Татьяна (так звали ее мать) родилась и выросла в Яковлевке, в семье обычных совхозных служащих. Отец, зоотехник, и мать, медицинская сестра, души не чаяли в очаровательной девчушке, старательной и трудолюбивой, всегда готовой помочь по хозяйству и выполнить любую просьбу старших. Она хорошо училась в школе, учителя ей прочили большое будущее, но жизнь все устраивает по-своему, не всегда считаясь с нашими желаниями. Когда Тане исполнилось четырнадцать, отец трагически погиб в тайге на заготовке лестехсырья. Так назывались таежные дары — кедровый орех, папоротник, лимонник, женьшень, — которые заготовители сдавали на специальные приемные пункты. На полученные взамен талоны можно было приобрести вожделенный дефицит: японские кожаные плащи и куртки, монгольские дубленки, «фирменные» магнитолы и телевизоры, китайский фарфор. Что и как там случилось, выяснить не удалось. Тело отца выловили через пять дней после исчезновения без следов насилия в реке Даубихе, что вроде как подтверждало версию о несчастном случае. Танина мать слегла, и девочке пришлось после восьмого класса оставить школу и надежды на высшее образование. Но она не отчаялась, поступила в профтехучилище, после окончания которого устроилась на работу в тот самый ресторан «Таежный», где потом и познакомилась со своим суженым. Александр заходил сюда практически каждый вечер после возвращения с «точки», которая находилась на сопках рядом с селом. У него были грустные добрые глаза, ироничная улыбка из-под усов, густой голос и плавная речь. Он никогда не напивался, хотя засиживался в ее заведении допоздна, знал всех работниц, всегда одаривал их комплиментами, что превратило его со временем во всеобщего любимца. Особенно радовалась его приходу баба Зина, работавшая там техничкой, гардеробщицей и буфетчицей (как полная, немолодая женщина справлялась с такой нагрузкой?!), потому что он всегда приносил ей какой-нибудь гостинец.
Татьяна к 18 годам не просто похорошела, а превратилась в красавицу, брюнетку с нехарактерными для здешних мест чертами. Большие, чуть раскосые, как у лани, глаза, тонкий нос, высокие скулы и немного крупноватый красиво очерченный рот скорее подошли бы какой-нибудь зарубежной актрисе, чем уроженке тогда еще российского Дальнего Востока. Александр, перед тем как покинуть ресторан, обязательно проходил на кухню поблагодарить поваров. Такое внимание с его стороны нравилось всем, и особенно Тане, которая незаметно для себя влюбилась в этого молодого, не похожего на остальных посетителей, офицера. Он тоже явно симпатизировал молоденькой работнице общепита, но никогда не позволял себе ничего лишнего.
И вот как-то летом, закончив субботнюю уборку, Таня заглянула на танцплощадку. Александр пригласил ее на танго, и вспыхнувшая между ними искорка заставила ее сердце учащенно забиться. Потом, во время долгой прогулки он рассказал ей о себе так, как рассказывают очень близкому человеку: его, коренного москвича, направили сюда после окончания военного училища, что считалось не самым удачным вариантом распределения, и для того чтобы вырваться отсюда на Большую Землю, ему посоветовали жениться. Добирался он до Яковлевки на поезде, решив на деле убедиться в усвоенном с детства тезисе о необъятности Родины («Широка страна моя родная!»), где и познакомился со своей будущей женой, студенткой владивостокского университета, которая, впрочем, жила не в отдаленном районном центре, а в приморской столице, предоставив ему полную свободу.
Как-то само собой получилось, что после прогулки они оказались в его комнате в офицерском общежитии: маленькой восьмиметровой каморке, превращенной стараниями хозяина в уютное «гнездышко» (хотя сам он предпочитал называть ее берлогой). Александр был нежен, предупредителен, ласков. Для Тани это был первый опыт близости с мужчиной, но она никакого страха не испытывала. Наоборот, ее неудержимо тянуло к этому, по ее понятиям, взрослому и, похоже, не очень счастливому человеку, которому она без лишнего жеманства и кокетства отдалась со всей открытостью своей неиспорченной души. И он принял этот дар с благодарностью. Она чувствовала это по его бережным и настойчивым прикосновениям, по поцелуям, которыми он покрывал ее юное тело, по объятиям, в которых он, казалось, пытался расплавить свою и ее плоть, соединив их в единое целое. Он не переставал восхищаться ею, говорил какие-то щекочущие душу слова, а она просто ощущала себя счастливой, влюбленной по уши и готовой на все ради своего избранника.
