Книга Мы вращаем Землю! Остановившие Зло, страница 22. Автор книги Владимир Контровский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мы вращаем Землю! Остановившие Зло»

Cтраница 22

— Нормально будут гореть, с дымом и копотью, — Юрий небрежно махнул рукой. — Вот, познакомься, — он повернулся к стоявшему рядом с ним плечистому офицеру, — капитан Георгий Сидорович, мой начальник штаба, по совместительству разбиватель дамских сердец.

На этот раз шутка Гиленкова была недалека от истины: красавец-начштаба дивизиона «катюш» явно принадлежал к той породе мужчин, которых называют «бабьими баловнями». Георгий, как позже узнал Павел, был единственным сыном генерала Сидоровича, начальника военных сообщений Московского военного округа. Красивый, начитанный и образованный, с открытой душой, Жора привлекал женские взгляды и пользовался успехом у прекрасного пола, однако еще при первой встрече Дементьев подметил грусть в глазах «бабьего баловня». За сытным «гвардейским» обедом Гиленков балагурил, хвастался своим поваром — «Виртуоз чумички: работал шеф-поваром в московском ресторане, генералов кормил, но изгнан был за пылкую любовь к спиртному. А мне что? Пусть пьет, лишь бы готовил исправно!» — тогда как Сидорович по большей части отмалчивался, словно его что-то угнетало. Павел не придал этому большого значения — мало ли что у человека случилось, — однако все оказалось не так просто.

В начале лета Сидорович заявился к артиллеристам с ответным визитом — примчался на трофейном мотоцикле со скоростью реактивной мины, переполошив всех часовых. Он был весел и жизнерадостен, но за обедом (приготовленным, правда, не отставным шеф-поваром столичного ресторана, а хозяйкой хаты, где жил Дементьев, но не менее вкусным), немного выпив, вдруг резко погрустнел. Павел предположил, что виной тому дела амурные — бурный роман Сидоровича с медсестрой корпусного медсанбата Тамарой Василенок был у всех на слуху, — однако разговор принял иной, почти мистический, оттенок.

— Жизнь хороша и удивительна, Павел Михалыч, — грустно сказал «бабий баловень», поглядывая на облитую солнечным светом буйную зелень деревьев за окнами хаты. — И все бы хорошо, да вот только точит меня одна мысль недобрая: оборвется жизнь моя не сегодня-завтра. Я это точно знаю…

Дементьев знал о таких случаях — он сразу вспомнил лейтенанта Гордина, командира огневого взвода второй батареи. В прошлом году, после жестоких боев на Дону, лейтенант начал заговариваться — мол, скоро приму я смерть от белых носочков. А в Ясной Поляне, вскоре после возвращения из госпиталя, однажды вечером Гордин исчез. Нашли его утром, под кустом. Мертвым — уединившись, лейтенант выстрелил себе в висок из пистолета. Если разобраться, особой мистики тут не было: Гордин был контужен. Шальной снаряд попал в домик, где он находился, лейтенанта вытащили из-под бревен еле живым (он висел там вниз головой) и отправили в госпиталь. По возвращении в часть бедняга начал заговариваться и поминать «белые носочки» — вероятно, сказались последствия контузии. По уму, ему надо было бы дать как следует отдохнуть, да только в то лихое время было не до психологических сантиментов. Руки-ноги целы, голова на месте — воюй, лейтенант. Вот и довоевался…

Однако были и другие случаи. Зимой комиссар мотострелкового батальона однажды утром — ни с того ни с сего — спокойно сказал: «Завтра меня убьют», написал прощальное письмо жене, попрощался с сослуживцами, раздал им на память кое-какие свои вещи, а на следующий день его срезала пулеметная очередь. На контуженного Сидорович не походил, и Дементьев постарался отвлечь его от грустных мыслей — зачем кликать беду на свою голову? Георгий слушал его рассеянно, а потом встал и, видимо, задетый душеспасительной речью Дементьева, попрощался и уехал.

