Только свист ветра становился все пронзительнее и холоднее. Шаг за шагом они поднимались к небу. Пар дыхания, что давно уже пятнал воздух, стал превращаться в иней. Потом между камней как-то сразу появились глыбы льда и сугробы снега. Исин смотрел на них, хмуря брови. Пощелкивая зубами от холода, он сказал о том, что сейчас волновало его больше всего.
— Удивительно. Чем ближе к печке, тем теплее, а тут наоборот.
— Что наоборот? — не расслышал Избор.
— К солнцу ближе, а холоднее.
Избор только покачал головой, удивляясь хазарскому образу мыслей, а Гаврила все же сказал.
— Колдовство. В грязи не утопили, так заморозить хотят…
Они миновали несколько снежных козырьков, и вышли к месту, где камней уже не было, а склон горы устилали снег и лед. Снег и лед и больше ничего.
«И старички» — подумал Избор, глядя на снежный ковер у себя под ногами — «Конечно, где-то рядом есть и они».
