Ополченцы шли осторожно, держа оружие наготове и чутко вслушиваясь в каждый шорох. Лутеры не жили постоянно в пустых туннелях киевского метро — без тепла, света и работающей вентиляции обитать здесь было, мягко говоря, некомфортно, — но появлялись тут от случая к случаю, чтобы припрятать добычу, пересидеть очередную облаву или пройти под землей, от станции до станции, минуя какой-нибудь особо сильно зараженный городской район. И можно было нарваться на вконец одичавших морлоков — они еще водились в самых глухих тупиках метрополитена, и встреча с ними не сулила ничего хорошего.
«Да, — думал Алексей, глядя на рельсы, бесконечными крапчатыми (металл обильно попятнала ржавчина) змеями убегавшие в темноту, — это только в примитивных боевиках люди десятилетиями живут в метро после того, как на город упала ядерная бомба большой мощности. Наша цивилизация хрупка и очень уязвима: не нужно никакой атомной войны, достаточно сбоя в компьютерной сети или аварии на подстанции, и все наше техническое великолепие превращается в груду бесполезного железа… Мы используем передвижные электростанции, брошенные армейцами, выскребая для них солярку из бесхозных хранилищ, но эти хранилища не бездонные — на десятки лет запасов не хватит. А если бы на город упала мегатонная боеголовка, то от всех складов остался бы только пепел, не говоря уже о том, что само метро рухнуло бы. Апокалипсис хорош как фантастическая декорация, а в натуре он выглядит скверно — даже такой ограниченный апокалипсис, как наш».
Через некоторое время рейдовая группа вышла к станции «Контрактовая площадь» — Алексей вспомнил, что до девяносто первого года она называлась «Красная площадь», но затем была переименована в приступе восторженной революционной эйфории, бушевавшей на всем постсоветском пространстве.
Здесь было чуть светлее — слабый свет проникал через подземные переходы северного и южного выходов, — хотя на самом деле так просто казалось после кромешной вязкой тьмы туннелей. Лучи фонарей выхватили из темноты электропоезд, застывший на параллельном пути, — двери его были открыты, оконные стекла частично выбиты. Бойцы подобрались — в брошенных поездах метро частенько делали привалы и даже ночевали лутеры, — однако на сей раз обошлось. Ни в вагонах, ни на платформе станции не было никого и ничего — только мусор, оставленный побывавшими здесь людьми: смятые картонные упаковки и сигаретные пачки, пустые консервные банки, пластиковые бутыли, рваная камуфляжная куртка. На пыльном полу между гранеными колоннами видны были многочисленные следы, но старые, многодневной давности.
— Перекурим-перекусим-передохнем, командир? — предложил Артем, веселый парень, не унывавший никогда и нигде.
— Отказать, — решительно отрезал сержант, командовавший четверкой. — Это видел? — он вынул портативный дозиметр, неприятно попискивающий и зловеще моргавший. — Тут «грязной» пыли, будто у дурака махорки, — полчасика посидишь, и все, про девок можешь забыть, причем навсегда. И это еще в лучшем случае. Двигаем дальше.
Бойцы подчинились беспрекословно — дисциплину полковник установил железную, да и обыкновенный инстинкт самосохранения подсказывал: на зараженной станции, куда сквозняк и подошвы людей занесли изрядное количество «чернобыльской пудры», лучше не задерживаться.
Спускаясь с платформы на рельсы, Алексей обернулся и бросил взгляд на мертвый электропоезд. «А ведь совсем еще недавно, — подумал он, — такие поезда, ярко сияя огнями, неслись по этим туннелям, и в их вагонах ехали красивые смешливые девушки…»
— Ничего, брат, — в обычной своей рассудительной манере отозвался державшийся рядом с ним молодой парень по имени Андрей, словно услышав его мысли. — Оживет наш город, помяни мое слово. Наш полковник — мужик серьезный, он от своего не отступится. И нечисть двуногую выметем, и кордонникам кукиш с маслом покажем, дай только срок. Киев — мать городов русских: всякое бывало, а он все стоит и стоять будет.
Окунувшись в привычную тьму туннеля, дальше шли молча, экономно подсвечивая дорогу. Все было тихо, но когда они прошли метров сто пятьдесят, не больше, Алексея вдруг ударило.
…Голова закружилась, перед глазами поплыли цветные пятна. Сердце сжалось, стало трудно дышать. Алексей пошатнулся.
— Что с тобой? — услышал он голос Андрея, доносившийся невнятно, как будто через толстый слой ваты.
— Н-не знаю, — через силу выдавил Алексей, борясь с головокружением. — Что-то мне не по себе…
— Тут такое бывает, — негромко сказал Артем без тени обычного балагурства. — Здесь, на Подоле, под землей целый мертвый город — его откопали, когда строили подземку. Тут работали археологи и много чего нашли: остатки кровель старинных домов, древние вещи из дерева, тигли всякие для плавки металла, браслеты, монеты разных эпох, старинное оружие, керамические писанки, древние детские игрушки. Попадались здесь и кости доисторических зверей — говорили, что при строительстве станции «Академгородок» нашли костяху мамонта. А после пуска метро все эти раскопы снова захоронили, и, думаю, правильно сделали — не надо покой мертвых тревожить. В общем, нечистое тут место, так я тебе скажу. Болтали что-то о каком-то древнем проклятии — то ли волхвы его наложили, то ли боги языческие, на крещение Руси обидевшиеся.
— Разговорчики! — одернул его сержант. — Сказки будем дома слушать, понятно?
— Так точно! — дружно ответили Андрей и Артем.
Алексей смог только кивнуть — горло сдавило спазмом. Затем дурнота отступила, зато что-то случилось со зрением: бетонная стена туннеля прямо перед его глазами растаяла и сделалась прозрачной. Открылась небольшая каверна, залитая призрачным голубоватым свечением, посередине которой прямо на земле лежал дискообразный камень, похожий на большой мельничный жернов — Алексей видел его отчетливо, различая даже шероховатости на поверхности каменного колеса, как будто и не было между ним и этим странным камнем никаких преград. А потом воздух помутнел, начал сгущаться, и загадочная пещера снова скрылась за темным бетоном, увешанным гирляндой толстых черных кабелей. «Померещится же такое…» — растерянно подумал парень. И тут же услышал тяжкий рокочущий гул, шедший откуда-то снизу.
Точнее, он не услышал звук — он воспринял его ступнями ног, в которые толкнулась дрогнувшая почва. И этот неведомый — и зловещий! — гул уловил только один Алексей: его товарищи спокойно шли вперед, и по их виду нельзя было сказать, что они встревожены.
Алексей глубоко вздохнул и помотал головой, прогоняя морок. Гул стих.
— Я в порядке, — ответил парень на вопросительный взгляд обернувшегося к нему Андрея, перехватил автомат и пошел следом за своими товарищами, стараясь поскорее забыть все с ним случившееся. «И что это за камень такой мне привиделся? — подумал он. — Правду говорил Артем — нехорошее здесь место». Об источнике подземного рокота Алексей не думал — он и представить себе не мог, что там, под пластами грунта, живет своей странной жизнью пришелец из вселенских бездн, копящий мощь и мстительную ярость…
* * *
Крик был жалобный, пронзительный, трепещущий. Кричала молодая женщина — судя по всему, попавшая в беду. А в какую беду могла попасть женщина в пустых и мертвых кварталах, где голодными крысами шныряли шайки лутеров, ополченцы хорошо знали, и поэтому вчетвером тут же метнулись к подъезду большого дома, из приоткрытого окна второго этажа которого донесся крик.
