Глава 1
Кто-то там стоял!
Наверняка!
Правда темно было, хоть глаз коли, но Комар чем угодно мог поклясться и положить на отсечение любую — на выбор палача — часть любимого тела — стоял там кто-то!
Спроси его кто, что он там такое углядел — не сказал бы, но чутье на опасность, которое еще никогда не подводило, не давало сделать оставшиеся до стола с ковчежцем несколько шагов.
Может быть, запах человека почувствовал, а может тепло — не понять, но уверен был, что сунься он двумя шагами дальше — и плохо ему будет… Так плохо, что…
Разбойник представил, что случится, если он все же сделает эти шаги, остановился, и почувствовал, что душа наполняется липким страхом. Мысль шмыгнула во вчерашний день, когда только собирались сюда в непрошеные гости.
Если б лес вокруг, или дорога, пусть даже та, что мимо кладбища…Холодок скользнул по спине вверх и задержался в голове дурной мыслью.
Так ведь где та дорога…
Оно и понятно. Откуда ж ей тут взяться, дороге-то, посреди княжеских хором?
Разбойник переступил с ноги на ногу, передернул плечами, сбрасывая с себя гадостное чувство близкой опасности, сжал кулаки, набираясь мужества. Три шага. Всего три! Раз, два, три… Только мысль вильнула как рыба и ушла в сторону. Осколки других, недодуманных мыслей, побежали как круги по воде.
Лом этот еще… Он вспомнил про лом, и зубы сжались до боли в скулах, и ногти впились в ладони.
Зачем? Зачем?? Зачем???
Все вокруг было не так! Не так и некстати! Приметы ясно говорили… И петух, и малиновый куст, что дорогой встретили, и туча, на медведя похожая… Все говорило, что не за свое дело взялись, ох не за свое…
Он вздохнул, ладонью размазал пот по лицу. Говори, не говори, думай, не думай а вот ты тут и все! Дело надо делать, а не отказываться.
Только как тут откажешься, если столько денег обещано? Не врет же, наверное, атаман. С такими деньгами и из леса можно выйти, корчму открыть или вовсе постоялый двор. Да что там двор! Все можно будет! Все! Золото! Жемчуг!
Он моргнул, и взгляд его уперся в темноту.
Вот он, ведь, ковчежец-то, рядом. Только четыре шага вперед, даже нет. Два. Два больших шага вперед, в нишу, сделать, да руку протянуть…
Он представил, как делает эти шаги, и спину словно морозом осыпало. Страшно… Гибель… Боль…
Позади осторожно ворохнулся Ерпил, прошептал в затылок.
— Что?
Стараясь не потерять еле видный в полутьме стол, едва шевеля губами, Комар ответил:
— Есть тут кто-то…
— Где есть?
— Впереди.
Он и еще что-нибудь добавил бы, было что, но губы страхом запечатало. Слушают же гады! Каждое слово подслушивают! Ерпил не стал сомневаться и переспрашивать — слава Богам знали друг друга не первый год. Он осторожно втянул в себя воздух. Комар, глядя на него, тоже глубоко вдохнул. Так и есть, не подвело чутье! В воздухе отчетливой горечью вился дымок горелого масла.
Мысли побежали, словно подстегнутые кони. Пахло горелым маслом, а вот огня не было. Значит, он горит где-то, невидимый… А невидимого огня не бывает… А раз невидимого огня не бывает, то наверняка это огонь самый обыкновенный, только кто-то его скрыл… А раз так, то сидит где-то рядом этот неведомый «кто-то» и наверняка руку на мече держит. А когда это хорошим кончалось, если кто в темноте, с мечом прятался?
Сзади неслышно подошел атаман.
— Что встали?
— Маслом горелым пахнет, — шепнул Комар.
— Неприятностями… — подтвердил Ерпил.
Атаман не устрашился, хмыкнул сомнительно. Ерпил подумал, что тот из-за безумной своей храбрости, сам сейчас сделает эти страшные шаги и дернул его за рукав..
— Кто-то есть там. С огнем сидит.
Плохо он об атамане думал. Чтоб самому вперед идти у него и в мыслях не было. Вожак раздвинул их и подтолкнул Ерпила вперед.
— Ну и что с того, что с огнем? Если и есть кто, так тот спит. Я им сам этой вот рукой в вино сонного зелья подсыпал.
Комар закивал. Зелье атаману Мазе дал колдун, что сулил за этот ковчежец немерянные деньги. Зелье и еще два горшочка, что, как говорил колдун, из любой беды выручат… Горшочки те сейчас были у атамана за пазухой. Только какая вера колдуну? Он-то там где-то, а ты тут… А впереди темно и прячется кто-то…
Ох, грехи наши тяжкие…
Атаманова рука уперлась в затылок.
— Давай!
Не посмев ослушаться, Ерпил сделал несколько шагов вперед и протянул руку к ковчежцу. Комар, устыдившись страха, шагнул, было за ним, но атаман остановил его, положив руку на плечо.
Решетка упала неожиданно мягко, почти бесшумно. Ерпил дернулся назад, но она уже отделила его от всех остальных.
— А-а-а! — взвыл он в голос не столько от боли, сколько от ужаса. — А-а-а-а!
Крик пронзил тишину словно копье — снежный сугроб. Ерпил развернулся и ещё раз, уже грудью ударился о железо, но то только презрительно звякнуло — мол куда уж тебе, худосочному… Железа князь не пожалел — прутья были толщиной в руку и крепкие — ни ржавчины тебе ни окалины. Поперек их соединяли два бруса, даже, пожалуй, потолще. В мгновение вспотевшими ладонями разбойник ухватился за решетку.
— Помогите!
— Заткнись! — бросил Мазя. — Молчи, урод.
Ерпил поперхнулся готовым сорваться с губ позорным криком.
— Счастья своего не понимаешь. Раз туда попал, так тебе двойная доля будет. Ковчежец доставай.
Атаман сказал это спокойно, словно и не случилось ничего и каждый из разбойников вдруг понял, что он и эту случайность предусмотрел, и что прямо сейчас, на глазах у всех, он вытащит неудачника из клетки, как бывало, вытаскивал из других неприятностей. Желая как можно быстрее выбраться из ловушки, и не смея ослушаться, Ерпил в два шага добрался до стола и схватил шкатулку. Внутри что-то брякнуло. Его руки дрогнули, и он чуть не выронил ковчежец.
— Раззява, — покровительственно пророкотал атаман. — Я те уроню… Тащи ее сюда.
Вот в его голосе не было ни страха, ни ожидания неприятностей. Спокойный такой голос, внушающий уверенность в будущем, словно предвидел он все, что было и все, что будет. Ерпил подошел к решетке.
— Давай.
Атаман протянул руку сквозь прутья. Ерпил на шаг отступил, прижал находку к груди.
— А я? Я как же?
Мазя посмотрел на него тяжело и под этим взглядом разбойник, словно лишившись разума, протянул атаману ковчежец. Атаман раскрыл его, усмехнулся. Внутри было именно то, за чем они шли сюда, все, как говорил колдун.
