Чтобы не запутаться, Кир отмечал дни, делая зарубки на гладко оструганной веточке. По его подсчетам, он приближался к границе Барна и Аруна. Гралиана становилась шире, набирала силы. Если в верховьях она скакала по камням игривым жеребенком, то сейчас отмеряла мили, словно могучий жеребец. Скоро по берегам начнут попадаться села и города, а там и до Верны недалеко. Большой торговый город, выстроенный на пересечении торговых путей с запада на восток и с севера на юг. Там можно будет оставить необычное средство передвижения и, чтобы не привлекать лишнего внимания, продолжить путь верхом. Также хорошо бы узнать, как обстоят дела в провинциях, что слышно из охваченной бунтом столицы? Поднимать Империю из развалин – труд не из легких, подходить к нему нужно серьезно, не кавалерийским наскоком, а тяжелой и надежной поступью пехоты.
Крупного и красивого оленя, припавшего к воде, молодой человек заметил сразу, как только остров обогнул сильно выдающийся, заросший орешником и терном мысок. Взрослый самец с проседью в черно-бурой шерсти, покрывающей шею, стоял на коленях, вытянув морду, увенчанную молодыми, покрытыми нежной бархатистой кожицей рогами. Подплыв ближе, Кир разглядел белое оперение стрелы, торчащее между ребер на две ладони дальше левой лопатки. Стрела вошла почти вся. Рогач, несомненно, умирал от внутреннего кровотечения.
Жаль красавца… Кто же это его так?
Впрочем, какая разница?
Подранок есть подранок. Его муки необходимо прекратить. А заодно и олениной запастись. Не пропадать же добру? Жители подземелья не слишком баловали себя и гостя мясом.
Кир подогнал остров к берегу. Заставил случайно оставшийся в дерне корень выползти на поверхность и сцепиться с корнями плакучей ивы, чьи ветви нависали над водой.
Олень скосил выпуклый карий глаз, дернул ухом, но у него не осталось сил даже на то, чтобы отпрянуть в сторону. Он только дернул шкурой, когда человеческая ладонь легла ему на шею.
– Спи… – приказал Кир.
Веки рогача опустились. Дрожащие бока равномерно заходили вверх-вниз, как кузнечные мехи.
– Умри…
Кир сжал пальцы в кулак.
Сердце оленя стукнуло дважды и замерло. Живчик на шее больше не бился.
«Это ж я так и с любым человеком могу… – подумал тьялец. – Страшно… По силам ли мне выдержать и не пустить в ход такое оружие? Зачем вообще человеку этот груз? Обладать силой и властью и постоянно бороться с искушением пустить ее в ход…»
– А ты вырос, т’Кирсьен делла Тарн! – послышался насмешливый и удивительно знакомый голос из кустов.
Молодой человек вскинулся, окружая себя щитом уплотненного воздуха.
– Кто здесь?
– Эй, ты только не запусти чародейством каким-нибудь с перепугу! – проскрипел второй голос. Тоже ужасно знакомый…
Где же он его слышал? Неужели?..
Да нет, не может быть…
– Если ты обещаешь не делать глупостей, мы выходим, – пообещал первый голос.
– Кто бы вы ни были, я вас не боюсь, – твердо ответил Кир. – Если бы я хотел, то давно испепелил бы ваш куст. Так что выходите, не делая резких движений, и держите руки на виду.
– Нет, ну ты слышал?!! – расхохотались в кустах.
Ветки задрожали, и на берег выбрался человек в меховой безрукавке поверх затертого, покрытого подозрительными темными пятнами, когда-то серого камзола. Темные с проседью волосы, седая щетина на щеках…
– Мастер? Это вы? – не смог сдержать удивления Кир, открыв рот не как уважающий себя волшебник, а словно обычный мальчишка.
– Конечно, я! – улыбнулся лучший сыщик Аксамалы.
Следом за ним выбрался остроухий. Белые, будто седые, волосы его, смазанные соком неизвестного растения, торчали гребнем на голове. В руках дроу держал расснаряженный лук, напоминавший длинный посох.
– Белый?! – Глаза тьяльца полезли на лоб.
– А ты кого ожидал увидеть? Ведающего Грозу? – сварливо отозвался карлик.
– Откуда вы здесь? Какими судьбами? – Молодой человек шагнул вперед, протягивая старым знакомцам руки. Мастеру – правую, а Белому – левую.
– Какими судьбами? – покачал головой сыщик. – Мне иногда кажется, что наши судьбы сорвались с цепи, словно бешеный кот. Вот и мечутся, выдавая такие кренделя, что обхохочешься. Иначе и не объяснить все эти встречи, расставания…
– Спасибо, что добил моего подранка, – вмешался Белый. – Я, конечно, знал, что не промахнулся.
– Так это твоя стрела?
– А чья же еще? – Дроу подошел к оленю, наклонился, схватил стрелу пониже оперения и, напрягшись, вырвал ее. Пристально осмотрел. – Около сердца прошла. Кровь алая… Слишком долго бежал с такой раной.
– Мы все слишком долго живем с нашими ранами… – философски заметил Мастер. – А ты сильно изменился, Кир.
– Еще бы! – развел руками молодой человек. – Одет в кот его знает что. Ноги вот не слушаются… – Он сделал напоказ несколько шагов, излишне сильно припадая на плохо зажившую ногу.
– Не выдумывай! – сурово оборвал его Мастер. – Если бы я не знал, что ты смеешься, то разочаровался бы в тебе. Ты изменился не внешне. Ты стал другим изнутри. Знаешь, как яйцо свежеснесенное и то, из которого вот-вот цыпленок вылупится. Снаружи посмотришь – никаких отличий. А внутри совершенно разные.
– Сравнение с яйцом мне льстит, – усмехнулся Кир. – Ладно. Поговорим, думаю, у костра?
– Само собой! – бросил через плечо Белый, уже перевернувший тушу оленя на спину и сделавший первый надрез вдоль брюха.
– Я сейчас хвороста наломаю… – кивнул сыщик.
– Я помогу, – поддержал его Кир.
Пока дроу свежевал добычу, люди натаскали внушительную груду хвороста. Мастер вытесал и забил в землю две рогульки, обстрогал ивовый прут, которому предстояло послужить вертелом.
Кир направил палец на сложенные кучкой ветки. По его приказу разгорелся маленький, но жаркий огонек. Волшебное пламя перекинулось на ветки и сучья, не страшась ни сырости, ни ветра.
– Видишь, правду я о нем рассказывал, – оскалил лошадиные зубы Белый, нанизывая еще теплые куски печени на прут.
– Всей правды ты еще не знаешь, – вздохнул тьялец, присаживаясь у костра.
– А я и не гонюсь… – беспечно отозвался дроу. – Мне хватает того, что я вижу.
– Видно, сам Триединый тебя послал, – серьезно проговорил сыщик. – Нет, в самом деле, есть правда на свете! А я, дурак старый, все голову ломал, как нам с вражеским колдовством бороться!
– Каким еще колдовством? – напрягся Кир.
– Долго объяснять… – Мастер присел рядом с молодым человеком, пошевелил палочкой горящие ветки. – Но надо. Ты знаешь, что армия Барна идет на Ренделу? Что две трети Аруна уже завоеваны?
– Барна? Но барнцы всегда были самыми тяжелыми на подъем! У нас даже говорили – ленивый, как барнец. И вдруг затеять войну? Да еще пытаться завоевать соседнюю провинцию?
