Беру его на заметку, выясняю, чем занимается дза. Резчики выполняют заказ синтоистского святилища — священникам срочно потребовались на вход статуи полубогов, охраняющих храм. Недавно в Эдо банда гокудо, больше известная в народе как якудза, ограбила молельню, и вместо того чтобы нанять охрану, попы решили защититься с помощью потусторонних сил. А что! На набожных воров, может, и подействует. С любопытством расспрашиваю корейца о якудза. Оказывается, да, в Эдо есть организованная преступность. Очень напоминает российскую действительность начала девяностых годов. Во главе стоит местный «вор в законе» — оябун. Ему подчиняются «центровые» и «смотрящие» — кумитё. Дальше идут бригадиры — сятэй. В бригадах состоят рядовые якудза и молодежь (вакасю). Причем последняя — самая опасная категория. Отморозки. Не соблюдают никаких правил, могут убить просто так, и главное — не режут фаланг пальцев при «залете». А это, оказывается, важно! Если преступник нарушил воровской закон — а в Японии все, включая уголовников, соблюдают определенные правила и ритуалы, — то он при своих товарищах отрезает себе фалангу. Сначала на мизинцах, потом на других пальцах. И, таким образом, постепенно исключается из профессии! Ведь чем меньше у тебя фаланг, тем хуже ты можешь держать в руках мечи, ножи и прочий воровской инструмент. Такое вот самоочищение касты.
Стоило начать корейцу рассказывать про местных якудза, как сразу посыпались жалобы от всех остальных. Кого-то ограбили на улице, кого-то обчистили шулеры… Выясняется, что у банд есть четкая специализация. Есть разновидность банд под названием тэкия. Занимаются скупкой и торговлей краденым, вымогательством, рэкетом, крышеванием торговцев и ремесленников. Именно тэкия — главная головная боль Эдо. Те же строители платят оябуну за каждый полученный заказ. По-русски выражаясь, откатывают процент.
Другая разновидность банд — бакуто, или игроки. Все притоны, весь игорный бизнес — под их контролем. Последний писк моды городской преступности — в Эдо появилась первая опиумная курильня. Опиум контрабандой возят из Китая. Кореец с хмурым видом сообщает, что уже несколько достойных глав семейств подсели на эту заразу. Наконец, третий вид якудза — гурэнтай, или «силовые» группировки. Налеты, разбой, заказные убийства — вот чем занимаются представители этой банды.
Делаю себе в памяти пометку заняться преступным миром. Ликвидировать его не получится — ни одной стране мира не удалось решить проблему уголовников, — но вот отморозки мне в городе и провинции точно не нужны! Аккуратно перевожу разговор на проблемы строителей. Все уже знают о снижении налогов и опять начинают кланяться, благодарят. Однако мое обещание о «новых установлениях» — пугает. Жизнь тут медленная, методы работы давно сложились, и никто не горит желанием встать в авангарде прогресса. И действительно, представьте, что вы мастер-камнетес. В раннем возрасте родители фактически продали вас в рабство мастеру. Вы стали подмастерьем. Десять лет овладевали всеми навыками, доводили их до автоматизма. Жили в доме мастера и были в сыновнем (то есть неоплатном) долгу перед ним. После окончания обучения работали еще лет десять на своего патрона, учили тайный язык, обрастали заказчиками. Наконец решили открыть свое дело. Получили рекомендацию двух мастеров, вступили в дза. Оплатили входной взнос (немаленький), авансировали налоговый платеж (дайме плевать, пойдут у вас дела или нет, — свои деньги он хочет получить вперед). Еще несколько лет пахали на себя. Много не скопили, ибо налоги велики, свободного ценообразования нет (цены диктует дза). И вот теперь вам предлагают рискнуть и внедрить новые методы работы. Вы пойдете на это? Сомневаюсь.
Вот именно это сомнение я вижу на лицах строителей. Что же делать? Начнем с малого.
— Мастер Лю, — обращаюсь я к корейцу, — замок Норикаты ваши бригады строили?
— Да, господин.
