— Дурак! — горько выдохнул богатырь. — Какой же ты дурак!
— Сам знаю. Ничего выберемся.
Избор для виду взялся за ножи. Разбойники остановились и напомнили.
— Халат.
Воевода послушно развязал пояс с ножами, бросил вниз, к разбойничьим ногам. Видя такую покорность, разбойники опустили оружие. Следом за поясом туда же упал и халат. На голой груди Избора заблестела поддельная «Паучья лапка». Атаман молча показал на нее, а потом на халат. Не возражая, Избор подчинился и этому.
— Что в мешке?
— Второго халата там нет… — с сожалением сказал Избор. — Слушай… Раз халат забираете, так и сапоги берите… Чего это я как дурак в сапогах пойду?
Но разбойникам было не до сапог. Не обращая внимания ни на Гаврилу, ни на Избора, ни на все еще лежавших на земле товарищей они теребили халат. Атаман очнулся первым. Расклад был прежний трое против одного, но никакой пользы извлечь из этого уже было нельзя — путешественники были обобраны и не опасны. На всякий случай — не из надобности, а из простого любопытства он еще раз ударил Гаврилу мечом (тот даже не заметил), а потом посмотрел на Избора.
— Почему он еще живой? — притворно удивился атаман. — Если не можете убить одного, так зачем оставлять в живых остальных?
— А сапоги? — спросил Избор. — Там в каждом каблуке по жемчужине!
— Возьмем, возьмем, — сказал разбойник. — Только не сейчас, а чуть по позже
Он повернулся к товарищу и сообщил.
— А сапоги-то точно не плохие… Не люблю носить вещи с покойников, но что поделаешь? Придется привыкать…
— Кровью ведь испачкаю, — предупредил он их. Разбойники не ответили.
Избор понял, что пришло время выбирать между жизнью и интересом Руси и верностью слову. Через головы разбойников посмотрел на Гаврилу. Тот разжал окаменевшие губы.
— Русь важнее нас. Убей их. Пожалуйста… Чего тебе стоит?
Разбойники оглянулись на Гаврилу и собрались, было рассмеяться, когда Избор сказал.
— Хорошо. Конечно.
— Убьешь? — рассмеялись разбойники — Попробуй!
— Убить не убью, — серьезно сказал Избор, — но, извините, изуродую…
Разбойники рассердились.
— Добром слезай!
Они ухватили его за ноги, собираясь сдернуть воеводу с камня, если тот воспротивится, их не остановил даже облегченный смех призрачного богатыря. Мгновение их руки лежали на Изборовых лодыжках, но тот не стал дожидаться рывка, что смел бы его к ногам разбойников, а сам прыгнул вперед, через разбойничьи головы. Призывая в свидетели Богов, он крикнул.
— Я бос! Они таки сняли с меня сапоги! Пусть потом никто не говорит, что я слово не держу…
Пошевелив пальцами ног, он попробовал, не скользко ли будет драться.
Двое разбойников подходили от камня, двое других лежали рядом. Атаман оставался за спиной. Сейчас он был самым опасным противником.
— Сзади! — крикнул Исин сверху. — Берегись!
Избор присел и откатился в сторону. Над головой свистнула сабля, с влажным шелестом упали на землю срезанные ветки. Атаман выругался. Разбойники перешли на бег, но атаман остановил их.
— Я сам!
Он ждал легкой победы, но Избор уже поднимался, сжимая пальцы в кулаки. Конечно, голые руки слабая защита от отточенной стали, но у Избора имелась голова на плечах и поэтому, поднимаясь, он ухватил в каждый кулак по горсти песку. Еще дважды увернувшись от ударов атамана, он дождался порыва ветра, дунувшего в спину, и швырнул пыль по веру, целя в лицо разбойника. Ветер подхватил пыль и в одно мгновение донес ее до атамана. Тот попытался увернуться, но воевода расчетливо добавил к первой горсти вторую.
