— Себастий!!!
— Чего кричишь. — голос из-за спины. — тут я.
Геддо и Ольга повернулись. Перед ними стоял некто чрезвычайно похожий на человека. Только у человека не может быть таких красных глаз, человек не возникает из-под земли на месте, где ты проходил секунду назад. И уж у очень немногих людей есть такие клыки, которым тесно во рту.
— Нас преследуют. Ты можешь дать нам убежище.
Собеседник склонился в вежливом поклоне:
— Мой дом — ваш дом. Извольте следовать за мной…
И пошел так, что под его шагами не вздрагивала кладбищенская трава.
— Он же вампир… — прошептала Ольга — мы можем ему доверять?
— Вполне… — ответил вместо Геддо вампир. — Ваш спутник спас мне как-то жизнь.
— Спас — громко сказано. — отозвался Геддо. — Само бы пошло лет через двести-триста…
— Поверь, триста лет даже для того, кто живет практически вечно — срок немаленький.
Прошли аллейкой. Рядышком, на могиле стояло два креста — в изголовье и в ногах:
— Кто здесь похоронен? — спросила Ольга. — Великий грешник?
— Напротив, священник. Он столько принимал исповедей, столько грехов отпустил, что умирал в муках… Ну и братия решила, что оного креста для него мало.
— А почему деревня брошена?
— Их не устроил один беспокойный сосед. Решили, что проще съехать.
Даже со спины было понятно, что вампир улыбается. Понять, кто был этим соседом — труда не составляло.
Старый приятель подошел к могильной плите, толкнул ее носком сапога. Та на удивление легко отошла в сторону.
Стали спускаться вниз. Плита сама по себе стала на место.
В руке вампир нес свечку — дешевенькую, вероятно украденную из какой-то церкви. Света она давала немного, но вампиру и тот был не нужен: он отлично видел в темноте, да и по своим подземельям он мог пройти и с закрытыми глазами.
В дневном свете огоньки в очах вампира были почти незаметны, но здесь в подземелье они светились как два уголька.
Глаза же старика, девушки и собаки тоже стали привыкать к темноте.
Вампир остановился, отодвинул крышку стоящего в нише гроба, порылся, достал оттуда кость. Бросил ее собаке:
— Хорошая собачка… Лови косточку! Погрызи…
Но собака кость не поймала, а даже отступила от нее в сторону.
— Брезгует. — заключил вампир. — не хочет грызть человечину?
Старик покачал головой:
— С твоих костей не наешься. Им, наверно за сто лет.
Вампир косо улыбнулся. В дрожащем огне свечи ухмылка получилась и вовсе жуткая:
— Лично моим-то костям более будет. Да и этой, наверное, лет за двести.
Спустились по лесенке, прошли коридорами, попали в зал, оттуда снова узкая, холодная лестница.
Наконец комната, похожая на келью. Ольга подумала, что вампир похож на человека, гораздо более, нежели ей показалось на первый взгляд.
— А я думала, вампиры спят в гробах…
— Только когда под рукой нет кровати. А если на одном месте живешь сотни лет, отчего бы не устроиться поудобнее? Хотя, чтоб ее сюда понести, пришлось уширять проходы.
В остальном, жилище было явно холостяцким: не убрана кровать. Мятый плащ в кресле-качалке вместо пледа. На столе крошки, остатки не то обеда, не то вовсе завтрака.
— Тихо у тебя здесь. Можно услышать, как сердце бьется.
— Не скажи. Иногда по ночам пауки так и топочут, так и топочут. Да и у меня сердце не бьется, — напомнил вампир.
Кстати, в уголке, над столом паук сосредоточенно ткал паутину. Сюда, в подземелья, не залетала никакая муха, и паучок от рождения питался объедками со стола вампира. Зачем тогда он ткал эту нить? Из любви к искусству? По привычке? Для собственного удовольствия?
— Присаживайтесь… — вампир услужливо пододвинул Ольге стул.
Его лицо было так близко, что казалось можно почувствовать дыхание, тепло. Но где там — вампир не дышал и был холоден… но отнюдь не бесчувственен.
— Ах, какая милая девушка. Скажите, а вы случайно не страдаете полнокровием? Я бы мог вам помочь.
— Я бы попросил… — вступил Геддо.
— Ну да, ну да… Уже молчу. Так кто вас преследует?
— Вероятно, Лехто. Я от него второй год бегаю.
Вампир не побледнел только потому что и без того был белее мела.
Из-под кровати достал запыленный магический шар.
Протер его, поставил на стол. Распорядился:
— Туши свет!
Геддо раздавил пальцами огонь, висевший на фитильке свечки.
Бормоча заклинание, вампир закрыл глаза.
Стало абсолютно темно.
Но тут же начал разгораться иной туманный свет внутри шара.
-//-
…По деревне солдаты ехали неспешно, держа в руках взведенные винтовки. У трех из четырех стальная рубашка пуль была старательно исцарапана ножом. Войдет такая в тело, и разорвется на части. Пойдет по телу стальными брызгами, оставит после себя фарш. И раненому не выжить никак.
Бывало, на войне, тех кого ловили с такими пулями, ставили к стенке, но не просто привязывали к столбу, а крепили тело где-то на уровне груди. Затем выкатывали пулемет… Отстреливали сначала лодыжки, затем чуть ниже колен, после — немногим выше…
И так, потратив полную коробку, добирались до сердца…
Но на гражданской патроны экономили, хотя и смерть менее мучительной не становилась.
Деревушку осматривали не спеша и не то чтоб старательно. Заглядывали в окна, но вовнутрь не заходили: ступишь на пол — избенка и рассыплется как карточный домик.
Выехали за околицу — может, путники, увиденные с холмов, прошли деревню не останавливаясь?
Нет, пусто…
Прошли по кладбищу.
— Да куда же они делись? — спросил один. И неожиданно сделал совершенно верное предположение. — Под землю что ли провалились?
По всему выходило: кому-то надо оставаться здесь, кому-то мчаться к Лехто, звать того сюда. Но удивительно: сейчас к Лехто стремились все. Мало кому хотелось оставаться в брошенной деревушке.
-//-
В аккурат под спорящими солдатами, на глубине десяти саженей, вампир спросил:
— Кто-нибудь умеет читать по губам?
Ольга и Геддо покачали головами.
— Зря! — подытожил упырь. — Но, как мы видим, Лехто тут не имеется. Ложная тревога.
— Лехто рядом. — настаивал Геддо. — Мне было видение. И алармы дрожат, показывая присутствие сильного мага, Линии Великой Магии искривляются, идут волнами.
