Трое один за другим становились на подоконник, расправляли плащи, словно крылья и спрыгивали вниз.
— И сейчас мы спешим… — сказал четвертый. — Простите, но дела.
Ольга кивнула.
Четвертый пробежал через зал и тоже выпрыгнул в окно.
За окнами заржали кони. От этого ржания стыла кровь в жилах.
В зале молчали долго.
— Кто это был? — спросил Аристархов.
Ольга покачала головой:
— Не знаю, хотя и догадываюсь…
— А кто ваш отец, Ольга? — спросил уже Геддо.
— Палач…
Замолчали опять.
Дул ветер, играл створками окон. Был слышен стук копыт, сначала громкий, словно барабанный бой, затем все тише и тише, как тарабанит дождь по далекой крыше.
Снова ударил ветер, в зал ресторана занес капли воды.
На улице действительно начинался дождь…
— Да закройте кто-то окно! — крикнул Евгений. — Простудимся ведь! И нам кто-то собирается нести горячее?
Дракон?
В гостиницу вернулись ближе к полуночи. Полуспящий кельнер кивнул постояльцам. Те поднялись мраморными ступеньками на свой этаж. Прошли по коридору, открыли дверь.
Еще в прихожей некурящий Евгений почувствовал — в номере пахло табаком.
Дал знак: подождите. И, сжимая в руке «Кольт», осторожно открыл дверь.
В общем зале, у окна сидел человек. Он курил папиросу.
У его ног в полосе лунного света лежала собака.
— Рихард, ты? — спросил Аристархов.
— А кого вы хотели увидеть? Колдуна?
Геллер незаметно потушил папироску об оконное стекло. Искры впаялись в стекло так, что их не удалось отчистить горничным в течение двадцати лет с лишком. Только через двадцать году мальчишки-хулиганы разбили это стекло камнем.
— Как вас пустили сюда? — спросил недовольным голосом Чугункин.
— Очень просто. Я подошел к портье и спросил, здесь ли остановились мои друзья. Описал вас, упомянул про собаку. Портье спросил, какого цвета волосы у вас, Ольга. Надо ли говорить, что с задачей я блестяще?.. В качестве приза он открыл мне номер, дабы я ждал вас уже тут.
И, встав с подоконника прошелся через номер к входящим.
Из-за спины вытащил розу, подал ее девушке.
— Это вам Ольга… Кстати, вас было легко найти — как раз по этой клумбе роз. Впрочем, ее срезали. Говорят — не положено. Не сезон.
Та розу приняла, сделала книксен, поднесла цветок к лицу, вдохнула аромат, к слову почти незаметный. Улыбнулась…
— Ой… — вдруг опомнилась она. — Вы, наверное, с дороги голодны. А мы только что поужинали.
— Не стоит. Я тоже поужинал. — кривовато улыбнулся Рихард. — Говориться же: обед съешь с другом, ужин отдай врагу. Чтоб не остаться голодным, мне достаточно было нажить нескольких врагов. Кои и завещали мне свой ужин…
— Добирались, так понимаю, с приключениями? — учтиво спросил Геддо.
— Не то слово. Если я скажу, что сам убил Черных всадников, это будет нескромно. Но если я скажу, что не убил или убил не сам — это будет неправда. Поскольку ложь хуже нескромности, я признаюсь… Я убил этих всадников.
— Всех четырех?
— Один ушел, зараза… Но я ему как минимум выбил пару зубов. Может и челюсть сломал. Теперь он не сможет жевать и умрет от голода.
— Это как? — спросил Аристархов.
— Да так… Пытались меня ограбить… Одного я пристрелил, остальных убил в драке. Совершенно никчемные люди. Заодно удалось у них найти немного денег и курева.
Аристархов покачал головой:
— Ты убил не тех… Настоящим вряд ли нужны деньги и табак…
Тогда Геддо задал вопрос, ответа на который и боялся и ждал:
— Вы встречали Лехто?
— Лехто? — притворно задумался Рихард. — Ах да, именно это имя он называл. Милейшей души человек. Обещал заковать меня в кандалы лишь для того, чтоб в них и утопить. Я смотрю, вы с ним колдуны разные. Или, как говориться, в семье не без урода?
— Вернее, мы из разных семей. А что касательно его семьи… То там уроды все… Это наследственность, стиль жизни, семейная традиция наконец… Говорят, он болел в детстве свинкой. Болезнь так и не долечили и свинка переросла в свинство. Человек он особенный, в том плане, что второго такого гада еще надо поискать… Впрочем, что с ним стало, позвольте полюбопытствовать? Тоже убит вами?..
— Ага, держи карман шире. Просидел я день в гадюшнике, в плену. Потом бежал, пристукнув какую-то шушеру. В общем, день был наполнен событиями… И знаете, что я вам скажу?
Геддо выглядел задумчивым. Новость о том, что Лехто жив, его явно расстроила. И то, что Рихард обращается к нему, колдун понял не сразу.
— Что?.. — переспросил Геддо после изрядной паузы.
— Знаете, первой моей мыслью после побега из плена было то, что от этого колдуна надо убираться. Бежать — долго, старательно и не оглядываясь. Сначала из этой губернии, затем из страны. Еще лучше — покинуть этот материк, драпать до Патагонии! В Антарктиду к пингвинам! Но потом все же задумался: а какого лешего? Я видел немолодого человека, с ним — может десяток-другой полусолдат. Пытался казаться при них бодрым, смелым… Затее бежал, через ночь, через мороз, и ломал голову: из-за чего это происходит. Вы мне не хотите это объяснить?
Геддо покачал головой:
— Давайте поговорим об этом утром?
— Отчего утром? Как по мне — сейчас самое то время. А то, я, может, ночь спать не буду.
— Утром…
Но Рихард был настойчив. Это была принципиальность человека получившего по морде.
— Сегодня. Я бы даже сказал: немедленно. Потому что утром вы наверняка исчезнете. Впрочем, сделаете это, как вам будет казаться, нам во благо. А я к слову, я имею ордер на ваше убийство. На ваше, и на убийство того колдуна…
— Я тоже… — добавил Аристархов.
Геллер посмотрел на него без удивления. Кивнул, продолжил.
— В общем, если я вас сейчас пришибу, часть задания я выполню. Но я не буду этого делать. И даже не знаю почему. Может, вы мне назовете причину?
— Я спас вашего друга… — напомнил Геддо.
— А хотите, я его пришибу для гамбургского счета?
Геддо посмотрел по сторонам, вероятно ища поддержки. Ее не было: Клим потупил взгляд, зато Рихард и Евегений смотрели чуть не зло.
— Говорите. — наконец проговорила Ольга. — Чего уж тут. Облегчите душу. Я тоже хочу знать, из-за чего рисковала. И рискую…
И колдун сдался:
— Дело касается одного дракона…