— Сколько времени ушло на земляные работы?
— Где-то полгода рыли фундамент, — чешет в затылке Лю.
— Смотрите, вот с таким устройством, — быстро рисую на песке простенькую тачку в разрезе, — скорость земляных работ увеличилась бы вдвое.
Вытаращенные глаза, скептическое переглядывание. Строители явно сомневаются, но кое у кого из молодых на лицах появляется интерес. Договариваемся с Лю о тестировании моего нововведения на постройке усадьбы одного из городских коор-бугё. Уже выезжая из квартала, сталкиваемся с бригадой строителей, возвращающихся домой. Человек двести — у всех растрепанные волосы, грязная одежда, рукава кимоно закатаны на локтях. Большинство идут сгорбившись, засунув руки за пазуху. Позади бредут ученики и подмастерья, несут бамбуковые лестницы, стройматериалы, включая обрезки бревен, стружку. Охрана слегка напряглась, но все прошло спокойно. Строители поклонились и продолжили свой путь.
Следующая остановка — квартал красных фонарей. На самом деле он называется Ёсивара, и свернул я к нему вполне сознательно. Во-первых, это было ближайшее место, где можно познакомиться с силами правопорядка. Если в Эдо такая беда с преступностью, то я хочу знать, кто и как с ней борется. Во-вторых, путешествуя по городу, я заметил, что жители усердно готовятся к празднику — развешивают цветные фонарики, украшают улицы и дома связками цветов. Оказывается, сегодня вечером начинаются гуляния, посвященные празднику О Бон. Три дня, когда японцы и все буддисты поминают усопших. Именно для них вешают фонарики, чтобы души родственников могли найти дорогу домой. Эмуро именно поэтому посоветовал мне заглянуть в Ёсивару — там, как ни странно, был центр всех торжеств. И действительно, кроме чайных домиков, на верандах которых, зазывая клиентов, сидели нарядные гейши с отбеленными лицами, в квартале была сконцентрирована, так сказать, культурная жизнь Эдо. Тут и танцовщики с веерами, глотатели мечей, несколько театральных помостов, где давали спектакли из жизни дайме. К своему удивлению, в одной из постановок я узнал если не себя, то что-то очень близкое. Тихонько подобравшись к выступавшим, мы с Ясино с изумлением следили за ходом действия, где молодой актер, играющий самурая с символами клана Сатоми, под хохот зрителей гоняет деревянным мечом толстого дайме с моном клана Огигаяцу. При этом декламируя мои клятвы покончить с властью князей. Затем на сцену выходит процессия, которую возглавляет, очевидно, император Японии (в руках бутафорское зеркало и «бриллиант»), и начинает награждать героя. Когда же только успели?! Только сегодня тезисы вывешены кем-то на стене замка, а уже в обед комедианты дают представление с элементами Клятвы.
Кстати, об обеде. Пора перекусить. Глаза разбегаются от количества харчевен и забегаловок. Выбираю одну, заходим. Охрана начинает выдавливать из местной ресторации посетителей, которые и сами рады, кланяясь, сбежать, но я останавливаю порыв самураев. Поиграем немного в демократию. Сажусь за стол. Прибегают все служанки и сам хозяин заведения. Заказываю на всех соевый суп-пасту мисо, тофу (соевый сыр), бобовую похлебку, лапшу удон. Пятьдесят человек охраны рассаживаются по столам, в корчме становится тесно. Хозяин мечется, пытаясь угодить всем.
Пока ждем, прошу принести риса, уксуса, соли и морепродуктов. На столешницах лежат бамбуковые циновки макису, и я решаю похулиганить. В глиняной миске смешиваю рис с уксусом, добавляю соли, пока рис пропитывается, нарезаю квадратиками унаги но кабайяки (филе угря). Выкладываю на циновку листья водорослей нори, сверху слепленный в плоскую лепешку рис, на рис водружаю куски угря. Плотно сворачиваю все в длинную колбаску, убираю циновку, посыпаю сверху тобико (икрой летучей рыбы), режу ножом на дольки. Ролл унаги готов!
