* * *
Сигарета после плотного ужина, что может быть лучше? Причем не кислый «Беломор», а привычный «Лаки страйк» с фильтром! На одном из дипломатических приемов в МИДе в курительной комнате достал из кармана кителя пачку и с сожалением убедился, что несколько оставшихся папирос смялись в труху. Заметивший мои затруднения какой- то американский майор тут же предложил свои сигареты. А увидев, с каким наслаждением я курю продукцию американской табачной компании, уговорил забрать себе всю пачку. Видимо, этот майор рассказал об этом случае кому-то в своем посольстве, потому что на следующий день мне прислали большую картонную коробку с привычными мне по тому миру сигаретами. Упаковывать их в блоки по десять пачек здесь еще не догадались. Курево я взял, даже маленькую благодарственную записку состряпал. А порученца, которого отправил с этой запиской, попросил намеками на словах передать, чтобы не вздумали использовать мое имя в рекламных целях.
— Кайфуешь? — Егор указал рукой на яркую упаковку моих сигарет. Он ведь помнил, что я курил именно этот сорт еще в том мире.
Я кивнул, с удовольствием выпуская сизую струйку дыма.
— А что такое «кайфуешь»? — тут же спросила Светка.
— Ну, как бы тебе это объяснить, — на лице Синельникова было заметно явное затруднение. Потом в его глазах мелькнул озорной огонек: — Это примерно такие же ощущения, как у тебя, когда… — Егор нагнулся к уху сестры и прошептал ей что-то. На фоне музыки, доносившейся из колонок стереосистемы, даже я не расслышал его слов.
Светка стремительно покраснела до самых ушей, коротко бросила: «Пошляк», — и уткнулась Синельникову лицом в грудь. Егор радостно заржал, ласково поглаживая мою сестру своими ручищами по спине.
Ха! В кои веки он смог подколоть эту девчонку, а не она его! Спорт это у них такой, постоянно подкалывать друг друга, а потом обниматься, что ли? Причем делают они это только не при мне, а наверняка один на один.
— Слушайте, хватит обниматься, а не сгонять ли вам на юга? — пришла мне в голову идея. — Отдохнули бы немного и место под штаб-квартиру ООН подыскали бы…
— А чего его искать? — тут же отреагировал Егор. — Под Сочами ей самое место.
Несмотря на его местный жаргон — тут или, точнее, сейчас почему-то про Сочи говорили именно так — я сразу понял Синельникова. Расположить комплекс зданий Организации Объединенных Наций там, где в нашем прошлом мире строили спортивные сооружения для Олимпиады. Собственно говоря, места там на все хватит.
— Это надо еще с Лаврентий Палычем посоветоваться, — добавил Егор, — он же по образованию архитектор и, кажется, любит это дело. Но вот приходится ему заниматься несколько другими стройками.
— Какими это другими? — встряла Светка. — Как вы с ним болтать начинаете, так сразу о строительстве каких-то железнодорожных станций речь заходит.
Мы переглянулись с Синельниковым и рассмеялись. Ну не объяснять же девчонке, что атомные электростанции к железной дороге имеют не совсем прямое отношение? Придет время, и весь мир узнает, что такое ядерные технологии.
— Во-первых, не болтать. Работа у нас такая, вопросы решать. Транспортом у нас Каганович занимается, Лазарь Моисеевич, — я легенько щелкнул сестренку по носу, — а маршал Берия строит несколько другие станции. Тебе, вообще-то, спать не пора?
Светка согласно улыбнулась и тут же, в подтверждение моих слов, зевнула, прикрывая рот кулачком, и капризно потребовала:
— Егорушка, отнеси меня, пожалуйста.
Вероятно, такие требования здесь бывали достаточно часто, потому что громадный Синельников с заметным удовольствием подхватил хрупкую девушку на руки и понес в другую комнату. Сестренка для него была явно не в тягость.
А я задумался о дорогах. Не о железных, а об обычных трассах, асфальтовых, очень редких бетонках и повсеместных грунтовках. Состояние автогужевых дорог, надо признать, было ужасным. Средняя скорость движения не превышала тридцати километров в час. А ведь предстояло резко увеличить нагрузку на них. В планах было через год все-таки начать строительство большого автозавода на Каме. Грузовиков, особенно полноприводных, катастрофически не хватало. На фронте частенько цепляли прицепы к бэтээрам, чтобы вовремя доставить все необходимое войскам. Хорошо хоть, что в данный момент в боевых действиях была передышка. Черт, сколько же еще предстоит построить в стране?! Дороги, жилье, связь — у нас ведь нормой считается, если на одну деревню из десяти телефон есть, — заводы и фабрики. Где же на все рабочих рук и специалистов набрать? Надо будет на одном из следующих совещаний ГКО поднять вопрос о расширении сети высшего образования. Успеть бы подготовиться. Ничего, еще пару ночей не посплю…
* * *
Советская армия… отдыхала. Нет, часть войск на линии соприкосновения с противником держала фронт. Но никаких наступательных действий мы сейчас не предпринимали. Более-менее активно работала только авиация. Бомбились транспортные узлы фашистов, немедленно уничтожался подвижной железнодорожный состав, как только воздушные разведчики, круглосуточно висевшие на большой высоте, засекали хоть какое-то движение. Истребители пресекали любые попытки редкой вражеской авиации подойти к линии фронта. Штурмовики уничтожали любые скопления техники, замеченные разведкой. Господство в воздухе было абсолютным. Не очень легко приходилось внутренним войскам, которые чистили освобожденные территории Восточной Пруссии и центральной Польши. Кенигсберг взяли, как говорил Папанов в известном кино, «без шума и пыли». Ну, не совсем так. Вот как раз шума и пыли на первом этапе было много. Зато потерь с нашей стороны, можно считать, не было. Сначала точечным бомбометанием подавили зенитные средства противника, которых там и так было относительно мало. Не предполагали гитлеровцы перед войной, что у нас такая мощная авиация. Затем ОДАБами начали крушить стены считавшегося ранее неприступным замка. Когда полностью уничтожили один участок стены, второй и приступили к третьему, немцы выкинули белые флаги. С ними было относительно просто. Немецкий орднунг и в плену орднунг. А вот поляки… «Союз вооруженной борьбы», переименованный в том мире в сорок втором в «Армию Крайову», который кое-как управлялся из Лондона Владиславом Сикорским — радиосвязь глушилась советской техникой радиоэлектронной борьбы — пытался сопротивляться. Но хорошо обученные и прекрасно вооруженные солдаты внутренних войск безжалостно уничтожали всех, кто хоть как-то пытался навредить как советским военным, так и новым мирным гражданам СССР.
С Румынией тоже было достаточно просто. Кароль Второй отрекся от престола в пользу сына — Михая Первого (которого сам же сместил в тысяча девятьсот тридцатом году) сразу же после занятия советскими войсками Бухареста. Молодой новый-старый король — в октябре ему исполнится только девятнадцать лет — подумал и передал страну под юрисдикцию Советского Союза. Причем без каких- либо условий. После совместной пресс-конференции в Москве Михаила фон Гогенцоллерна-Зигмарингена и Василия Сталина, на которой Председатель Президиума Верховного Совета СССР заверил румынский народ, что он теперь находится в дружной семье всех народов Советского Союза и станет жить значительно лучше, серьезных проблем с Румынией, в состав которой теперь должна была войти и Бессарабия (Нынешняя Молдова), не было. Кинопередвижки крутили документальный фильм с пресс-конференцией во всех городах, крупных и маленьких селах новой советской республики. Маршала Антонеску, находившегося под домашним арестом (туда его засадил еще Кароль Второй) тихо-мирно расстреляли у ближайшей стены. Перевоспитать этого фашиста не представлялось возможным. Кстати, отказавшийся от престола Михаил изъявил желание стать военным летчиком и собрался подавать заявление в КВВАУЛ
[20]
— именно то училище, которое закончил Василий Сталин.
