Поток автомобилей резко увеличился, даже по сравнению с казавшимся оживлённым Богодуховым, и скорости с которыми они двигались, были гораздо больше, чем принятые в СССР тридцать километров в час.
Автоколонна, не обращая внимания на машины, двигалась вперёд, и складывалось такое ощущение, что ей старательно уступают дорогу. Автобус проехал крутой спуск, продолжением, которого был мост, проходящий над железной дорогой. Рассматривая вокзал, раскинувшийся слева от моста, Панов успел заметить несколько составов стоящих на путях..
После этого колонна выехала на площадь Розы Люксембург, которая, по словам Зиганшина очень отличалась от той, которая была в прежнем Харькове. Затем, миновав площадь Тевелева, с запомнившимся Алексею ещё с первого полёта памятником в виде пяти человек несущих шкаф, колонна въехала на улицу Карла Либкнехта.
Здесь уже трамваев не было, но были троллейбусы, которые не так сильно отличались от своих собратьев в других городах СССР. А улица, как отметил Зиганшин, представляла собой дикую смесь из знакомых и незнакомых построек.
Наконец, поднявшись вверх по Либнехта, колонна въехала в ворота большого здания, на котором была надпись "Харьковский институт Военно-Воздушных Сил имени Ивана Кожедуба", и остановилась на плацу во внутреннем дворе здания. К вышедшему из машины комполка тут же подошли несколько человек в форме.
- Здравия желаю, товарищ генерал, - сказал Багиров, козырнув одному из встречающих.
- Здравствуйте, товарищ полковник, - ответил тот Багирову, протягивая руку, - с прибытием. Рады видеть вас в нашем институте. Давайте пройдём в мой кабинет, а вашим подчинённым пока покажут их места в казарме… Майор Абдулов, проводите товарищей командиров, - обратился генерал к одному из стоящих рядом офицеров с одной звездой на погонах.
- Слушаюсь, - ответил Багиров.
- Здравствуйте, товарищи, - обратился к лётчикам получивший указания офицер, - я майор Абдулов. Прошу следовать за мной. Я размещу вас в казарме, где вы будете расквартированы, пока находитесь здесь.
Лётчики прошли за майором через плац ко входу в двухэтажный корпус, который и был казармой. Выслушав доклад дежурного, вызванного дневальным, майор Абдулов скомандовал "Вольно!", прошёл дальше по коридору и остановился перед одной из комнат.
- Товарищи офицеры, это ваш кубрик. Проходите и располагайтесь.
Панов вошёл в дверь и оказался в комнате, почему-то обозванной майором кубриком. Комната была квадратной со сторонами примерно в шесть метров. В ней находилось девять двухэтажных коек с тумбочками между ними. Несмотря на то, на койках уже были матрацы, одеяло и подушки, постельноё бельё отсутствовало, и Абдулов сказал после паузы, во время которой лётчики распределили места:
- Сейчас, к вам зайдёт старшина и выдаст комплект белья. После этого обед. А затем получите повседневную форму нашего образца, - после этих слов Абдулов вышел из комнаты.
Спустя десять минут, предварительно постучавшись в дверь, в кубрик со здоровенным тряпичным мешком и журналом для записей под мышкой вошёл старшина.
- Здравия желаю, товарищи офицеры, - начал он, - получите бельё.
Старшина уселся на ближайшую койку, раскрыл свой журнал и достав из одного из многочисленных карманов на форме авторучку, близняшку которой Панов впервые видел ещё в Ахтырке у Ани и ещё тогда успел оценить её преимущества, начал называть фамилии лётчиков в алфавитном порядке и выдавать каждому под роспись по комплекту белья. В него входило две простыни, наволочка и два полотенца. Причём если одно полотенце было непривычно пушистым, махровым, как выразился старшина, то второе было покрыто небольшими рельефными квадратиками, очень напоминало вафлю и имело небольшой чернильный штамп в форме буквы "Н".
- Теперь, раз вы уже получили постельное, прошу в столовую на обед. Товарищ Абдулов встретит вас там, - сказал немногословный старшина, после того, как закончил выдачу, - разрешите, я покажу вам, где находится умывальник, а затем провожу вас в столовую.
Умывальник находился прямо в здании казармы, рядом с душевой, и представлял собой помещение с двумя рядами раковин, над которыми находились зеркала. К удивлению Алексея, в кранах кроме холодной воды была ещё и горячая.
Командиры быстро привели себя в порядок, и сопровождаемые всё тем же старшиной прошли в столовую, которая находилась в соседнем с казармой здании.
Ничем особым она Панова не удивила, разве что на обоях, которыми были оклеены её стены, имелись более светлые прямоугольные пятна, явно от плакатов, судя по всему, снятых совсем недавно. Ну и подносы были не из жести, а из того же материала как и авторучка старшины. Если Алексей, не ошибался, то Аня называла его пластиком.
Меню тоже особым разнообразием не блистало - жидкий борщ с кусочком мяса на первое, картофельное пюре с котлетой на второе и компот на десерт.
Когда обед подходил к концу, в столовую вошёл Абдулов и сообщил, что после выдачи формы товарищам офицерам, как он упорно звал лётчиков, будет рассказано о причинах, по которым все они здесь находятся.
Выдачей формы занялся уже знакомый Панову старшина. В этот раз он повёл всех в какое-то хозяйственное помещение, которое судя по всему было складом, и не расставаясь со своим журналом, сначала записал размеры лётчиков, а затем при помощи двух курсантов, начал процедуру выдачи. Точнее курсанты ходили на склад за вещами необходимого размера, а старшина выдавал их под роспись.
В комплект формы вошли брюки и китель того же фасона что и у старшины, нижнее бельё, ремень, фляга для воды, две пары носков, необычного покроя кепка из ткани того же трёхцветного камуфляжа, что и остальные вещи, высокие ботинки на шнуровке, а также резиновые тапки.
- Почему у вас есть нашивки на форме, а у нас нет? - поинтересовался Зиганшин у старшины.
- Товарищ лейтенант, так ведь, во-первых, петлицы на эту форму не надеть, а во-вторых, из-за соображений секретности.
Что-то старшина темнил - уж очень натянутым было это объяснение. Скорее всего, по старой армейской традиции, знаки различия для лётчиков просто не были ещё готовы. Этой мыслью Панов и поделился с Зиганшиным и получил от него полное согласие со своей теорией.
Закончив с довольно нудной процедурой и поставив подписи в журнале старшины, лётчики отнесли форму в казарму, в которой их уже ждал Абдулов.
- Товарищи, раз уж вы закончили с хозчастью, пройдёмте в класс. Там товарищ Багиров и расскажет вам о том, зачем вы все здесь находитесь.
На этот раз идти пришлось немного дальше. Но тут скорее играл роль тот факт, что лётчиком пришлось немного попетлять по коридорам института, учебная часть которого была совсем не маленькой.
Наконец, Абдулов остановился перед дверью учебной аудитории с ничего не говорящим номером 117 на ней. Майор вошёл в класс, а следом за ним зашли и лётчики.
В классе в три ряда стояли парты, и их явно было больше чем на восемнадцать человек. На стенах аудитории висели учебные плакаты, на которых был изображён в разрезе какой-то транспортный самолёт. Так, по крайней мере, показалось Алексею.
