— Вы меня вызывали…
— Ах да, — управляющий сделал вид, что забыл. — Действительно вызывал.
Он улыбнулся еще шире, так, что казалось, будто его лицо вот-вот от улыбки лопнет.
Ольга почувствовала смутное желание врезать по этой морде, и даже нащупала лежащий в кармане гаечный ключ. Но в последний момент сдержалась.
— Дорогая Ольга Константиновна! Я должен признать, что ваш труд заслуживает наивысшей оценки. Благодаря вам, мы получили много призов, дипломов. В частности, я бы отдельно хотел отметить модель бронедрезины. Нам неимоверно тяжело будет без вас обходиться. И, тем не менее, со следующей недели мы постараемся с этим справиться…
Сначала Ольга даже не поняла, что ей сказали. Начали за здравие, а закончили за упокой. Она уволена…
За что? — подумала она.
— Ну понимаете… — начал управляющий и замолчал.
Нет, наверное, не подумала а сказала вслух… — спросила Ольга.
— Вас не устраивает мой круг познаний?
— О! Думаю, даже на тульских оружейных заводах не найти столь одаренного мастера.
— Вам не нравятся мои чертежи? Мои изобретения?
— Ну что вы!
— Так в чем же дело?
Приказчик потупил взгляд
— Вы смущаете мастеров.
Чем именно она их смущала было понятным. Пусть она ходила все больше в комбинезоне, прически носила короткие, да и те прятала под беретом. Но все же она была женщиной, девушкой, молодой, красивой. И вместе с тем она чужая здесь…
Нет, конечно, женщины на заводе имелись. Порой положение занимали особое, работали на станках уникальных. Но всегда оставались работницами, никогда не поднимались даже в самое незначительное начальство.
Лица здешних работниц отражали накопленную из поколения в поколения усталость.
Периодически им даже дарили цветы — как правило, пышные но дешевые хризантемы или одну изначально тощую гвоздичку. Цветы стояли в банках рядом со станками, рядом с припасенными резцами или заготовками.
На цветы садилась пыль, оседали пары масла. И через неделю-другую цветы не вяли, мумицифицировались, становились цвета бурого, словно изготовленные из проржавевшей стали.
— Я понимаю — каждый из них хуже вас. — успокаивал управляющий. — Да что там… Вероятно, все вместе они не сделают того, что можете вы. Но в то же время, много ли проку будет, если вы останетесь единственным механиком на заводе?
В кабинете их имелось два окна: одно выходило в цех, другое на улицу. Ольга посмотрела сначала в первое, но рассмотрела немного — в цехе было темнее, чем в кабинете.
А за другим окном бесновалась настоящая осень. Седели поля, ветер все чаще рвал лист с деревьев. На зиму глядя почернела вода в местной речушке.
По железной дороге все дальше от завода уходил бронепоезд. Тот самый, монархический.
И внезапно Ольга рассмеялась. Делала это громко, безудержно, что задрожали стекла в рамах.
Управляющий испуганно стал наливать воду, протянул ее девушке дрожащими руками, но та покачала головой и вытерла слезы с глаз.
— А какого черта?
Управляющий покосился на икону в углу кабинета?
— Какого черта, — переспросила Ольга. — какого черта я должна за эту работу цепляться?
Затем встала и вышла из комнаты.
Управляющий вздохнул не то чтоб с облегчением.
…По той же лесенке Ольга спустилась в цех, пошла через пролет.
Из своего окна управляющий смотрел ей в спину.
Ольга не оборачивалась.
Лишь остановилась возле механиков тех самых механиков, с которыми общалась утром. Сейчас они пытались вынуть вал из корпуса редуктора. Как бы они не вращали вал, получалось, что та или иная его часть не могла выйти, цеплялась за выступы, приливы, ребра жесткости.
Наконец, кто-то заметил Ольгу. Улыбнулся ей. Улыбка получилась такой же фальшивой как и управляющего. Ольга опять сжала ключ в кармане.
— Кстати, Ольга Константиновна, как же отсюда вынуть вал?
— Меня это уже совершенно не волнует. Я тут больше не работаю.
Кто-то чертыхнулся. Вал, конечно, можно было разрезать. Но как тогда его вставить назад? Разрезать коробку? Как ее собирать назад? Сварить? Так это же чугун…
— Ну хоть объясни мне, как этот вал попал внутрь корпуса? — не сдавался механик.
— Так же, как мухи попадают внутрь оконного переплета. — ответила Ольга и не прощаясь ушла.
-//-
Надо сказать, что редуктор этот хоть и никогда более не был больше собран, не работал, пережил всех упомянутых в этой истории. Сначала он просто валялся в цехе, старые механики к нему посылали молодых слесарей. Говорили им, дескать, разбери. Из-за колонн смотрели на мучения новичков, смеялись. Новички мучались: кто больше, кто меньше, но всегда сдавались.
Проходило время. Вчерашние механики-неофиты, набирались опыта, и уже сами отправляли к упомянутому редуктору новичков.
Однако, шутка выплеснулась за пределы завода и в местном ФЗУ этим редуктором пугали поступающих.
Поскольку шутка себя исчерпала, подумывали коробку вместе с валом сдать в переплавку. Но вывезли в соседний город, в машиностроительный институт. Там эту коробку хранили на кафедре инструментов и машин.
Начинающих изучать это предмет, подводили к агрегату и предлагали извлечь вал. Тем, кому это удастся, обещают зачет или экзамен на «отлично». Но оценка не была никем востребована.
Уход
Через калиточку в воротах Ольга вышла из механического цеха, по узкой дорожке отправилась к себе, в цех сборочный.
И где-то посередине пути рядом с дорожкой сидел совершенно незнакомый черный кот. Вероятно, кот, потому что кошки обычно не бывают такими худыми.
Вопреки распространенному заблуждению, черные кошки не приносят беды. Вообще, как недавно установили исследователи, перебежавшая дорогу черная кошка сулит мелкие траты. Что, конечно, тоже неприятно, но совсем не страшно и привычно.
Несчастье приносят только черные коты. Но с иной стороны, попробуй установить какого пола темнота?
Вот сейчас, — думала Ольга, — сейчас я подойду ближе. Он поднимется и рванет под ноги, перебежит дорогу. Почему-то коты и кошки всегда старались проскочить под ногами. Может, они стремятся перебежать дорогу человеку, дабы человек не успел перебежать дорогу им?..
И тогда дорога начнется с дурного предзнаменования. Что останется делать? Повернуть назад, в цех? Вернуться к этому редуктору, объяснить все же, как вынуть старый вал и поставить новый?
Но нет: кот внимательно смотрел на Ольгу.
На всякий случай Ольга сделала несколько шагов вперед. Даже если кот и рванет через дорожку, то можно будет обойти это место. Хотя неизвестно, куда побежит эта чернота дальше, где посеет дурное предзнаменование, какие дороги им уже пересечены. Ведь всякое может случится… а может и не случится, может пронесет…
