– А подобает ли вам выслеживать их как простому охотнику?
– Вейтар. больше просто некому! Или ты рискнешь снять кого-то из Т'Вассен с Темного ущелья?
[13]
К тому же я и есть охотник, причем лучший.
– Но ты же еще и Князь!
– И потому, в отличие от вас, я смогу без ущерба для рода выделить несколько дней на поиск! Все, тему закрыли.
Я считала, что в моей жизни невозможны изменения. Смерть – да, а вот изменения… Как же я ошибалась! Иррациональный страх неизвестности, который неожиданно посетил меня незадолго до конца войны, был только началом. Началом чего-то нового.
На поляне, где мы ожидали незавидной участи, меня охватило странное ощущение, предшествующее воскрешению внутри Вечной воительницы. И спровоцировано оно было тем, как я воспринимала происходящее. Как плен… Да, именно так, хотя и не довелось мне поучаствовать ни в одной битве с нелюдями… не потому что меня как принцессу особенно берегли, просто в начале войны я находилась в группе новичков, а когда Харрия капитулировала, до полного посвящения оставался еще почти месяц. А до самых последних, отчаянных дней молодняк в сражение не выпускали. Рискнули лишь раз, примерно за полгода до конца войны. Начавшие обучение на год раньше меня полегли почти все.
Самых молодых воительниц спасло то, что казармы находились в горах, орков не интересовавших. Там, в изолированном мире долин и утесов, учителя гоняли нас на охоту для тренировки по, так сказать, второй основной специализации – уничтожению нечисти и нежити.
Так что о результатах жребия мне сообщили, когда я, злая как тысяча демонов, приволокла в казарму тушу скального волка. Это была последняя охота перед ритуалом, и я очень гордилась своей добычей. Опасный, непредсказуемый, хитрый хищник, в холке достигающий половины человеческого роста. А зла я была потому, что устала. А вы бы не устали, полдня гоняясь за проворным зверем по скалам?
На приказ отправляться к вампирам я только криво улыбнулась и предложила канцлеру провалиться. Или, в крайнем случае, отправить кого-то из сестер. На что мне было резонно заявлено, что больше ехать некому. Первая принцесса замужем, вторая год назад посвящена Обители Провидиц, четвертая – не подходит по возрасту.
Отец лично объяснял мне расклад. Я же только удивилась наивному желанию нелюдей. Разве присутствие на их территориях принцесс помешает людям напасть вновь? Угроза жизни дочери не заставит нашего короля остановиться, особенно если он наберет достаточно войска. Хм, мне пояснили, что мы не заложницы, мы – выкуп. За меня, например, королевству скостили половину контрибуций. Тогда встает вопрос: зачем нелюдям мы, принцессы? Пожав плечами, король Вераан хмуро бросил: «Скоро узнаешь!» Не особенно-то и хотелось узнавать!
Хотя чувства меня обуревали весьма смешанные… радость, опасения… капля предвкушения. Обычного страха не было… подумаешь, вампиры! Я со скальным волком справилась!
А вот иррациональный страх неизвестности, от которого дрожат руки и кровь отливает от лица, позорящий и провоцирующий на изменение, заставил опасаться потери контроля. Это же не битва! Это плен, уговаривала я себя, не надо открывать дверь. Спокойнее!
Самое смешное, я прекрасно понимала, что опасаться нечего. Никто не причинит мне вреда. Но подсознание упрямо, несмотря ни на битком набитый орудиями убиения багаж, ни на затеянный с принцессой Альруны разговор, ни понимание того, что я любого нелюдя, кроме разве что дракона и эрреани, могу настругать на мелкие ломтики (при некоторой толике удачи), не желало успокаиваться…
И пройденное обучение почти не помогало. Хотя именно контролю учили меня на совесть, как и всех девочек, готовящихся к посвящению в орден «Сиа-Харрезаи». Впрочем, нас всех готовили на совесть: старшую сестру – к замужеству, добавившему королевству еще толику могущества, вторую – к монастырю Провидиц, дабы она обеспечивала успех любым начинаниям династии.
Правда, Провидицы сильно зависят от короля… от его желаний. Иначе почему ни одна не заикнулась даже о том, чем кончится эта война? Орки прошлись по нашим полям до самого моря. И хорошо, что я сидела в горном святилище, когда они жгли Сады Севериадины. До сих пор передергиваюсь от гадкого ощущения бессилия и злости. Из-за глупости командующего, не пожелавшего отступить, там полегла половина орденских воительниц. Хоть и не люблю я их, но жалко было до слез. Все же столько лет в одних казармах провели.
Кстати, я совершенно не похожа на типичных сестер «Сиа-Харрезаи», у которых смысл жизни заключается в тренировках и сражениях. По крайней мере, внешне. Горы мускулов, бритые головы, шрамы посвящения через все лицо… бррр!
Но я все ж принцесса. И, говорят, красива! Не той холодноватой, немного искусственной красотой, которой славится Валья Сирина, не сшибающей мужчин с ног сексуальностью, как Кошка Лаисса…
Украдкой любуясь собой перед зеркалом, я видела раскосые карие, с золотистыми искорками глаза, густые ресницы, изогнутые подобно луку брови, правильный овал лица, тонкий нос, изящных очертаний губы. Гладкая кожа цвета масличного дерева и густые темно-каштановые волосы. И никаких шрамов посвящения – принцессе не положены! Роста среднего, сложена пропорционально. Изящество и сила, скорость и меткость… (Это не похвальба, а выдержка из досье, вот так-то.)
Как жаль, что такая красота пропадает даром.
Ведь несмотря на то, что я дерусь лучше любого обычного воина, охочусь как горец и обожаю путешествовать, я прекрасно понимаю, что вовсе не для того рождена была женщиной. Но тот путь для меня закрыт. Навсегда!
Ах, как я бесилась, когда нам, молоденьким десятилетним неофиткам, все доступно и понятно объяснила старая наставница. Мы никогда не станем матерями, никогда! Наше предназначение – битва, а не созидание новой жизни. Нас отобрали за безжалостность и беспощадность, а не за любовь и материнские инстинкты (я тогда подумала, за что отобрали меня, ведь ничего из перечисленного у себя не замечала). А чтоб не было соблазна попробовать, каково это – ощущать в себе зарождение новой жизни… есть маленькое, простое, но необратимое заклинание, практически не сказывающееся на физиологии, но начисто лишающее возможности когда-либо завести детей.
