— Вот он! — сдавленно крикнул Санька.
Из переулка, горбясь, вышли два подростка. Увидели «уазик», повернулись, и бегом кинулись к гаражам.
— Да нет, — сказал Витька. — Это ж наркоманы. К местным цыганам за дурью приходили…
Он заглушил двигатель, открыл дверцу.
— Я — вперед, на разведку. Если надо — позову.
Витька выглянул из-за забора. По переулку стелилась синеватая мгла, и во мгле неподалеку он разглядел смутный силуэт темного человека, стоявшего возле высоких железных ворот под массивной кирпичной аркой.
И внезапно он вошел в ворота, которые со скрежетом и металлическим визгом провалились внутрь.
Сейчас же раздался бешеный собачий лай, а потом — множество певучих быстрых голосов.
Во дворе вспыхнул свет. Сквозь мглу Витька видел обманчиво громадные тени, метавшиеся по обширной усадьбе. Потом вдруг бахнул выстрел из двустволки. Восклицание, шум, и предсмертный визг собаки. Сначала один, затем другой.
Потом из ворот выскочила полуодетая толстая женщина и закричала:
— Люди добрые, эй! Караул! Убивают!..
Но голос ее погас в уплотнявшейся сырой мгле.
Она снова убежала во двор. И снова послышался крик:
— Всё возьми! Деньги, золото, на!..
Ответа не последовало, но крик внезапно оборвался.
У Витьки дрогнуло сердце.
Заверещали дети, заплакали.
Лоб покрылся испариной — Витька вытер его рукавом.
Между тем из ворот на четвереньках выбежал какой-то человек и завопил:
— Батюшки! Хозяйке голову свернул! Хозяина чуть до смерти не убил. Теперь по сараям ходит, наверное, Алешку ищет!
Витька высунулся, крикнул:
— Эй, ты! Иди сюда!
Человек приподнялся, озираясь.
— Да здесь я, здесь! Иди, не бойся! Мы сами за Ним охотимся…
Человек, наконец, разглядел Витьку, в полусогнутом состоянии подбежал к нему. Он был без шапки, босой; на майку накинут старый полушубок.
— Ты кто? — спросил Витька.
— Рупь-Пятнадцать… Ну, по-вашему — Пашка. Уморин фамилия. Я в работниках у цыган живу.
— И что там творится?
— Вышиб ворота. Здоровенный! Не иначе, нечисть. Троих покалечил, всех дворовых собак передушил. Хозяин в него с двух стволов — бах! А он покачнулся только…
— Ладно, Уморин, беги за мной… — И Витька кинулся к машине.
— Братва, на выход! Оружие к бою. Счас мы его тут, как от цыган выйдет, и встретим… А ты, — он взглянул на белого, трясущегося Уморина, — посиди пока в машине. А то босой — на снегу.
— Я привыкший, — скромно сказал Рупь-Пятнадцать и юркнул в «уазик».
Мужики пошли цепью. Вошли в переулок, залегли на обочине напротив цыганского дома.
Там было уже почти тихо. Только трещали какие-то доски, скрипели ржавые гвозди, звенели сбитые запоры.
Потом раздался хриплый лай, шум. И внезапно из ворот выскочил большой лохматый пес. Не оглядываясь, стрелой помчался по переулку.
А следом за псом в проеме ворот показалась темная огромная фигура.
Витька выстрелил первым. И загрохотало.
Фигура в воротах задергалась, взмахнула руками, и внезапно повалилась назад.
Витька взмахом руки приказал прекратить стрельбу. Не обращая внимания на засветившиеся позади окна, бросился к воротам.
Но едва он приблизился, Ка зашевелился. Витька замер, открыл рот. А Ка медленно поднимался, вставал, слегка покачиваясь, и наклонив голову к плечу. Вот он распрямился. Белые полуслепые глаза остановились на Витьке. Ка сделал шаг вперед.
— Витёк!! — завопил кто-то сзади. — Уносим ноги!..
Кто-то дернул Витьку за рукав, потащил от ворот.
Он опомнился, и помчался следом за остальными. Влетели в машину, сдвинув Уморина в самый угол, тяжело переводили дух. В машине остро пахло порохом.
В доме напротив, у окна, стоял здоровенный рыжий детина в майке. Скреб волосатые подмышки.
— Рома, чего там? — спросил женский голос из темноты.
— А кто их знает. Может, цыган убивают? А чего — у них есть, что воровать. Все сараи добром забиты.
Женщина — тоже в одной сорочке, — подскочила.
— Ты бы свет выключил в кухне! Еще стекла выхлестают! — крикнула она и побежала выключать. Рома продолжал стоять у окна, глядя, как в тумане бегают какие-то люди. Выстрелов больше не было слышно.
— Должно, всех поубивали, — флегматично сообщил он вернувшейся жене.
— Наркоманы, что ли? — спросила она.
— Ну. — Рома подумал, снова поскреб подмышку. — А может, и милиция. Время-то сейчас какое, а?
В переулке стало тихо.
— Ну их, пойдем, — сказала женщина. — То облава, то комендантский час. И все с автоматами, — по городу страшно пройти…
— Пойдем, — согласился Рома, отходя от окна.
Бракин лежал, почти закопавшись в снег. Смотрел расширенными от ужаса глазами. Он видел, как кто-то — наверное, водители маршруток, — палили в ворота. А потом вдруг увидел несшегося по переулку во весь дух пса.
Инстинктивно, не думая, Бракин приподнялся, и кинулся под ноги псу. Пес коротко взвизгнул, отлетел.
Бракин сидел на корточках, раскинув руки.
— Ты куда, дурачина? — тихо спросил он.
Тарзан озадаченно поглядел на него. И тут Бракин заметил, что сам незаметно превратился в собаку — упитанную черную собаку, стоявшую на раскоряку.
— Ты куда? — повторил он.
— За мной гонится Черный мертвец.
— А чего он хочет?
— Убить меня.
Бракин прикинул.
— Я думаю, — нет. Думаю, совсем другое у него на уме.
Тарзан поднялся на ноги. Теперь два пса, почти одинакового роста, стояли на дороге друг против друга, нос к носу.
— Что же? — спросил Тарзан.
— Ты приведешь Черного мертвеца к своей хозяйке. Она-то ему и нужна.
— Зачем? — оскалился Тарзан.
Бракин по-собачьи пожал плечами — у него это получилось почти по-человечески.
— Пока не знаю…
Внезапно на него сбоку налетел рыжий повизгивающий клубок. Бракин почувствовал шершавый язык на своей морде, фыркнул и обернулся:
— Рыжая! Зачем ты здесь? Я тебя не звал. И как ты выбралась из мансарды?