Песок попал туда, куда и требовалось. Разбойник замахал руками, отскочил в сторону, попытался закрыться от пыльного ветра, даже зажмурил глаза и проклиная всех тех, кто пришел ему на ум в это мгновение еще быстрее замахал саблей. Но это уже было не страшно. Проскользнув между двух разрезавших воздух рядом с ним ударов отточенной стали Избор подобрался к разбойнику поближе и одним ударом руки остановил несуразный поединок, свернув атаману скулу на бок… Ругань перешла в стоны и поперхнувшись очередным богохульством враг свалился на траву.
— Добей его! — крикнул Гаврила, давясь счастливым смехом. — Добей его!
— Ничего… Пусть живет пока. Попостится. И лучше него люди постились….
Он повернулся к разбойникам. Кивком указал на атамана.
— Как сказал — так и сделал. Одного изуродовал…
Глава 16
Наклонившись к силившемуся подняться атаману, он хлопнул того по затылку, припечатывая к земле. Тот ткнулся носом в землю и затих. Не спуская глаз с разбойников, воевода нашарил атаманову саблю, крутанул ее кистью, привыкая к необычно легкому весу. Он успел подумать, как трудно, должно быть придется ему отбивая этой легкой полоской удары тяжелых мечей, но тут разбойники набросились на него.
Он легко отбил оба удара (сабля выдержала!) и по тому, как умело лесные злодеи отклонились от его ударов понял, что перед ним люди бывалые, успевшие повоевать в своей жизни. Эти умели драться и точно знали ради чего обнажили мечи. Сейчас они не только защищали свои жизни, но и драгоценный халат, и жизнь атамана.
— Что ты возишься с ними? — возмущенно закричал Исин. Раскачавшись, он зацепился за ветки и теперь висел, изо всех сил дергая ногами, пытаясь порвать веревку или хотя бы ослабить петлю на ногах. Гаврила стоял около мешка, скрестив на груди руки, с видом человека, готового в любую минуту двинуться в путь.
— Не могу, — крикнул в ответ воевода, отбивая удар сверху и уворачиваясь от бокового. — Я обещал их изуродовать, а не убивать. Я слово держу.
— Кончай! — подержал Гаврила хазарина. — Провозишься с ними, так потом по жаре идти придется. Много ли по жаре пройдешь?
Пока Масленников рассуждал о погоде, Избору чуть не отсекли правую руку. Не смотря на все их умение, каждый из разбойников не стоил и половины Избора, но на пару они могли доставить ему неприятности. Они приноровились и начали наносить удары одновременно. Пока один бил сверху второй пытался достать его или боковым или каким-нибудь обманным ударом… Но разбойники все же трусили. Тот, что держался слева отскочил назад и, сорвав со спины рог, протрубил. Гаврила, не рассуждая, бросился на него и тот не окончив, уронил рог в траву.
— Кончай с ними. Пока жалеть их будешь, глядишь, еще кто-нибудь явится… — проорал с дерева Исин.
Избор не хуже хазарина понимал бессмысленность происходящего. Он хотел, чтобы устрашенные разбойники убежали, но те, завороженные блеском халата ожесточенно махали мечами и не помышляли о бегстве. Так было до того мгновения, пока трубач не уронил свой рог на землю. Теперь он искал его там, оставив своего товарища один на один с Избором. Не опасаясь второго меча, воевода ухватил разбойника за запястье, и рукоятью сабли стукнул того по лбу. Деревянный стук пронесся над дорогой, и разбойник опрокинулся навзничь. Не отпуская руки, Избор аккуратно опустил его в траву. Трубач, по-прежнему шаря рукой по земле, переводил взгляд с Избора на лежавшие повсюду тела и обратно. Он вполне мог убежать, но это даже не приходило ему в голову. Воевода с жалостью посмотрел на него. Не хотелось никого убивать и все тут, но поведение разбойника не оставляло другого выхода. Все было предрешено. Его взгляд перехватил Гаврила.
