Выключаю мобильник, снимаю крышку с телефона и извлекаю sim-карту:
– Все. Иначе вычислят, что номер еще в здании…
На дисплее карманного компьютера Камал и Шульц смотрят в экран телевизора комнаты службы безопасности. Блондин в бешенстве отбрасывает ударом ноги кресло. Камал спокойно поднимает к губам кулак с торчащим штырьком антенны, и из рации в моем жилете слышится его голос:
– Четвертый, отбой. Повторяю, Четвертый, отбой. Птичка вылетела из гнезда. Возвращайся.
На соседней ячейке камеры видеонаблюдения Стоун, он же Четвертый, в южном крыле третьего этажа, опускает автомат, стоит задумчиво пару секунд и обхватывает ладонью рацию.
– Четвертый, принято. Возвращаюсь, – слышится его голос.
Он вешает автомат на грудь, достает из кармана сигарету и закуривает расслабленно, прислонившись спиной к стене. Я смотрю на него в экран дисплея. Его нужно убрать. Сейчас, пока он не вернулся к Камалу.
Разворачиваю на экране план здания. Стоун находится в южном крыле. Чтобы вернуться в помещение службы безопасности, ему нужно пройти почти весь коридор, повернуть за угол и дальше к лестнице, ведь лифты заблокированы. Перехватить его можно либо на углу, либо перед лестницей – там удобная ниша в стене. Будет стрельба. В реакции Стоуна я не сомневаюсь нисколько.
Или… иначе…
Хватаю со стола лист бумаги и маркер.
– Смотри сюда, – показываю дисплей. – Он один и сейчас пойдет к своим. Пройдет здесь, – рисую на бумаге план коридора. – Мы с тобой сбежали из здания, потому пойдет он расслабленно и спокойно. Беспечно пойдет. Нужно брать. Как думаешь?
– Согласна, – кивает майор.
– Делаем так, – пробегаюсь по камерам наблюдения коридора, – вот здесь удобнее всего… у лестницы, – рисую план на листе бумаги. – Мы с тобой будем в комнате триста шесть. Он проходит мимо. Останавливается перед дверью. Я стреляю в него через дверь – здесь камера очень удобно расположена, можно видеть все снаружи до сантиметра. Пистолет с глушителем – на втором этаже не услышат…
– А если не остановится? – резонно замечает она.
– Остановится. Куда он денется, – хватаю другой лист бумаги, пишу красным маркером размашисто: «Стоун! Хочешь бесплатного пива?» – Это повешу на дверь, – скотчем из канцелярского набора со стола делаю две наклейки в верхних углах листа, смотрю критически. – Не знаю, как он, но я бы точно остановился…
Лиза критично глядит на мой плакат.
– А если он не будет смотреть в эту сторону? – у моего майора железная логика.
Действительно, может и не посмотреть. Задумается. Или отвернется. В этом случае выскакивать из комнаты, чтобы выстрелить в спину всего лишь повод нарваться на автоматную очередь – обращаться с оружием они умеют лучше меня.
– Твои предложения? – смотрю на дисплей, где Стоун продолжает наслаждаться сигаретой.
– Ты – за дверью. Я вот здесь, перед лестницей, – показывает она на плане коридора. – Если пройдет мимо – пошумишь, можно будет просто постучать в дверь. Он обернется, и я выйду из ниши.
Стоун на дисплее тушит сигарету о косяк двери и выбрасывает окурок щелчком пальцев вдоль коридора.
– Годится, – времени на раздумье уже нет. – Пошли.
Иду первым. В левой руке карманный компьютер, в правой – пистолет. По камерам видеонаблюдения до лестницы чисто. Два пролета вверх. Кручу пальцем карусель экранов на дисплее. Третий этаж – чисто. Стоун идет вдоль коридора и до угла ему секунд двадцать.
Выходим на этаж. Указываю стволом на нишу в стене, и Лиза понятливо занимает свое место. Пять шагов вперед, листок бумаги на дверь комнаты триста шесть. Стоун уже в трех шагах от угла, и я одним быстрым движением врываюсь в кабинет, прикрываю за собой дверь.
Стискиваю рвущееся дыхание зубами. Стоун на дисплее выходит за угол. Движение пальца по экрану наладонника. Теперь мне нужна всего одна видеокамера, смотрящая от лестницы вдоль коридора – переключаюсь, увеличиваю изображение. Отступаю на шаг, поднимаю пистолет на уровень глаз. Стоун выше меня на полголовы и бить нужно наверняка. Он идет расслабленно по коридору, автомат на плече и в такт его шагам стучится сердце.
Шаг.
Еще шаг.
Еще. Вытягиваю свободный ход курка. Еще два шага…
Когда он уже в шаге от моей двери, отклеивается узкая полоска скотча и бумажка с легким шорохом, слышным даже в закрытом кабинете, соскальзывает. Автомат мгновенно оказывается в руках Стоуна. Выдох останавливается у меня в горле. Бумага на двери медленно колышется на одной полоске скотча. Стоун смотрит на нее долгое мгновение, в два шага пересекает коридор и прижимается к стене рядом с моей дверью.
Он понял или почувствовал. И сейчас Стоун ворвется сюда. Делаю мягкий шаг назад и упираюсь в стол. Бежать некуда. Медленно, выставив перед собой пистолет, опускаюсь на колени, сажусь. Ложусь на пол. Когда он толкнет дверь в кабинет, у меня будет лишняя доля секунды, пока он опустит ствол. Целюсь в дверь. Стоун медлит. Я осторожно перемещаюсь правее к двери, целюсь теперь под острым углом – как только он толкнет дверь, я смогу выстрелить в щель.
Стоун не двигается. Чуть наклонив голову, читает призыв к бесплатному пиву, и я вижу на экране дисплея, как он улыбается. Убирает левую ладонь с цевья автомата и жмет прямоугольник рации в карманчике куртки:
– Четвертый – Первому.
Скорее всего, он решил, что над ним подшутили, и сейчас сообщит о странной надписи. И сюда прибегут еще несколько профессионалов. Я заблокирован в комнате и выйти могу только под автоматную очередь Стоуна. Лиза на лестнице, и через пару минут Камал с Шульцем окажутся у нее за спиной.
Нам конец.
– Первый – Четвертому, – слышится из-за двери хриплый ответ рации.
Поднимаю ствол и стреляю туда, где должна быть голова Стоуна. Второй выстрел ниже. Третий на уровне живота. На дисплее человек за дверью медленно валится на пол. Опускаю пистолет и стреляю в нескольких сантиметрах от пола еще дважды. Толкаю дверь ногой.
Стоун мелко дрожит, лежа на полу в бордовой маслянистой луже. Он, кажется, еще жив, и я тяну спусковой крючок, целюсь в голову, но взгляд его останавливается, и палец мой замирает на свободном ходе курка. Глаза Стоуна, уже в тонкой холодной пленке, словно из-за стекла, без всякого выражения смотрят сквозь меня.
– Первый – Четвертому, – хрипит рация на его теле.
Его мертвый взгляд гипнотизирует. Скорее не выражение глаз, а то самое неуловимое изменение взгляда, сделавшее их мертвыми. И я лежу, вытянув вперед пистолет, целюсь в застывшие глаза, пока в проеме двери не появляется девушка:
– Алексей… цел?
Она глядит настороженно.
– Первый – Четвертому, – повторяет рация. – Четвертый, отвечай…
– Цел, – киваю, сажусь тяжело. – Забери… автомат… рацию… все…
