Он подхватил щит, хотел подняться, но Исин удержал его.
— Погоди. Не все еще кончилось…
Он оказался прав.
Из темноты послышался хряский удар и зверя вновь вынесло в освещенный круг.
— Что это с ним?
Он ошалело мотал головой, словно вместе с богатырями удивлялся тому, что тут происходит, но тут появился джин и все стало на свои места. В руках Мурин выкормыш держал то ли увесистую крышку от сундука, то ли каменную плиту. Взмахнув ей как блюдом, он ударил врага еще раз. Зверь отступил назад, прямо в горящий костер и расшвырял его. Стало темнее, но люди успели увидеть, как джин, следуя путем удачи, подхватил полупустой сундук, перевернул, вытряхивая из него золото, и в один момент одел его на голову огнедышащей твари.
— Все, — сказал Гаврила, отпуская плечо Избора. — Конец! Сейчас он его задавит!
Крышка захлопнулась у зверя на шее и, зарычав, джин двумя руками сдавил сундук.
Зверь тряс головой и от этой силы джина мотало туда-сюда, но он крепко держал крышку, понимая что произойдет, если выпустит сундук.
Через минуту чудовище уже не ревело, а только шипело, словно затухающая под дождем головешка. Остатки костра освещали могучую фигуру джина и дергающее из последних сил тушу хранителя сокровищ…. И вдруг в одно мгновение все изменилось.
Огонь выплеснулся из рук джина и улетел к каменному своду, вместе с победным ревом стража сокровищ. Джин завизжал, и затряс обожженными руками.
— Он прожег сундук! — крикнул Гаврила. — Выбралась, гадина!
После ярких сполохов стало еще темнее тени противников переплелись. Они стали единым куском шевелящейся тьмы и только Исин увидел, что случилось дальше.
Джин не стал надеяться на оружие. Нескольким ловкими движениями он обернул шею извергающего огонь и дым чудовища вокруг плеча и сунув его голову в подмышку затянул получившийся узел. За грохотом никто не услышал хруста, но зверь после этого замер и повалился навзничь. Победитель в наступившей тишине выкрикнул что-то по-арабски и тоже замолчал.
— Что там? — спросил Избор. — Кто кого?
— Удавил! — восторженно сказал Исин. В его голосе звенело торжество, словно все это сделал он сам. — Он его голыми руками удавил!
Джин несколько мгновений еще крутил вражью шею и только убедившись, что зверь не дышит, бросил тушу себе под ноги. Потревоженное золото еще текло по углам и он настороженно вертел головой, стараясь отыскать новую опасность до того, как та сможет превратиться в беду.
— Эй! — негромко крикнул Избор. — Джин! Иди сюда!
Ослепленный темнотой джин неторопливо повернулся отыскивая говорившего.
— Кто зовет меня? — пророкотал грубый голос. — Кому еще жить надоело?
Иосиф за спиной воеводы попятился и Избор, успокаивая, положил ему руку на плечо.
— Твой новый хозяин. Ты же знаешь закон.
Джин наконец, определив, где стоят люди, пошел к ним. Его шаги наполнили подземелье грохотом и сопением. От этого шума и от темноты он казался даже более громадным, чем уже знакомые им Мурины джины.
— Зачем он тебе? — спросил за спиной голос Гаврилы. — Помог и на том спасибо…
Не отрывая глаз от грозной фигуры Избор отозвался.
— Муря нас нашел и остроголовые найдут. Мы ведь не на хитрость свою надеялись, а на скорость… А где она теперь? Остроголовые как в себя придут, так обязательно за нам увяжутся. Так уж пусть лучше через это подземелье пройдут, чем другой дорогой…
Подхватив с пола тлевший сундук джин двумя взмахами раздул в нем пламя и осветил людей перед собой.
— Ну, кто из вас?
Он собрался, было, расхохотаться, удивившись выпученным от удивления мальчишеским глазам, но Избор опередил его.
— Как звать тебя? — холодно спросил воевода голосом, заставляющим повиноваться.
— Сулейман, хозяин…
Джин выпрямился и голова его ушла в темноту.
— Сулейман, — повторил Избор, задумавшись. Джин стоял перед ним разглядывая обожженные руки и кривясь от боли. Наконец Избор полез за пазуху и достал ковчежец. Джин что-то почувствовал и попятился.
— Что ж ты как лошадь?
Гаврила легонько потрепал его по колену — выше не доставал.
— Я чую силу…
Масленников обернулся и увидел тусклый блеск серебра.
— Ты чего?
— Так нужно.
Задрав голову он поймал взгляд джина.
— Не бойся… Это добрая сила. Сейчас ты на несколько минут уснешь, а потом проснешься.
Не отводя глаз от ковчежца Сулейман кивнул.
— А через какое-то время сюда спустится много людей. Убьешь их сколько сможешь, а потом — свободен. Иди на все четыре стороны.
Осторожно, словно еще сомневался стоит ему это делать это или нет Избор откинул крышку, готовясь увидеть действие волшебства. В это раз оно коснулось только джина. Обессиленный магией он в одно мгновение упал на колени, а потом просто скатился в низ с золотой горы. Несколько долгих секунд Избор держал крышку открытой, упиваясь властью над этой громадой, задавившей огнедышащего зверя и над двумя колдунами, что остались где-то наверху.
— Закрывай! — ударил его по плечу Исин, не выдержав напряженного ожидания. Воевода только повел плечом. Если уж что-то делать, то делать наверняка. Колдуны остроголовых, по крайней мере те, что еще оставались в живых, должны были наверняка добраться до этого подземелья и лишние мгновения тут шли только на пользу делу.
Крышка ковчежца щелкнула, обрезая волшебство и из темноты поднялся Сулейман. Джин тряс головой и стряхивал прилипшие к коже монеты.
— Ты все понял?
— Все, хозяин!
— Тебе ждать — нам идти…
Солнечный свет, что лился сверху добавлял сил, как живая вода и манил к себе, как свет костра манил бы уставшего путника, а свет очага — голодного. Он был намеком, обещанием, говорившим о просторе, зеленой траве и свежем воздухе и Гаврила смотрел туда, пока голова у него не закружилась. Подошедший сзади Исин ткнулся в спину.
— Что встал?
Масленников обернулся и хазарин увидел на его лице отблеск солнца. Быстро вскинув глаза к каменному своду улыбнулся.
— Неужто вышли?
Гаврила отвернулся. Рано было еще радоваться, рано.
— Пока только дошли.
Хазарин у него за спиной нетерпеливо заерзал и он подвинулся, сколько мог, что бы дать тому возможность посмотреть на красное, предзакатное небо.
— Вечер…
— Скоро стемнеет, — согласился богатырь. Не двигаясь дальше они ждали когда их нагонят Избор и Иосиф. Звук их шагов уже долетел до них.
