– Не-ет, я же не птица.
– Я тоже ничем не смогу помочь. Придется идти за подмогой.
– И побыстрее, пока прилив не начался.
– Что? – испуганно дернулась я.
– Прилив! Знаете, что это такое? – съязвил мальчишка.
– Да знаю! Но сомнительное чувство юмора прибереги для своего кэра! Скоро?
– Не знаю, но он здесь высокий! – В голосе Альса послышались жалобные нотки.
– Плавать умеете? Нет. Жаль! Попробуйте залезть повыше. Я побежала.
Прикинув, сколько времени мне потребуется, чтоб добраться до городка, рванулась назад. Успею ли? Должна! В конце концов, волчонок мне жизнь спас.
Рассудив здраво, я не решилась пробираться напрямик. Могу заблудиться. А сейчас это действительно смерти подобно! Вдоль берега, через болотце и бурелом, мимо ручья. Ветки порой хлестали по лицу, кусты цеплялись за подол, но я, не глядя под ноги, неслась к городку. Быстрее, быстрее… Сколько прошло времени? В боку кололо, дыхание вырывалось с сиплым свистом. Споткнувшись, я рухнула на землю и подвернула щиколотку, но, встав, сумела-таки дохромать до околицы.
Версана, увидев меня в таком виде, вскочила, мгновенно изменившись в лице.
– Что случилось?
– Живы… с обрыва упали… – тяжело дыша и хватаясь за бок, пробормотала я, – в море. Прилив… скоро. Драчуны…
Берка отлично меня поняла и, усадив на скамью, бросилась на княжеское подворье. Вскоре она вернулась и невозмутимо принялась отпаивать меня чаем, а я устало наблюдала, как несколько оборотней, вооруженных веревками и крючьями, торопливо растворились в лесу.
Найдут по запаху, вяло подумала я. Сил не было даже на то, чтоб гадать, успеют или нет…
Версана, недовольно поджав губы, принялась ощупывать мою ногу.
Когда поздним вечером Серый и наследник вернулись в город, все уже кончилось.
Тигренок, напоенный микстурами по самое горлышко, лежал в постели и капризничал, а Альса выпустили из чулана, куда его сгоряча определил князь, и накормили сладким пирогом.
Сидя на ступенях крыльца, я попивала чай с малиновым вареньем. Наследник Рейран, не удостоив никого вниманием, торопливо прошагал к княжескому терему, а вот Серый… остановился у калитки, буравя меня взглядом, весьма далеким от спокойного. Холодком по спине прошлись мурашки, когда и ощутила, как изменились его чувства. Недоверие, удивление, настороженная благодарность, признание… восхищение? И странная горечь, осевшая пеплом на языке…
Я постаралась сохранить на лице нейтральную улыбку.
– Спасибо! – хрипло выдохнул волк.
– За что?
От удивления я чуть не выронила чашку. Я просто делаю все, что в моих силах…
Арел развернулся, чтоб уйти, но вдруг, будто на что-то решившись, резко шагнул во двор. Невольно залюбовавшись хищной грацией нелюдя, я признала, что его пластика и необычное лицо весьма привлекательны и отражают внутреннюю суть оборотня. Убийцы…
Он устало присел рядом со мною, прикрыв глаза. Зачем? Сдержавшись, я не отшатнулась. Присмотрелась… Потрепанный колет, старые штаны и синяя лента, которой были перевиты волосы, на миг сделали его похожим на усталого путника или солдата, вернувшегося с войны. Впрочем, он и был… воин. Аккуратно скосив глаза, я сделала открытие. Он был вовсе не Серый! Один волос из трех в пышной шевелюре был снежно-белый, второй – светло-каштановый, и еще один – черный.
Собранные в косу, волосы издали действительно сливались для меня в один цвет. На левой руке не хватало пары пальцев.
Сетка мелких шрамов на шее, паутинкой спускающихся за ворот рубахи.
Мы долго молчали, я – недоуменно, а волк… не знаю. Набираясь смелости, может быть?
– Спасибо за то, что спасли Альса, – вдруг нарушил уже ночную тишину Серый.
Не ожидая какого-то ни было ответа, я отставила чашку, внимательно вглядываясь в малознакомое лицо.
– Спасибо за то, что не оттолкнули, не оскорбили недоверием, за то, что приняли нас такими, какие мы есть, за искреннее участие к нашим детям и, – тут он неожиданно лукаво усмехнулся, – за рецепт отличного жаркого, которым теперь Версана балует гостей.
Я сглотнула. Зачем он это говорит?
– Ну…
– И еще… спасибо за то, что исцелили нас от ненависти.
– Но… я ничего не делала! Просто пыталась жить, как должно!
– Честно и открыто, – заметил Серый.
– Как умею. К чему этот разговор? К чему благодарности? – Я действительно ничего не понимала.
– Просто… пришло время. Вы очень любите детей?
Вздохнув, я смирилась с необходимостью этого странного разговора. Может, это такой ритуал? Только странная какая-то тема.
– Наверное, ведь людям свойственно любить то, чего у них нет… – Я грустно вздохнула. – И, скорее всего, никогда не будет.
Арел очень странно посмотрел на меня. В светлых глазах на миг появилось… понимание? Сократив разделяющее нас расстояние, он взял меня за руку и принялся медленно разминать напряженные мышцы ладони. От удивления я замерла.
Удивительно… от него веяло ароматом сосновой смолы, прохладные прикосновения вызывали странное чувство. Почувствовав, что краснею, я прислушалась к хриплому голосу волка:
– Тогда вами движет не любовь, а жажда обладания подобным.
– М-может быть, но… не только. Как можно не любить их, – я кивнула в сторону дома Версаны. – Они – наше продолжение, наше будущее, наше бессмертие. Какими они нас запомнят, такими мы и будем… Отражение в глазах смотрящего на тебя ребенка самое точное…
– Но это не ваши дети. Чужие…
– Нет, и никогда не будут. Я теперь живу здесь, а они – дети, дети войны, выжившие вопреки всему. И именно им предстоит строить новый мир… этого достаточно. Пусть немного счастья, доставшегося им сейчас, сделает его лучше. Это в моих силах.
– А вы расчетливы…
– Вы так считаете? Это… плохо? – Почему-то мне не хотелось, чтоб он так думал.
– Нет. Но считаете ли и себя достойной капельки счастья?
– Я вполне счастлива.
Серый недоверчиво усмехнулся:
– Может быть, вы позволите судить постороннему? И разрешите попытаться добавить вам еще капельку…
– Чего? – Я непонимающе уставилась прямо в лицо волку. Как он близко… и от него совсем не веет опасностью, как раньше. В горле застрял комок. А Серый одним гибким движением опустился передо мной на колени, взял мои ладони и вложил в сложенные лодочкой руки что-то прохладное.
– Прими в дар от всего сердца и хорошенько подумай, счастлива ли ты, живя в одиночестве, или желаешь, чтобы кто-то разделил с тобой дорогу жизни. Подумай…
Я вскочила, обуреваемая странной смесью чувств. Ярость, недоумение, надежда едва не выплескивались из сердца. Серый повторил тихо:
