Книга Мусульманская Русь, страница 36. Автор книги Марик Лернер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мусульманская Русь»

Cтраница 36

Так что единственной родственной душой ему здесь был Олехно. С ним он учил русский язык, для лучшего понимания и воспитания солдат, и с ним же изучал местную жизнь. С одной стороны, интересно — уж очень отличалась от привычной, а с другой — надо и соображать, что вокруг происходит, чтобы не влипнуть в дерьмо по незнанию.

Три года службы промелькнули практически незаметно, даже войны не случилось. Как с прошлого раза поперли русских из Прибалтики, так они все раны зализывали и между собой отношения выясняли. Великий Каган Всеслав Бич христиан благополучно скончался, а тринадцатилетний его сын Багатур пока правил при помощи советников. И не сказать чтобы особенно счастливо. Власть его постоянно висела на волоске, и сейчас в очередной раз недовольство прорвалось. Воинские люди либо сидели по домам, либо сами же бунтовщиков подстрекали. На самом деле просто поменяют один клан бояр на другой у трона — для страны разницы нет. А вот ему — да. Нанимал его на службу Строев, и после его смерти вполне могут быть изрядные проблемы.

Бородатые рожи он уже давно научился различать. Это только кажется, что русские все на одно лицо. Поживешь меж них — быстро начнешь понимать, кто по происхождению славянин, кто татарин, а кто вообще дикий азиат. То есть они все страшно дикие и про многие интересные вещи даже не подозревают, но встречались неоднократно Ульриху и вовсе не глупые. Нередко люди, с которыми его знакомил Куликов, были неплохо образованы даже по европейским меркам и прекрасно понимали, что Русь зашла в тупик и, если ничего не делать, соседи очень скоро начнут отхватывать от страны лакомые куски. Только это были молодые и ничего не решающие люди. А вот сейчас перла на него Русь исконная. Не просто глупые мужики, распаленные прельстительными речами и водкой: в толпе мелькали руководители. Совсем не бедно одетые. Не иначе как из ростовских подсылы. Кому больше всех хочется на теплое место, вертеть Каганом?

— Пали! — крикнул Ульрих, поднося фитиль к своему орудию. Артиллерист он хороший, патент капитана не за красивые глаза имел. Получил опыт как при штурме крепостей, так и при их защите, а в последнее время еще и пытался внедрить шведские порядки, когда в строю присутствуют легкие пушки. Не какой-нибудь неумеха, как большинство так называемых русских пушкарей. Но сейчас особого искусства и не требовалось. С такого расстояния промахнуться было невозможно.

Все три пушки рявкнули, окутавшись пороховым дымом, и выплюнули картечь в приближающуюся толпу. Первые ряды получили полной мерой, но нередко и более дальние словили свою порцию. Над Кремлем повис дикий вой боли и ужаса. Сотни убитых и раненых устилали землю, испуганные люди рвались назад к воротам, а навстречу им продолжала входить еще ничего не понявшая толпа с площади.

— Заряжай, — скомандовал Ульрих и оглянулся на товарища. Теперь мушкетеры должны были прикрыть его орудия, пока они опять не будут готовы к бою. Если мятежники опомнятся, их малочисленный отряд сомнут и просто задавят количеством.

Олехно понял и скомандовал под барабанный бой. Подобная ситуация, хоть и в применении к нормальному сражению двух армий, была многократно обсуждена и даже проиграна на тренировках. Первый ряд мушкетеров выстрелил, потом второй. Задние ряды торопливо передавали уже заряженные мушкеты вновь. В страшной пробке, где топтали друг друга люди, стали падать новые убитые. Тяжелая пуля из мушкета нередко пробивает не только одного, но и попадает в следующего человека, нанося страшные раны.

В панике толпа вырвалась наконец наружу и стала разбегаться. Даже второго залпа орудий не понадобилось.

