— Ваш постоялец, — спросил он, — когда обычно возвращается?
— Константин Павлович? — вздрогнула Оттен.
«Он такой же Павлович, как и я», — хотел сказать Авинов, но отделался простым утверждением:
— Он самый.
— Константин Павлович не любит задерживаться допоздна… Что, вы и его хотите предупредить? Я передам…
В голосе женщины прозвучала такая робкая надежда на уход гостя, что Кирилл улыбнулся.
— Не надо меня бояться, Елизавета Эмильевна. Уверяю вас, Константин Павлович куда опасней меня.
— С чего вы взяли?
Отвечать Авинову не пришлось — ключ забряцал в замке.
— Он пришёл! — громким шёпотом сообщила Оттен.
— Я так и понял.
Левой рукою отодвинув присборенные шторы на двери, в кухню вошёл Сидней Рейли — бледный длиннолицый хмурый человек с высоким покатым лбом и беспокойным взглядом.
— У нас гости, Елизавета Эмильевна? — спросил он с неприятной улыбочкой.
— Это к вам! — поспешила заявить Оттен и торопливо покинула кухню.
Рейли вопрошающе посмотрел на Авинова. Кирилл сделал приглашающий жест:
— Садитесь… Константин Павлович. И не обращайте внимания на мою форму.
Английский шпион присел — вёл он себя небрежно и раскованно.
— Вы забыли представиться, — напомнил Рейли.
— Виктор Павлович Юрковский, помощник наркома по делам национальностей.
— О-о!
— Это ещё не всё. В прихожей я видел телефон — позвоните в Кремль Берзиню. Эдуард Петрович подтвердит, что я — это я и что мы — все трое! — на одной стороне. Если хотите, можете пригласить этого латыша, тут недалеко…
«Константин Павлович» покусал губу, соображая, а после встал и вышел в прихожую. Разговор был приглушён, до Авинова доносились лишь отдельные имена: «Юрковский… Сталин…» И вот клацнула трубка. Рейли вернулся на кухню и сел, вытягивая ноги.
— Допустим, я вам верю, — сказал он. — Что дальше?
Кирилл спокойно кивнул.
— Сюда я шёл за Марией Владимировной Фриде, — неспешно проговорил он. — Мне стало известно, что за её братом следит ЧК, надо было предупредить…
— Предупредили? — перебил его Рейли.
— Предупредил. А, услышав про Константина Павловича, решил задержаться.
— Почему?
Авинов усмехнулся.
— У вас много личин, мистер Рейли, — сказал он, — но эту маску я знаю.
Его визави сухо рассмеялся. Переменив позу, он задумался.
— Вы хотите предложить мне помощь? — прямо спросил Рейли.
— Помощь окажете вы, — грубовато ответил Кирилл, — а командовать парадом буду я.
— О-о! — уважительно протянул англичанин-одессит, и глаза его вспыхнули. — Знаете что? А давайте-ка мы с вами выпьем!
— Я не прочь.
Сидней Джордж, на правах хозяина, выудил початую бутылочку настоящего шустовского коньяку и разлил по рюмочкам.
— Будем!.. — бросил он короткий тост, и проглотил спиртное.
— Ваше здоровье, — поддержал его Кирилл.
Коньячок горячими струйками протёк по пищеводу, нагнетая приятное нутряное тепло.
— Я долго вил петли вокруг и около вашего Бойса, — «признался» штабс-капитан, — и к Блюменталю-Каламатиано
[120]
пытался подкатывать, пока не разобрал, что наибольшим влиянием и самыми широкими возможностями обладаете вы.
Рейли снисходительно кивнул.
— Скажу сразу, — продолжил Авинов, — что к большевикам я не испытываю ненависти. Я отношусь к ним как к опасным разносчикам «красной заразы» — именно поэтому они должны быть истреблены. Хороший коммунист — мёртвый коммунист.
«Константин Павлович» размеренно покивал.
— О да! — сказал он. — Большевизм — это раковая опухоль, поражающая основы цивилизации. Это архивраги человеческой расы, настоящие силы Антихриста. Любой ценой эта мерзость, народившаяся в России, должна быть уничтожена!.. Кстати… Когда будете свидетельствовать против меня в ЧК, не перепутайте мои слова с вашими.
Кирилл усмехнулся.
— Если бы вы доверились мне так скоро, сразу, — проговорил он, вертя в пальцах пустую рюмку, — я бы счёл, что артистический темперамент еврея смешался в вас с безумной смелостью ирландца. Уж больно гремучий состав! И я бы держался от него подальше. Кстати — раз уж вы любите это слово, — вы ошибётесь, посчитав, будто я с признательностью отношусь к поползновениям вашей страны в России, что на севере её, что на юге. Пришёл я к вам по необходимости, а не по желанию, ибо и Англия, и Франция вызывают у меня здоровый скепсис.
— Отчего же? — прищурился Рейли.
— А отчего Антанта помогает Белой гвардии? О трогательной верности союзническому долгу умолчу, ибо чушь это. Вспомните историю — когда монгольские орды двинулись на запад, Русь задержала их набег, невольно спасая ваших достославных предков. Точно так же и сейчас белые противостоят Красной армии. Если бы не Корнилов, Троцкий отправился бы на завоевание Индии! Уйдут немцы, и большевистская орда хлынет в Европу. Уже сейчас слышны призывы: «Даёшь Варшаву! Даёшь Берлин! Даёшь Париж!» И кому преграждать путь комиссарам? Белой гвардии! Вот и плывут пароходы в Новороссийск — с танками, с патронами, со снарядами. Да не за так, а за плату! Англичане умудряются заработать даже на собственном спасении…
Кирилл покривился, а Сидней молча наполнил рюмки.
— Давайте по второй.
Выпив, они выдохнули одновременно.
— В чём должна заключаться моя помощь? — деловито спросил Рейли.
— Через неделю Яков Михайлович Свердлов отправится на митинг, — медленно проговорил Авинов. — Ровно в три он будет выступать на заводе Гужона. Свердлов прибудет туда без охраны, вдвоём с водителем, на «паккарде». Прямой путь к заводу перекрыт баррикадой, оставшейся после недавних беспорядков. Машина председателя ВЦИКа проследует узким проездом, там с обеих сторон — заброшенные мастерские с выбитыми окнами. Идеальное место для засады! Но я один. Нужны же — для пущей надёжности — пулемёты, хотя бы парочка. Сможете достать? Путь отхода безопасен, я проверил. Опять-таки потребуется автомобиль. Взять мотор я смог бы, но это сразу вызовет массу вопросов, к тому же необходимо будет отчитаться за использованный бензин — топливо в острейшем дефиците. Желательно также залучить надёжного водителя.
Авинов смолк и уже сам налил себе полрюмки коньяка. Подняв голову, он уловил кивок Рейли — плеснул и собутыльнику.
Помолчав, подумав, Сидней Джордж решительно выпил и сказал:
— Вы меня убедили. Давно мечтаю всколыхнуть это болото, прекратить спячку, разрушить легенду о неуязвимости власти, бросить искру! Крупный теракт произвёл бы потрясающее впечатление… Встречаемся через неделю, ровно в полдень, на конспиративной квартире — я снял такую на Арбате за сущие копейки. — Он продиктовал адрес и добавил: — Если шторы на окнах будут раздвинуты — идите смело.