После той ночи они встречались почти каждый день, все глубже погружаясь друг в друга и все туже затягивая «морской узел» нерасторжимой связи. Но любой узел может быть если и не развязан, то разрублен. И для этого не всегда требуется Александр Македонский. В данном случае «мечом», разрубившим связывающие их узы и положившим конец ее счастью, оказался приказ министра обороны о направлении Александра за границу. Он был так взволнован и счастлив, когда сообщал ей эту новость, что она не пыталась его остановить и не рассказала о своей беременности. Через неделю он уехал к новому месту службы, естественно, со своей женой, а через полгода Таня родила чудесную девчушку, которую назвала Ланой. Она так никогда и не вышла замуж. Александру о себе не напоминала, хотя знала по гарнизонным сплетням, что он развелся, живет в Москве, занимая довольно крупный пост в Минобороны. Но она никогда не обращалась к нему за помощью, не пыталась навязать себя, не столько из гордости, сколько по причине природной стеснительности.
Лана вспоминала детство, с трудом сдерживая слезы. Она выросла, окруженная безмерной материнской любовью. Маме не удалось вырваться из дальневосточной глубинки, изменить свою бедную событиями, но полную проблем жизнь, которые со временем только усугублялись: сначала отсутствие всего самого необходимого и неустроенность быта советской эпохи, затем беспредел, несправедливость, незащищенность и убийственная нищета российского периода. И Татьяна сделала все от нее зависящее, чтобы дочь не повторила ее судьбу. Она накопила денег на билет до Москвы и отправила Лану в Первопрестольную на поиски счастья. Благо, что там ее обещала встретить соседская девчонка, сбежавшая в столицу за два года до описываемых событий.
Прилетев в Москву летом 2008 года, Лана сразу же столкнулась с трудностями, самыми серьезными из которых были отсутствие денег и крыши над головой. Ее, конечно же, никто не встретил, но она не растерялась и устроилась тут же в Домодедово уборщицей. И все бы ничего, но ее унаследованную от матери красоту и прекрасную фигуру сразу же оценили местные «мачо» из числа грузчиков, рабочих и милиционеров. Продержаться ей удалось только пару дней. На третью ночь в небольшую комнатенку, где хранились ее нехитрые пожитки, ворвался подвыпивший дежурный мент, который попытался изнасиловать (а на его взгляд, осчастливить) восемнадцатилетнюю девчонку. Но то ли он был слишком пьян, то ли Лана обладала физическим превосходством, в общем, с поставленной задачей он не справился. Более того, после той ночи он долгое время ходил, широко расставляя ноги, и плакал горючими слезами при каждом мочеиспускании, не рассказывая, впрочем, своим коллегам-собутыльникам о причине этого недуга. Лана же сбежала из аэропорта, вскочив в первую попавшуюся маршрутку, идущую до метро. Там ее ожидал еще один сюрприз. Она сразу же напоролась на бдительных стражей порядка, постовых милиционеров, которые без особого труда распознали в ней «нелегальную эмигрантку» и, окончательно запудрив ей мозги вопросами о регистрации и правилах пребывания в столице, потребовали пять тысяч рублей отступных. Таких денег у нее не было, но это не смутило бравых блюстителей закона, и они предложили заменить денежный штраф натурой. Наивная жительница дальневосточной деревни долго не могла взять в толк, чего от нее хотят эти гладкие молоденькие рядовые Министерства внутренних дел, а когда поняла, попыталась вырваться из их цепких рук, что было расценено как сопротивление властям. На ее счастье в отделении, куда ее доставили, дежурил пожилой майор, которому чем-то приглянулась эта запуганная девчонка. Виду он не подал, а утром, сменившись с дежурства, вывел из отделения, посадил на метро и дал адрес одной жэковской конторы, где ей помогут с работой и жильем. Устроившись с помощью этой протекции дворником, Лана на какое-то время обрела очаг и стала получать зарплату, которой, правда, едва хватало на еду и кое-какую одежонку. Но она держалась, мечтала найти высокооплачиваемую работу, купить небольшую квартиру и, самое главное, привезти сюда маму, без которой чувствовала себя очень одиноко. Время шло, ничего подходящего ей не подворачивалось, жизнь дорожала, нужно было помогать больной матери, и тогда она рискнула.
