— Легка? — спросил Избор.
Гаврила кивнул, отыскивая взглядом Исина.
— На!
Масленников повернулся к воеводе. Избор сунул руку за спину и достал кинжал. Массивная, литого золота рукоять украшали самоцветы. Гаврила хмыкнул.
— А я уж собирался хазарина растрясти.
Он повернулся к Исину, ползавшему по камням в поисках выпавших монет.
— Пощипал волшебника?
Исин пожал плечами, мол, само собой разумеется.
— Взял немного…
— Знаю я твое немного.
— Нет, точно… Немного… Не для корысти брал, для лечения!
Избор поднял бровь.
— К синякам прикладывать. Я точно знаю, помогает. На каждый синяк по монете, на каждую шишку — по камешку, — объяснил хазарин.
— Пустили козла в огород….
Гаврила раскрутил веревку и с первого раза забросил ее наверх. Там мелькнула тень, из связки вытянулась еще пара саженей и веревка повисла. Гаврила дернул ее и кивнул Исину.
— Давай!
— А чего я?
— Будешь падать, так мы тебя хоть поймаем.
Хазарин подпрыгнул на месте и от того движения воздух вокруг зазвенел.
— И чего мы мучались? — спросил у Избора Гаврила. — Надо было сотника твоего растрясти, монеты одна на одну поставить, так может и веревки бы не потребовалось.
Исин сделал вид, что не слышит и полез к свету. Опять на несколько мгновений стало темно.
— Давайте! — крикнул хазарин сверху.
— Теперь ты, — сказал Гаврила. — Я последним пойду.
Избор бросил ему в руки мешок, поправил ковчег за пазухой. Забравшись на сажень вверх он остановился и негромко сказал:
— А мальчишка-то… Помощник! Ты как знал, его с нами оставил.
Гаврила качнул плечами.
— Верно, Светлые Боги надоумили …
Избор вылез из дыры прямо в заходящее солнце. Щуря глаза от света огляделся. Вокруг лежали каменные глыбы, а в десятке поприщ впереди земля уже горбилась набиравшими тут силу горами. Правее, виднокрай загораживала стена темно-зеленых елей. Избор облегченно вздохнул.
Ничего лучшего и желать не стоило.
Сперва Избор вытянул наверх свой мешок и Гаврилов щит, а потом уже и самого Гаврилу. Не давая товарищам расслабиться, тот начал тут же двигать камни и заваливать ими щель, ставшую для них выходом из подземелья. Богатыри провозились с этим довольно долго, но дело того стоило. Оглядев дело рук своих и оставшись довольным Гаврила сказал:
— Теперь не вылезут….
Избор улыбнулся и совсем уж собрался сказать то ли о еде, то ли об отдыхе после пути по подземелью, но Гаврила успел первым.
— Нечего рассиживаться. Бегом в лес.
Исин встал первым, хрустнул спиной.
— Лошадок бы, а?…
Избор вместо ответа показал найденный внизу кинжал. Понять его можно было по-разному и Исин переспросил.
— Отберем или купим?
Воевода задумался, но только на мгновение.
— Как получится…
Стараясь ступать на камни и на сухую землю они уходили все дальше от трещины и все ближе становилась к ним стена леса. Солнце уже почти провалилось за виднокрай, но вершины деревьев еще горели последним золотым светом. Гаврила шел впереди. Ощущение преодоленной опасности уже покинуло его и он настороженно ждал новых неприятностей.
— Что грустный? — весело спросил Избор. Щупая ковчежец он лучился довольством. Все шло, как по писанному — пока еще живые далекие враги рыдали и рвали на себе волосы, а они, посмеиваясь над их кознями, неудержимо шли к своей цели.
— Денег что ли нет?
Гаврила не ответил, вздохнул.
— У Исина попроси, поделится.
Воевода рассмеялся и распушил волосы на Иосифовой голове.
— Выбрались все же! Как нас Судьба не бьет, а мы все сверху!
— В огне не горим, в воде не тонем! — бодро добавил Исин, прекратив перебирать краденые деньги. Его пальцы уже украшали перстеньки с камушками.
— Главное еще и по ней плаваем…
Избор ударил Гаврилу по плечу.
— Да чего ты?
— Князя вспомнил, Белояна… — Гаврила вздохнул. В его вздохе было больше опасения, нежели грусти. — Как они там? Болтает нас из стороны в сторону. Давно уж в Киеве быть следовало, а мы…
Богатырь сокрушенно покачал головой, а Избор посмотрел в небо позади себя, потом оглядел землю. И там и там было пусто. В небе не было ни облаков, ни птиц и он ощутил, как расслабляется внутри натянутый канат. Он рассмеялся.
— Чего за них беспокоиться? Главный враг — покойник. Да и Тулица с Дилей не сегодня-завтра до Белояна доскачут. Да и у самих ноги не отсохли. Ночь переспим — и через горы, а там и Киев рядом…
Гаврила вспомнил расплющенную гирей грудь Санциско и улыбнулся в ответ.
— Ладно… Утром всех врагов посчитаем, кто остался.
Глава 41
Он вел их по лесу до тех пор, пока деревья перед ними не слились в одну несокрушимую с виду стену и глаза перестали отличать землю от древесных стволов. Друзья не переча шли следом, сперва обходя огромные замшелые стволы, потом, когда солнце упало за край земли и небо, что виднелось сквозь листву стало темно-синим, определяя на ощупь где кончается дерево и начинается чистый лесной воздух. Шли молча, только изредка поскуливал Иосиф, когда его задевало веткой.
Упершись в очередной ствол Гаврила остановился и сел. Не спрашивая что к чему рядом уселись и остальные.
— Ночуем тут! — объявил Гаврила. — Хрен нас тут кто найдет!
Костер Гаврила разводить не стал — еды у них не осталось, а просто смотреть в пламя и греться дураков тут не было. Хотя не один из них не чувствовал погони, каждый знал, что Боги берегут только тех, кто сам о себе заботится.
— Поесть бы, — сказал Исин. Он не хуже других знал, что есть нечего и разговор о еде завел вроде как по привычке.
— Положи по монете за каждую щеку и спи. Может курица присниться…
Темнота быстро разъединила их. Листья закрывали их от тучь, а тучи — от звезд и воевода не видел ни то что никого их друзей, но даже и самого неба. Потом, когда все устроились и успокоились Избор услышал тихое сопение и почувствовал как Иосиф подобрался поближе, к теплому боку. Он подвинулся, давая ему место подальше от муравейника.
— Вы спите, я посижу, посторожу… — прошептал Иосиф. — Все равно не спится…
— Засыпай, давай… Завтра опять землю мерить.
— Ничего, я посмотрю тут…
— В лесу не смотрят, в лесу слушают, — устраиваясь поудобнее зевнул Избор. — Ты, если не спится, слушай, давай…