— И с чего было столько страха? — обращаясь к Куликову, спросил Ульрих. — Все поразбежались, как тараканы. Это ж быдло, не военные. — Уж ругаться он научился очень быстро. Здесь без этого и не поймут, что гневаешься. — Тьфу. — Он смачно плюнул и резко поднял голову. Слишком уж тяжелым был взгляд, и он невольно поежился.

На высоком крыльце, с которого объявляли указы, стояли малолетний Каган Багатур и его ближний боярин и смотрели на него. Взгляд Строева был пристален и колюч. Потом он медленно повернулся всем телом, будто шея была неподвижна, рассматривая залитое кровью и заваленное трупами пространство, и еле заметно кивнул. Толпа шла требовать его головы, да и всего его клана, и результат боярину не мог не понравиться.

Ульрих с надеждой подумал про награду. Неплохо бы серебра отвалил — не слишком жирно жилось военным в мирное время, но про изрядную прижимистость боярина весь Владимир прекрасно знал. От этого дождешься, как же! Чем больше есть у богача, тем меньше он склонен раздавать. А у этого было немало.

— Надо перегородить вход, — отводя глаза от правителей Руси, сказал Ульрих своему заместителю. Парень был из местных, с дико звучащим на слух именем Ашкаус и не менее странной фамилией Юртов, но сообразительный и сержанта получил по Ульрихову представлению. Ему можно было смело доверять все, кроме денег. Тут он физически не мог удержаться, чтобы не украсть, и даже битье не помогало. Зато замечательно умел добывать любые сведения. Надо тебе узнать подноготную нового командира или понравившейся девки — никаких проблем. Только пошли — и все выяснит и подробно обскажет. Прекрасно соображал, где хорошо кормят и даже иногда денежка звякает, и надеялся за спиной Ульриха неплохо прожить и в дальнейшем. Все лучше пушкарем, чем в стрельцы. И уважения больше, и жалованье.

— Телеги найди и поставь, а мы пушки к воротам подкатим, будет прикрытие. Не верю, что опять осмелятся, но надо быть готовым ко всему. И это… сгони слуг, пусть уберут покойников. А попутно своих приставь проверить.

Они понимающе улыбнулись друг другу. Много на этих покойниках добра не найдешь, но что есть — военная добыча. Потом поделят, да и солдат наградят за службу. Будет ли еще благодарность от начальства — неизвестно, а даже старый армяк можно загнать за медную копейку. Он этим, понятное дело, заниматься не собирается, но на то у него в роте и Юртов имеется.

Здесь, на Руси, первейшее дело — иметь при себе человека для подобных дел. Всегда важно знать, кому дать на лапу, а кому и в морду без особых раздумий, а где и украсть или продать. Дуэли не то что не приняты, просто, поссорившись с одним, нередко можно восстановить против себя целый семейный клан. Вот и приходится вертеться. Особенно когда дело касается не только тебя, но и роты. Ульрих для себя постановил, что она как раз и является его кланом. Он защищает своих солдат в различных переделках, а они обязаны его поддерживать в любой ситуации.

Семья живет по тому же принципу. Старейший командует, остальные подчиняются. К порке нерадивых он нечасто обращался. Бывалоча, побьет саморучно, как командиру положено, до крови, но без калечества. Солдаты это дело прекрасно понимали — им было с чем сравнивать. В соседней роте командир — садист самый настоящий, а как теперь выяснилось, еще и трус. Так и не вывел своих людей в самый опасный момент из казармы. Плевать, что тоже немец, — встретить его без свидетелей и сделать отбивную просто необходимо. Завтра он в бою струсит — так лучше уж не иметь такого в соратниках вовсе.

Судя по сегодняшнему поведению солдат, его воспитание принесло плоды. А за кого им еще держаться, если они обязаны десять лет отслужить и лишь потом могут дом заводить? Только за командира — родные деревни остались хрен знает где. В войска нового строя набирали отовсюду, а не как стрельцов из поколения в поколение в одном городе. Если офицер про своих ребят не забывает и следит за питанием и честным распределением добычи, они его не подведут.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация