На том и порешили. А пока Ванина «готовила» Толяна, я инструктировал Настю и Лешку. И в начале второго мы уже ехали в сторону больницы.
ГЛАВА 11
— Сергей, обрати внимание вон на тот «шевроле».
Настя подбородком указала на тонированный «субурбан»,
[55]
медленно вплывающий под шлагбаум, стоящий на въезде в больничный комплекс.
Я кивнул:
— Вижу. Но мне кажется, что для здешней полиции это чересчур шикарная машинка. Так что — расслабься…
Но Анастасия, плотнее ухватив меня под руку (вызвав, честно говоря, чертовски приятные ощущения), пояснила:
— У полиции таких автомобилей точно нет. Но машина дорогая, а «крутые» обычно в такие больницы не ходят. Это ведь средний класс, а они предпочитают более дорогие частные клиники. Поэтому я и удивилась.
— Чему тут удивляться? Может, это какой-нибудь чел из братвы любимую больную тещу навестить решил? Или главврач сей богадельни на работу приехал. Но за наблюдательность — «отлично»!
Девушка покраснела от похвалы, а я подумал, что Леха прав — и вся эта затея с предварительной разведкой и обнюхиванием подходов выглядит достаточно параноидально. М-да, тут я, похоже, перебдел. Хорошо еще, что девчонке все преподнес как обучение в полевых условиях, а то бы выглядел в глазах Насти полным идиотом, если не сказать больше…
* * *
Вообще, приехав на место (не к самой больнице, а проехав за перекресток), мы остановились и, сидя в машине, наблюдали за парковочной площадкой. Просидев минут сорок и выслушав все, что Алексей думает относительно пугающихся собственной тени перестраховщиков, я решил прогуляться. А чтобы не было скучно, захватил с собой Настю. И как средство отвлечения постороннего внимания, и для общей приятности. Сделав пару кругов вокруг больницы, попутно объясняя уж очень приглянувшейся мне девчонке, зачем и почему мы это делаем, я осматривал местность, отмечая для себя въезды и выезды с территории, а также входы и выходы самого комплекса. Один раз во время обхода сильно напрягся — когда увидел въезжающую на территорию патрульную машину. Но она была не по нашу душу — два мента вытащили из нее какого-то сильно хромающего мужика и, подгоняя легкими тычками в спину, погнали его куда-то внутрь. А минут через двадцать та же троица выползла наружу и укатила.
Я облегченно выдохнул, но решил поменять способ разведки. Долго маячить в виду главного входа нам было не с руки, так как людей на улице практически не было и фланирующая на ветру парочка могла привлечь к себе ненужное внимание. Да и снаружи я уже все, что надо, увидел. Теперь мне было интересно узнать, как там внутри. Поэтому, завернув в магазин и купив коробку конфет, мы направились прямиком в главный корпус. Там, как я и предполагал, все было вполне ожидаемо. В смысле, в этой больничной планировке сам черт ногу сломит. Меня вообще все время поражали подобные заведения, спроектированные так, как будто они специально делались, чтобы затруднить поиски нужного места. Но мы с задачей все равно справились, идя путаными коридорами и переходами и найдя все четыре выхода из корпуса. Включая один пожарный (запертый изнутри на здоровенный висячий замок), один служебный и один — для машин «скорой помощи».
Еще для себя отметил — весь персонал рассекал не в белых халатах, а в каких-то сине-зеленых робах. Я сначала удивился, но потом понял, что, наверное, это и есть отличительный признак данной клиники. То есть вот за эти самые робы, а также за надменно-важное выражение на лицах врачей с тебя за лечение слупят гораздо больше, чем в любом другом месте.
Но это так, отвлеченные мысли. А вот совсем не отвлеченными и очень даже конкретными были увиденные мною видеокамеры в углах, напротив трех главных входов. Причем снаружи никаких камер не было, и для чего они нужны внутри, я так и не понял. Но долго ломать над этим голову не стал, и мы, пошарившись по первому и второму этажам среди немногочисленных посетителей, направились к регистратуре. Там, с конфетной коробкой наперевес, я затребовал указать местонахождение терапевта Епифановой. Дескать, пришел поблагодарить доктора за лечение отца, но найти ее не могу. Крашенная в блекло-желтый цвет блондинка за стойкой показала зубы в фальшивой улыбке и оповестила, что Епифанова сегодня выходная.
Ну дык, еще бы не выходная — зря я, что ли, изучал вывешенный на стене график работы врачей. Поэтому, сожалеюще разведя руками и пообещав прийти завтра, подхватил Настю под руку и направился на выход.
А когда мы вышли из корпуса, молчавшая Анастасия поинтересовалась:
— Я поняла, для чего надо было осматривать объект изнутри. Но вот зачем ты искал эту Епифанову, так и не дошло.
Прикурив, я пожал плечами:
— Просто все и всегда надо доводить до конца. Ведь для тебя это считай тренировка, так что мотай на ус.
Девушка улыбнулась:
— Так мне вроде не на что мотать?
— Хм, считай — уела. Ладно, объясню на пальцах. Смотри сама — мы вошли внутрь. Начали ходить по всему первому этажу. А до этого, проходя мимо информационного стенда, я обратил внимание, что на первом этаже располагается терапевтическое отделение. Чуть дальше висел график работы врачей, где я выбрал фамилию отсутствующего на сегодня доктора-терапевта. То есть создал себе хорошую отмазку. Ведь если бы кто-то нас вдруг спросил, а кого мы, собственно говоря, тут ищем, ответ у меня уже был — Епифанову. Потом мы поднялись на второй этаж, где находилась хирургия. В холле сидели две тетки и мужик с авоськой. А в открытые двери отделения были видны спокойно фланирующие больные. То есть мы убедились, что группа захвата, которая своим появлением, так или иначе, переполошила бы и посетителей и калек, здесь не появлялась. А к регистратуре подошли, потому что надо было отработать легенду до конца. Ты ведь камеры слежения видела? Ну вот, даже если вдруг кто-то потом будет просматривать записи и обратит внимание на нас, то та блондинка за стойкой скажет, что это приходили благодарные родственники бывшего пациента. Все. Мы — не словлены.
Настя кивнула:
— Ага, и даже те конфеты играли на нас. Чистая психология… И хоть сейчас это можно было и не делать, но я поняла, почему ты так поступал. Спасибо за науку.
После этих слов девушка, благодарно улыбнувшись, дружески положила свою ладошку мне на руку. Я моментально растаял и тут же захотел выдать еще что-нибудь умное и многозначительное. Но ничего придумать не смог, поэтому просто улыбнулся в ответ, и мы пошли сообщать мужикам, что дорога свободна.
Ванин, услыхав мой доклад, только злобно фыркнул и, еще раз упомянув недобрым словом долбанутых перестраховщиков, которые заставили раненого больше часа, вместо того чтобы лежать в теплой постели, сидеть в холодной машине, завел двигатель. Глянув на часы, я возмутился:
— Эй, куда вы намылились? Сейчас только половина третьего! Еще с полчасика тут постойте, а мы перед самым вашим выходом еще раз проверим, что там и как.
