Бункер в Подмосковье. 201… год
Берия, сурово нахмурившись, внимательно читал средневековый черномагический трактат в переводе Маршака. Самуил Яковлевич, во-первых, имел достаточно высокую степень посвящения, а во-вторых, обладал даром бойко излагать разные мутные темы.
«Зря все же мы его не обессмертили, — подумал Лаврентий Палыч. — Всю бы уже библиотеку Ивана Грозного популярно изложил, а то хрен чего поймешь теперь». Разумеется, знаменитое и таинственное собрание текстов, принадлежавших первому самодержцу всероссийскому, давно было обнаружено чекистами-археологами. Берия любил перелистывать пыльные, тяжелые страницы, но таившиеся в них глубины, к сожалению, по большей части оставались запечатанными — недоступными его пониманию.
Историки и демонологи, находившиеся в его распоряжении, донося до него содержание древних гримуаров, всегда злонамеренно затемняли суть. Приходилось по этой причине производить перманентную ротацию кадров, отправляя не оправдавших доверие на полигон.
Сейчас перед Берией стояла задача измыслить соответствующее наказание для Басаврюка. Он давно уже подозревал хохла в двойной игре, а иначе почему в тело возвращаться не желает и бродит все где-то в аутсайде, неделями на связь не выходя. А когда все же удавалось его запеленговать, хохол начинал травить сальные анекдоты, симулируя старческий маразм. Ни о каком конструктивном сотрудничестве, как бывало прежде, когда Басаврюк исправно помогал курировать диссидентское движение, речи не шло.
И вот, в довершение всего следственная бригада чекистов-оккультистов представила ему неопровержимые доказательства того, что телепортация Волка была организована не кем иным, как Тарасом Опанасычем. К сожалению, им не удалось отследить маршрут перемещения, а это свидетельствовало о том, что в данной операции принимали участие демоны весьма высокого ранга.
«Недоброе что-то затевается, жопой чувствую», — пробормотал Берия и с досадой, не обнаружив подходящей методики посадки на цепь бродячих сущностей, захлопнул книгу.
Лесотундра. Скит. 1954 год
Очнулся Николай в маленькой, жарко натопленной избушке. Возле печки лежал, улыбаясь, все тот же волк. Распахнулась дверь, и вошел человек с вязанкой дров. Это был старец Нил. Он скинул с головы черный грубый капюшон, занесенный снегом. Окинул Николая нездешним своим взглядом и улыбнулся. Старец был высок, крепок, абсолютно сед.
Отходил, оттаивал и телом, и душой Николай с неделю, наверное. Впрочем, время в убежище сокровенном текло по-особому. Может, и годы миновали в неспешных беседах, перевернувших Кузнецова, переродивших его.
— Нестяжательство да вольное убожество — вот путь Руси, истина людей русских, а они изменили ей.
— Ну и программа у тебя, отец, и как же за нее народ агитировать?
— А за нее, Коля, сама природа агитирует. Сурова земля Русская, не будет у нас изобилия буржуйского, не будет и рая свинского, Марксом проповеданного. До конца времен быть земле нашей для телес скудной, но Духом обильной. Она сама живое наставление Божие, нам данное. Только вот люди слепцами сделались.
— А как же попы толстопузые? Что с ними в Гражданскую творили, в житиях таких казней не помянуто, что, скажешь за нестяжательство?
— Они род свой от Иосифа игумена Волоцкого, гонителя старцев, отцов наших, ведут. Они власть царскую вровень с Божьей поставили, за то и кару приняли. Но казням-то вы не одних толстопузых предавали, а и святых постников, и пустынников. Только братию ни железом, ни огнем не изведешь. Она до самого конца пребудет. Без нее давно сатана на Руси воцарился бы. Вот ведь и здесь неподалеку один из домов его. Я за ним давно приглядывать поставлен. В нем пока двери, окна заколочены, но близок срок — как слуги печку истопят, на стол соберут, так и хозяин пожалует.
— Мутно излагаешь, отец, — усмехнулся Николай, — а ты мне лучше скажи: чё ты у бандеровцев делал и зачем меня в третий раз от смерти спасаешь?
Подводная лаборатория неподалеку от Ямала. 201… год
Седой, немыслимо благородного вида старик в потертом эсэсовском мундире впился взглядом в экран странного прибора. Графики набора веса обнадеживали. Зародыши успешно дозревали в своих сверкающих хрустальных колбах. А значит, финал его миссии был близок.
В непроглядно черных глубинах Ледовитого океана Отто фон Эшенбах нашел древнюю прародину арийцев, затонувший за многие столетия до Атлантиды легендарный континент Арктогею. Только подводники Рейха могли отважиться на эту безумно опасную, почти безнадежную экспедицию. Но вера в пророческий дар фюрера и гений германской нации не была посрамлена. Субмарина «Адольф Гитлер», творение самых блестящих немецких ученых и инженеров, а также магов «Анэнербе», после долгих скитаний в полярных широтах обнаружила столицу могущественнейшей из когда-либо существовавших империй Земли.
В одном из гипнотически прекрасных ее дворцов водолазы отыскали таблички из неведомого металла с загадочными письменами. На борту подводной лодки находились лучшие криптографы СС, но и им потребовалось несколько лет для того, чтобы раскрыть тайну священных знаков. И они очень неплохо дополнили доисторическое запретное знание, обретенное незадолго перед тем в Антарктиде.
В эти годы агенты фон Эшенбаха не раз поднимали восстания в тундре, но ее дегенеративные обитатели не были способны на более-менее продолжительное сопротивление. Пал Берлин, а участники экспедиции все продолжали сидеть во льдах. Отто жаждал умереть в последней битве и присоединиться к фюреру в Валхалле (даже от самых верных его спасение до поры скрывали), но клятва, данная им Генриху Гиммлеру, обязывала его не покидать Крайнего Севера до тех пор, пока не свершится главное, во имя чего все и затевалось…
Дисколеты вылетали в свои рейды не только с баз в Антарктиде, но и с Крайнего Севера. Огненные колесницы потомков ариев обретали все большую неуязвимость и маневренность. Интенсивность вылетов также, разумеется, возрастала.
Загадочные объекты появлялись в небе разных стран планеты. Но не всегда они несли разрушение, гораздо чаще целью пилотов было обнаружение и эвакуация из дегенеративной среды лучших экземпляров белой расы. Затем осуществлялась их транспортировка в колонию избранных.
Подмосковье. 201… год
Теперь у майора было вещее сердце, ведь в нем пела и звала пуля Дзержинского. Звала вступить в контакт со скинхедами…
Но голова при этом напрочь отказывалась функционировать. Информация, закачанная в нее любимым призраком, распирала черепную коробку, отчаянно конфликтовала со всеми прежними установками и представлениями. Шутка ли, выходило, что Дзержинский вовсе не пламенный марксист-ленинец, а матерый оккультист, искавший пути в загадочную прародину ариев. И что партийные евреи его с курса всю дорогу сбивали, а после и вовсе умучили посредством сталинского коварства.
Как-то надо было с этим дальше жить и, больше того, — выполнять возложенную миссию.