— Тебе моей судьбы не разделить со мною, — произнес он на прощанье. — Это не я сказал, это Пушкин, гений русской словесности.

Павел смотрел ему вслед, и на душе его было сумрачно. Он еще не знал, что Георгий действительно погибнет — через год, в сорок четвертом, во время боев на Украине. Отойдет вместе с командиром батареи к небольшой высотке в сторону от дороги — прикинуть, откуда ловчее накрыть заданную цель, — и угодят они оба на немецкое минное поле, которое не успели обезвредить наши саперы.

И еще не знал капитан-артиллерист Павел Дементьев, что совсем скоро предчувствие неминуемой гибели настигнет его самого.

* * *

05 июля 1943 года, раннее утро

Павла разбудил грохот. Быстро одевшись, он выскочил на улицу. Возле штаба уже толпились солдаты и местные жители, с тревогой спрашивая друг друга: «Что, началось? А кто наступает, мы или немцы?».

…Это была та знаменитая артиллерийская контрподготовка, упреждающий удар, нанесенный советским командованием, знавшим дату и час начала немецкого наступления на Курской дуге, противнику, уже изготовившемуся к атаке. Этот внезапный удар спутал немцам все карты, их наступление началось позже, и пошло оно совсем не так, как было задумано.

* * *

05 июля 1943 года, день

В небе шли немецкие бомбардировщики — их было не меньше сотни. Они шли с юга на север, шли бомбить Курск и тылы наших войск, и Дементьев, неоднократно бывавший под бомбежкой, не позавидовал тем, кто попадет под удар такой армады.

— Сволочи… — прошептал он, глядя в небо, тесно заполненное машинами с крестами на крыльях. — И когда только найдется на вас управа…

Управа нашлась — навстречу «юнкерсам» стрижами вынеслись наши истребители: «лавочкины» и «яковлевы». И Павел Дементьев впервые за два года войны увидел, как густо посыпались вниз «лаптежники», расчерчивая небо длинными полосами черного дыма.

— Горят, суки! — радостно закричал кто-то за его спиной — Горят, иху мать!

… «Юнкерсы» горели. Уцелевшие машины потревоженными шмелями расползались в разные стороны, торопливо избавлялись от бомб, сбрасывая их куда попало, и уходили, отбиваясь от наседавших истребителей. В воздухе крутилась гигантская карусель, рассыпая сбитые самолеты, а в эфире лающие выкрики на немецком тонули в забористом русском мате.

* * *

05 июля 1943 года, вечер

— Товарищ капитан, вам пакет из штаба бригады!

Дементьев принял пакет из рук рассыльного, и как только пальцы Павла коснулись упаковки, его скрючило, как от сильного удара током. Сердце забилось отчаянно, словно силясь выскочить и убежать, спасаясь от чего-то страшного; в голову хлынула горячая волна. Затем волна откатилась к сердцу, снова ударила в голову, и так много раз. Внутри человека по имени Павел Дементьев заработал маятник, ритмично бьющий то в голову, то в сердце. А потом на этот «маятник» наложился монотонный речитатив: в такт его ударам в сознании Павла начали повторяться слова: «Убьют — ранят, убьют — ранят, убьют — ранят…».

Дементьев стиснул зубы, потер виски, помотал головой, плеснул в лицо холодной водой из рукомойника — маятник продолжал отстукивать зловещее «Убьют — ранят, убьют — ранят». Усилием воли Павел взял себя в руки, разорвал пакет и начал читать содержавшийся в нем приказ. Строчки качались, плыли перед глазами — ему пришлось трижды перечитать текст, прежде чем он понял, что там написано.

Приказ был лаконичен: дивизиону к двадцати четырем ноль-ноль скрытно занять боевые позиции на втором рубеже обороны в районе деревни Сырцово, правее шоссе Курск-Белгород.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация