– Ну… – Мастер пожал плечами. – Дело такого свойства, что за десяток дней не вызреет. Ему, как хорошему винограду, месяца четыре надо.
– Ладно. Пускай вольнодумцы заглатывают наживку. Крепче засядут на нашем крючке… А теперь слушай меня.
– Я – весь внимание, – шутливо поклонился Мастер.
– Колдунов оставь в покое. Конечно, что обнаружил секту – хорошо. Что не спугнул – тоже хорошо. Но на другое я бы и не надеялся. Сколько лет вместе служим Империи?
– Кто ж их считает?
– Согласен. Будем думать, что лет прошло без счета. – Глава тайного сыска почесал залысину. – Колдунами другие займутся. Так же как и табачником Корзьело, наполовину айшасианом, выходцем из Мьелы, пятидесяти семи лет от роду, неженатым, любителем голубей и молоденьких девочек в высоких кавалерийских сапогах.
Мастер приподнял бровь. Не то чтобы начальник его удивил или поразил своими знаниями подноготной сбежавшего лавочника. У т’Исельна дель Гуэлла хватало осведомителей. И платных, и идейных. Иначе вряд ли он смог бы столько лет руководить контрразведкой и раскрытием преступлений против государства. У самого Мастера их было не намного меньше. Нет, конечно, меньше, ведь он не мог позволить себе так сорить золотом и серебром, как благородный т’Исельн. Но не намного. Больше его удивило, что начальник настолько заинтересовался фра Корзьело, что не поленился и приказал отправить человека поспрашивать соседей, деловых партнеров, покупателей, лекаря, стражников с площади…
– Тебе все понятно? – Т’Исельн подался вперед, нависая над столом. Он мог быть очень убедительным, если хотел того.
– Не вопрос! – беспечно воскликнул сыщик, покачивая ступней. – Похоже, мне решили дать отдых наконец-то. Вот думаю – может, на воды съездить?
– Еще чего! – хмыкнул дель Гуэлла. – На воды! Отдохнем в могиле. Твоей прямой заботой отныне становятся вольнодумцы Аксамалы.
Мастер скривился.
– Не надо только показывать свое недовольство. Личное распоряжение императора, да живет он вечно. – Начальник развел руками – мол, что поделать. – Ты самый опытный из нашего сыска. Кого еще прикажешь мне бросать на самое важное задание?
– Да кого угодно… Велика сложность! Стадо телят, ищущее пастыря. За ними следить даже неинтересно. Дело для учеников.
– Да? А у меня есть сведения, что неопытность и наивность лишь ширма для серьезного заговора, подрывающего устои Империи. Молчи, молчи… Вот тебе и предстоит это выяснить.
– Хорошо, – Мастер кивнул. – Пощупаем горе-бунтарей. И заодно выясню – не получают ли они жирную подкормку из-за моря? А то развелось айшасианских шпионов в городе – плюнуть некуда.
– Проверь. Чем ледяной демон не шутит?
Сыщик приподнялся:
– Что ж, задание получено. Позвольте приступить к исполнению.
– Успеешь. Погоди немножко. Ты говорил, кто тебе помог записку шпионскую обнаружить? Кто-то из девочек Эстеллы?
– Да. – Мастер напрягся. К чему это клонит начальник? Просто так он разговор не завел бы.
Дель Гуэлла побарабанил пальцами по столу.
– Не нравится мне этот бордель… Несчастья он, что ли, притягивает? Вначале драка. Потом вдруг, оказывается, его злоумышленники, да не простые, а государственные преступники облюбовали. Ох, как не нравится…
– Позволю заметить, – осторожно проговорил Мастер. – Закрыть «Розу Аксамалы» сейчас – значит привлечь ненужное внимание. Лучше оставить все как было и продолжать наблюдать.
– А наблюдать, конечно же, будешь ты?
– Ну… – скромно потупился сыщик. – Не настаиваю, но я там вроде бы как свой уже. Другому притираться долго придется.
– Притираться? – усмехнулся т’Исельн. – Ну-ну… Ладно, не будем трогать твой разлюбезный бордель. А вот с той девочкой, что Корзьело обслуживала… Флана, так ведь?
– Да, – голос Мастера прошелестел, словно извлекаемый из ножен клинок. Этого имени он не называл. Значит, дель Гуэлла сам роет? За его, Мастера, спиной? Нехорошо. Ой, нехорошо…
– Так вот, Флану надо бы задержать и допросить посерьезнее. Вдруг ей известно больше, чем она говорит?
– Вряд ли это будет разумно.
– Почему? А мне кажется как раз наоборот… Эй, а что ты так напыжился? За девчонку переживаешь? Так, насколько мне известно, у тебя не с ней интерес, а с хозяйкой. Не правда ли?
– Правда. Но Флану лучше не трогать.
Т’Исельн быстро заглянул в глаза подчиненного:
– Объясни.
Мастер вздохнул. Проговорил с неохотой:
– Она – единственный крючок, на котором я держу Берельма-Ловкача. Если с ней что-то случится, он не станет выполнять условия договора. И я его, кстати, пойму и осуждать не посмею. Это во-первых. А во-вторых, я привык быть честным даже с преступниками, даже со шпионами и предателями. Иначе чем я буду лучше их?
– Все равно не понял.
– Эх, ладно… Флана – его сестра. Младшая. Он о ней даже не знал – ушел из дома раньше, чем она родилась.
– Ну и что?
– Они остались последними в роду. Вернее, каждый из них думает, что он последний. Берельму я обещал встречу с младшей сестрой. И я намерен слово сдержать.
– Да? – Т’Исельн свел брови к переносице, сморщил лоб. – Ладно. Иди. Не тронем. Пока не тронем, а там видно будет.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Мастер, вставая.
В прихожей малоразговорчивый Тер-Ахар восседал на неизменном табурете.
– Скучаешь? – усмехнулся Мастер, собирая оружие с круглого столика. Корд – в ножны, орионы – в кармашки за шиворотом, метательные ножи – в рукава, а тяжелый охотничий – за голенище.
– Служу, – отозвался великан.
– А я скучаю. Скажи, Тер-Ахар, тебя не давит этот город? Эти каменные улицы-ловушки, дома-западни, люди-предатели, норовящие если не клинок тебе меж ребер сунуть, то уж донос написать, святое дело для них.
Охранник глянул на него с интересом. Но промолчал.
– Не хочешь отвечать? Не надо. Но если меня, родившегося и выросшего здесь, Аксамала душит, душит суетой, бессердечием, любовью к деньгам и безразличием к ближнему своему, то как же ты, дитя ледяных пустынь, выдерживаешь?
– Мы очень крепкий народ, – медленно проговорил Тер-Ахар.
– Верно, – кивнул Мастер. – Вы крепкие и сильные. Вы еще помните, что такое честь и долг. А люди… – Он махнул рукой. – Дверь закрой!
И выскользнул в ночную тьму, как всегда, один. Ночной охотник. Словно дикий кот, выслеживающий добычу в лесной чаще. Только скопление дворцов, складов, лавок, казарм и жилых домов в Аксамале страшнее любого, самого дремучего и дикого леса. Каменная чащоба, населенная самыми опасными хищниками – хитрыми, подлыми и изворотливыми.
