В этот момент он так запаниковал, что выдал себя вопросом:
— Среди них есть Макгрегор? Меган подняла бровь:
— Вы сомневаетесь?
Он побледнел еще сильнее.
— Нет-нет, я только что слышал его голос! Слышал! Только вот порядок, счет… Видите ли, я очень плохо читаю. Если бы я мог взглянуть на этих джентльменов, я бы указал…
— Ну что вы, мистер Эйблз, это сделает бессмысленной нашу проверку, — сурово ответила Меган. — Не считая того, что лорд Макгрегор славится своим огромным ростом, вы и прежде его видели и слышали — иначе как бы вы смогли опознать его той ночью? Он поспешно ухватился за ее слова.
— Вот именно! — возмущенно воскликнул он. — Я его уже опознал, так какой же в этом смысл? Меган вздохнула.
— Разве я не говорила, что нам нужна точность? Или, может быть, вы не поняли, насколько серьезно ваше обвинение? Было бы крайне неприятно, если бы вы невольно запутались, — особенно потому, что лорд Макгрегор состоит в родстве с моим мужем…
— Чего?!
— Он в родстве с моим мужем. А вы не знали? Тетка герцога — родня Макгрегорам по своему мужу.
Меган, как и Кимберли, поняла, что этот факт мог бы заставить Эйблза отказаться от своих слов. Но им нужно было вовсе не это, поэтому она поспешила его успокоить:
— Конечно, это не должно вас волновать, мистер Эйблз. Если Макгрегор виновен, с ним поступят по закону. Я упомянула об этом просто для того, чтобы вы поняли, почему нам хотелось бы отмести все сомнения.
— У меня сомнений не было, — проворчал Билл.
— Ну конечно, но лорд Макгрегор отрицает свою виновность, а поскольку других свидетелей нет, получается, мы имеем только его слово против вашего. Мы вас позвали, чтобы решительно отмести все сомнения, которые могли бы возникнуть. Просто снова опознайте его — и это докажет, что он не только вор, но и лжец.
Снова наступила тишина. Панический страх конюха ощущался почти физически. Он попытался отказаться участвовать в их эксперименте, но — не получилось. У него не хватило ума ухватиться за отговорку, которую случайно предоставила ему Меган, — признаться, что не очень уверен в своих словах. Большинство людей не стали бы кусать руку, которая их кормит, а обвинение в адрес родственника вашего нанимателя приходится отнести к разряду укусов.
Однако Меган и Кимберли добивались вовсе не этого. Если бы Билл Эйблз отказался от своих слов, Лахлану больше не грозила бы тюрьма, но в глазах Девлина Сент-Джеймса он остался бы виновным. Кимберли не сомневалась, что Лахлан предпочел бы полное оправдание.
Меган еще раз вздохнула. Билл Эйблз хранил упорное молчание. Тогда герцогиня обратилась к сидевшим в спальне:
— Хорошо, джентльмены. Мистеру Эйблзу надо еще раз услышать ваши голоса, но на этот раз, пожалуйста, дайте себе имена. Матфей, Марк, Лука и Иоанн вполне годятся. Тогда ему не придется… считать.
Шотландцы послушно заговорили снова — только в паре голосов уже слышалось раздражение. И каждый присвоил себе одно из предложенных Меган имен, в том порядке, в котором она их назвала, чтобы Эйблзу не пришлось напрягаться и говорить «первый» или «второй». Но когда замолк последний из голосов, конюх все колебался, охваченный мучительной нерешительностью. Было совершенно очевидно, что он понятия не имеет, который голос принадлежит Лахлану. Он даже никак не мог выбрать, который назвать наугад.
Наконец Меган потеряла терпение и резко проговорила:
— Мистер Эйблз, гадать тут нечего. Либо вы знаете, либо не знаете…
— Лука! — выпалил он и весь скорчился, словно ожидая, что ему на голову рухнет потолок.
Но ошарашена была Кимберли. Нет! Будь оно трижды проклято, это невероятное невезение! И все потому, что, видимо, у конюха имя «Лука» ассоциировалось с «Лахлан» — какое ужасное совпадение! Дьявол забери Лахлана, почему он не выбрал другое имя, а взял его в том порядке…
— Так, — проговорила Меган с явным разочарованием в голосе, — вы действительно знаете.
Билл Эйблз только теперь расслабился. И улыбнулся. Удивительно еще, что не захохотал!
— Ага, а я что говорил! — хвастливо заявил он. Это хвастовство окончательно вывело Кимберли из себя. Она так разъярилась, что последовала примеру Эйблза и тоже сделала отчаянную догадку. Глядя ему прямо в глаза, она решительно сказала;
— Это не имеет никакого значения. Говард Кэнстон уже во всем мне признался.
— Ой! — только и сказала Меган, удивившись не меньше Эйблза, который снова побледнел, а потом начал багроветь, как только испуг сменился гневом.
— Чертов подонок! — взвыл он полуиспуганно, полувозмущенно. — Он обещал мне пятьсот фунтов — больших денег я в жизни не видывал! Не мог же я отказаться, правда?
— Очевидно, нет, — сухо сказала Меган. — Но вам не стыдно было отправить невинного человека в тюрьму?
— Клянусь, ваша светлость, все должно было получиться не так! Он сказал, что просто хочет немного его проучить, потому что шотландец поставил его в неловкое положение. Он пообещал, что после того как Макгрегор немного помучается, он выпустит лошадей, чтобы их нашли, а потом расскажет герцогу, будто слышал, как двое валлийцев в таверне хвастались, что их украли, — и шотландец будет оправдан.
— А как бы оправдались вы, мистер Эйблз, — это же вы назвали Макгрегора вором? Вы-то, похоже, все равно остались бы виноваты, так?
Конюх снова побледнел.
— Ах, подонок! — Теперь он уже кричал во весь голос. — Он об этом не сказал, а мне в голову не пришло…
Он выскочил из комнаты, совершенно обезумев от ужаса. Двое лакеев немедленно бросились за ним. Кимберли упала в ближайшее кресло, совершенно обессилев от пережитого. Отчаянная догадка конюха чуть было не спасла его. Ее не менее отчаянная догадка доказала его виновность. Поразительно!
Из спальни послышался голос Лахлана:
— Я бы попросил его отпустить, если бы у меня до сих пор не ныло тело из-за его лживых слов. Но больше всего я хочу добраться до Кэнстона.
— Я ничуть вас не виню, Лахлан, — отозвалась Меган, немного смутившись. — Но мне кажется, лучше предоставить все моему мужу.
— Пока твой муж не слишком-то ловко с этим справлялся, — напомнил он.
Меган покраснела.
— Он будет чувствовать себя ужасно неловко, уверяю вас.
— Да, обязательно, — согласился Лахлан, а потом обратил свои светло-зеленые глаза к Кимберли и возмущенно спросил:
— И почему ты столько медлила и не говорила о его чертовом признании?
Она гордо выпрямилась, обиженная его обвинением.
— Возможно, потому, что никакого признания не было. Я просто догадалась насчет виконта — так же как Эйблз догадался насчет твоего голоса. А у тебя должно было хватить ума не брать имя Лука. Ты чуть ли не пригласил его выбрать именно тебя!
