— Угу, так говорят — но все сыновья, и почти у всех разные матери.
Кимберли покраснела.
— Что до твоего вопроса, я уверена, что это так, поскольку знаю: граф не собирался мне ничего рассказывать. Он говорил, что я похожа на того шотландца, что даже улыбаюсь, как он.
— Черствый негодяй с ангельской улыбкой? — скептически заметил он.
— Не думаю, чтобы он всегда был негодяем. Наверное, только сам Айен Макферсон мог бы точно сказать, действительно ли я его дочь. Если он не был знаком с моей матерью и Сесилом (а они якобы в прошлом были хорошими друзьями), тогда все это ложь, так ведь?
— Угу.
— К тому же Сесил вовсе не заинтересован в том, чтобы об этом стало известно, раз уж он столько лет признавал меня своей дочерью. Это было бы серьезным ударом по его самолюбию. Я бы никогда не услышала этих слов, не будь он настолько пьян. А с другой стороны, — тут она пожала плечами, — возможно, он все это заранее задумал и вовсе не был пьян, а просто придумал эту историю для того, чтобы ты отказался на мне жениться.
Лахлан только фыркнул.
— Вспыльчивые люди обычно на такой обман не способны.
— Я уже сказала тебе, что я ему поверила. Сначала — нет, потому что это было ужасной неожиданностью, но зато объясняло многое, в том числе и то, как он все эти годы обращался со мной и с матерью. Мне хочется, чтобы это было правдой, даже не важно, что Айен Макферсон тоже не слишком хороший человек. Только бы граф не был моим отцом, а кто мой настоящий отец, не столь существенно.
— Угу, я почти готов с этим согласиться.
— Почти?
— Будь твой отец кто угодно, но не герой мрачных легенд! — сказал он и смущенно добавил:
— Ты… не собиралась встречаться с Макферсоном?
Вид у него был настолько встревоженный, что Кимберли рассмеялась:
— После всего, что ты мне о нем порассказал? Ну уж нет!
Он облегченно вздохнул и поспешил ее успокоить:
— Я готов отвезти тебя на встречу с этим человеком. Если таково будет твое желание, я его исполню. Но, по-моему, лучше тебе не выяснять, правду ли о нем рассказывают. Некоторые вещи лучше не знать.
— В данном случае ты, наверное, прав, — согласилась она. — Кстати о неизвестном… Ты скорее всего об этом еще не знаешь — сомневаюсь, чтобы мой отец завтра явился на церемонию, но герцог любезно согласился занять его место.
Лахлан приподнял бровь.
— Да неужели? — рассмеялся он. — Ну ладно. Я отказался от того, что он предлагал мне в прошлый раз, но тебя из его рук я приму без колебаний, милочка.
Глава 45
Кимберли парила на крыльях счастья. Она сама затруднилась бы объяснить, откуда взялось это чувство. Конечно, она выходит замуж, и это было бы счастливейшее событие в ее жизни, если бы только женихом не был человек, который ее не любит. Так что на самом деле у нее не было причин для такого безрассудного счастья.
Она стояла у алтаря, и тот, кому всего через несколько минут предстояло стать ее супругом, стоял рядом; их плечи соприкасались. Он показался ей до того красивым, в торжественном черном костюме, с ослепительной улыбкой, что у нее перехватило дыхание.
Было очень похоже, что он действительно хочет на ней жениться, а не просто следует долгу чести. Кимберли решила: чтобы быть хоть немного счастливой в браке, ей надо отбросить сомнения, чуть притвориться и принять его таким, какой он есть, — обаятельным и чувственным мужчиной.
Она нравилась себе: кремовое платье с белым кружевным лифом и шлейфом сидело идеально. Ее новой горничной, Джин, необыкновенно хорошо удалась мягкая прическа, выгодно подчеркнувшая наиболее привлекательные черты Кимберли.
Меган сама выбрала эту горничную и прислала ее Кимберли, узнав, что та уволила Мэри. Новая служанка — юная, обходительная и доброжелательная особа — готова была уехать вместе с Кимберли в Шотландию.
— Отправляясь на новое место, где все будет тебе незнакомо, очень важно иметь собственную горничную, — объяснила Меган. — Джин будет тебе предана, можешь насчет этого не беспокоиться.
Кимберли попыталась сосредоточиться на словах обряда бракосочетания, поскольку надо было вовремя отвечать. «Всегда вместе… с этого дня… пока смерть не разлучит вас». Какие торжественные обеты, строгие клятвы — и как не вяжутся они с бурлящей в душе радостью! Ей с трудом удавалось спрятать улыбку.
Лахлан взял ее за руку, и Кимберли увидела, что он приготовился надеть ей на палец не только венчальное кольцо, но и великолепное обручальное, с огромным бриллиантом в окружении идеально ровных розовых жемчужин. Это была одна из драгоценностей наследства Макгрегоров. Их доставили и возвратили Лахлану накануне днем. Кимберли была так поражена великолепием этого кольца, что едва успела остановить Лахлана, уже собиравшегося снять с ее пальца изумрудное кольцо, чтобы заменить его бриллиантовым.
Он вопросительно посмотрел на нее и начал было хмуриться. Кимберли поспешно прошептала:
— Мне понравилось первое, которое ты мне подарил… То есть — я хотела бы носить именно его… Если ты не возражаешь.
На его лице медленно расцвела улыбка и очень быстро стала ослепительной. И хоть ему не полагалось целовать ее в этот момент, он поцеловал. Бедному пастору пришлось несколько раз громко откашляться, пока Лахлан наконец не отстранился, позволив выбитому из колеи священнослужителю довести обряд до конца. А потом он снова принялся ее целовать.
Они женаты, по-настоящему женаты! Кимберли была вне себя от радости и едва слышала поздравления всех присутствовавших на церемонии. Вскоре они уехали из Шерринг-Кросса.
Девлин предложил им одну из герцогских карет, предоставил кучера и верховых в сопровождение. Он удивил всех, включая и жену, сказав Лахлану, что будет рад снова видеть его у себя в доме. Говорил он искренне, правда, добавив с улыбкой:
— Только не слишком скоро, черт подери!
Этим он немного разрядил обстановку — расставание получилось не таким грустным. Кимберли готова была расплакаться, прощаясь с Меган. Они с герцогиней очень подружились. До сих пор такой близкой подруги у Кимберли еще не было, и она будет ужасно ж скучать по Меган. Но они договорились писать друг , Д другу. Меган даже обещала, что когда-нибудь приедет ж к ним в Шотландию в гости.
Решили, что они уедут сразу после бракосочетания, так что Кимберли утром отправилась в последний раз повидаться со своим… с графом. Он был трезв, только-только проснулся и говорил с привычной желчностью. А она не питала никаких надежд на более теплое расставание. Удивительно, что визит не испортил ей весь день. Скорее, наоборот, уверенность в том, что она больше никогда не увидит графа, прибавила ей радости.
— Я не жду, что вы придете на церемонию, — сказала она ему. — Прийти — значило бы лицемерить, а вы никогда не лицемерите.
