«Талисман!» — подумал Гаврила «Опять он защитил нас!» Но он тут же понял, что ошибся. То, что сделали старики не было волшебством и поэтому теперь Избор стоял неподвижно только поводя вокруг расставленными руками. Исин делал то же самое, только сидя и шевеля пальцами. У богатырей хватило ума удержаться и не делать того, что требовал бившийся в груди страх. Они не стали орать и не бегали бестолково, понимая, что старикам нужно именно это — страх богатырей должен был подвести их под старческие ножи. Но и стоять так они не могли до бесконечности.
Нужно было что-то делать. Гаврила не мог просто стоять и ждать, когда бойкие старички доберутся до друзей и зарежут их. Он понимал, что честной схватки тут быть не может и резня будет идти по правилам, которые установили Перерим с Никулей, что чувствовали себя сейчас как рыбы в воде…
Пока Гаврила собирался с мыслями Избор сделал два неуверенных шага. Хруст камней под ногами сразу указал Перериму где тот стоит. Слепец резко повернулся и мелкими шагами двинулся навстречу воеводе.
— Замри! — крикнул Масленников.
Избор послушно встал, узнав голос. Исин, все еще сидевший на земле, часто закивал головой и поднялся.
— Стой где стоишь! Это должно скоро пройти.
Стараясь наделать побольше шума Гаврила забрякал своим железом и старики заметались по площадке, а потом неслышный, как летучая мышь Масленников, подошел к Избору с Исином и шепнул им.
— Я тут. На меня это почему-то не подействовало.
Избор облегченно вздохнул. Он протянул руку, чтобы помочь своим ушам рукой, но из этого ничего не вышло. Гаврила этого не заметил, глядя как старички настороженно бродят по другому краю площадки.
— Сейчас вы тихо как мыши, заберетесь на камни, и останетесь там пока я не позову вас. Ясно?
Они одновременно кивнули. Стараясь предусмотреть все Масленников посмотрел по сторонам, прикидывая чем еще ему могут оказаться двое слепых товарищей.
— У вас под ногами есть мелкие камни. Возьмите по горсти…
Тьма вокруг сделала их послушными. Они беспрекословно подчинились и погрузили руки в щебень под ногами. Как не тихо они это все сделали, а несколько камней упало вниз. Старики встрепенулись и молча двинулись на шум. Медленно поворачивая головы, они ловили каждый шорох, что носился в воздухе. Широко раздвинутые ноздри ловили запахи.
— Эй, богатыри, — негромко, словно боялся спугнуть удачу, спросил Перерим. — Кто это из вас давеча чесноку нажрался?
Ни Избор, ни Исин не сказали ни слова. Гаврила прошептал.
— Брось камень вправо.
Камень стукнулся о валун и загремел перекатами. Старики тут же повернулись на звук и пошли туда.
— Вперед, — шепнул Гаврила, не спуская со стариков глаз. — Через пять шагов камни забирайтесь на них и ни гу-гу. А я пойду…
Избор отчаянно замахал руками, и Гаврила повернулся к нему.
— Чего еще?
— Лапка…
— Мешок у тебя под ногами…
— Яйцо?
— В камнях где-то… Живы будем — найдется.
Пока Избор ковырялся в мешке, старики ощупали дальний конец площадки и остановились, словно совы на свету, крутя головами.
Он подождал, пока сотник с воеводой доберутся до камней и, скрывая их неуклюжесть грохотом, побежал к старикам. На пол дороге он остановился. Перерим и Никуля, перестав увещевать богатырей бросить прятаться и честно померится с ними силой повернулись на его шаги..
Глава 19
— Ну, хватит! — крикнул Гаврила. — Никто еще не испытывал моего терпения так долго…
Едва он подал голос, как старики молча пошли на него. Гаврила даже удивился, как точно они определили, где он стоит.
— Ваши подлые увертки не спасут вас! Пусть я ничего не вижу, но я насажу вас на свой меч!
Перерим остановился и Масленников подумал, было, что тот испугался угрозы, но это была лишь хитрость старца.
— Мечом? — спросил он с опасением. — Зачем же мечом? Не мы на вас напали. Пожалейте нас! Мы не искали с вами драки!
Пока Перерим вещал, Никуля неслышными шагами приближался к богатырю. Он шел, иногда взмахивая огромным ножом. Широкие рукава белой рубахи летали по ветру. Казалось, он танцевал какой-то замысловатый танец. Нож его то пронзал воздух на уровне груди, то молнией летел сверху вниз. То крепкая рука старца направляла сталь от земли в небо.
— Что это шелестит? — спросил Гаврила, когда старец подошел к нему на пять шагов. Никуля тут же проворно присел, отведя руку с ножом за спину.
— Что же тут шелестеть может? — напряженным голосом переспросил Перерим. — Или птицы или ветер…
Он напряженно вслушивался в тишину, ожидая удара Никули и крика богатыря. У слепца не было никакого сомнения, чем и как закончится эта схватка. Сделав своих врагов такими же, как и они сами, старики получили ни с чем не сравнимое преимущество.
Что стоило умение богатырей биться с врагом, если оно стояло на необходимости оценить слабые стороны противника, увидеть как он готовит свой удар и только тогда — отразить его? Сейчас, когда день для богатырей превратился в ночь, это умение стоило не дорого и стариков больше беспокоили доспехи богатырей, но сообща они надеялись преодолеть и эту трудность.
Гаврила обошел Никулю, но сделал это не достаточно тихо. Старец не только слышал как летучая мышь, но и был проворен как веретено. Если бы не бесплотность Масленникова, позволившая слепцу вместе с ножом проскочить сквозь него с огромным ножом в кулаке, то Гаврила уже лежал бы на камнях и смотрел на то, как его кровь мешается с дождевой водой.
— Что случилось? — завопил, как мог более испугано, Гаврила. — Где вы, гады?…
Никуля, направляемый этим криком, перекатился по камням и еще раз ударил ножом. Остро отточенное лезвие по рукоять вошло в землю. Перерим услышал шум и напряжено спросил.
— Ну?
— А! Вот вы где — заорал Гаврила, не давая времени Перериму подумать и что-нибудь заподозрить. — Мой меч достанет вас, где бы вы ни прятались!
Гремя железом и ухая так, словно размахивал мечом он прошел мимо Перерима, поспешно присевшего на корточки.
— Где ты, проклятый старик?
Чтобы самому поверить в происходящее Гаврила даже закрыл глаза и несколько шагов сделал в темноте.
— Не прячься, погань! Я все равно найду вас!
Прокричав это, он неслышно добрался до камней, на которых мокрыми воронами застыли хазарин и воевода.
— Это я… — Сказал он как можно тише. От неожиданности Исин шарахнулся в сторону и чуть не упал.
— Это я, Гаврила, — повторил он чуть громче. — Как глаза?
— Темно. Муть какая-то зеленая…
— Солнце видно?
