Ага! Надо покопаться в статистике и дать цифры. Это всегда производит на читателя положительное впечатление. Сразу видно, журналист трудился в поте лица, старательно считаю поштучно, как будто нет полицейских рапортов и сводных таблиц. Что-то у меня было… Где мой верный блокнот? Нашел…
После окончания войны в Австрии было совершено 376 политических убийств. 22 совершили левые экстремисты, 354 — правые экстремисты. Левые получили 248 лет тюремного заключения, правые — 90 лет и 730 марок штрафа. 10 левых экстремистов казнено, ни один правый террорист не был казнен. Хорошо, но не то. Интересны последние годы. Что здесь творилось в первые пять лет, во всеобщем бардаке и переделе границ, сейчас уже не столь важно.
Лучше бы Бауэр показал найденные при обыске документы. Вот это могло бы быть интересным. А занимательно звучит статистика, задумался я, раньше не обращал внимания, а что происходит в Австрии, не сильно трогало. Первые правительства были правыми при мощном левом движении, а потом все больше сдвигались в сторону центра. Еще подключить в новый кабинет Католическую партию — и ни вашим, и ни нашим. Лепота. Русь должна постоянно молиться за господина Бауэра и его здоровье. При таком раскладе объединения никогда не будет… О! Вот и еще один интересант нарисовался. Или даже не один… Правительство, военная разведка, МИД Руси. Офигеть от количества возможных подсуетившихся!
Ладно — это я трогать не буду, не для того меня держат, чтобы клеветать на собственную страну. Ничего не знаю, а предполагать можно что угодно. Что Луна сделана из сыра, и рыбы по ночам летают и поют на разные оперные голоса. На фиг…
На улице ударило орудие, на слух не меньше 75 мм. Жалобно зазвенели стекла в окнах. Толпа чудаков на определенную букву, с журналистскими удостоверениями, понеслась, топча посетителей и друг друга, к выходу. Сенсация! Проверить, сколько покойников образовалось! В дверях бара возникла пробка с руганью. Я махнул, подзывая кельнера, и он понятливо притащил очередную рюмку. Не буду я смотреть на это. Прекрасно представляю, как выглядит дом после артобстрела с близкого расстояния. Обгорелые продырявленные стены с пустыми зияющими окнами и кучи битого кирпича. Это если крупнокалиберного орудия не подвезут. Тогда — вообще одна куча мусора с торчащими из нее перекрученными кусками арматуры, и все покрыто копотью. Час назад видел грузовики со снарядами, так что понятно было, к чему идет. Выковырять народников из мощных муниципальных зданий винтовками не так уж просто. А теперь положат несколько снарядов в окна, и будет боевикам полный песец.
Между прочим, хорошее дело эти жилкоммуны, неплохо бы и Салимову с полезным опытом ознакомиться. За последние десять лет в Австрии много в больших городах понастроили для нуждающихся. Оно и понятно — после отделения ненемецких провинций множество австрияков переехало, лишившись собственности и работы, на Родину.
Братья-славяне, в дружной компании венгров и итальянцев, земли австрияков у себя национализировали и провели аграрные реформы, наделяя граждан чужим куском, выдранным у австрийцев из глотки. А бывших чиновников дружно уволили по принципу «национальность не та, и вообще они нас страшно угнетали». Вот для таких, потерявших все, и старались, строя жилье за государственный счет. А среда достаточно беспокойная и вечно недовольная. Самое гнездо Народной партии.
О! Еще одна хорошая тема. Даже от мятежей бывает польза. Вечная проблема: повторяться не хочется, а перепрыгивать однажды удачно взятую планку регулярно можно только на спортивных соревнованиях. Обязательно за спиной зудят: «Исписался», «Пьет как лошадь — и забыл, как ручку держат», «За него негры в редакции работают, а он только подписывает репортажи».
— Добрый день, — вежливо сказал мне на английском языке очень странный, уже пожилой господин в удивительном для здешнего заведения дорогом костюме и брюках гольф при красном галстуке. — Я — Руперт Элисон из газеты «Herald Tribune». Можно присесть?
Если учесть, что в зале теперь пустовала половина мест, то любопытная заявка. Что-то ему надо. Ну давай послушаем, решаю, показывая гостеприимно на стул.
За окном не переставало периодически бухать, и дальше мы уже продолжали под занимательные звуки.
— А чего вы не побежали со всеми? — интересуюсь, когда Руперт уселся напротив и уставился на меня.
— Я уже несколько староват для этого, — серьезно сказал он, — но более важно, что не знаю немецкого.
— Да? — сильно удивляюсь. — Тогда очень рад за профессионализм вашей газеты. Вроде она в городе Париже выходит, — как у вас насчет французского?
— С французским у меня хорошо. Мать француженка, — невозмутимо доложил странный тип. — А газету основал Джеймс Гордон Беннет-младший в качестве европейского издания в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году, и выходит она на английском языке.
— Младший — это хорошо звучит. Наверняка был и старший, сделавший много-много миллионов, так что теперь можно их выбросить на ветер. Сколько у вас читателей в гордой Франции, категорически не желающей учить чужие наречия?
— Не слишком много, но это только ответвление большой газеты, и основной читатель у нас живет в США. Он всерьез начинает интересоваться не только делами в своем штате, но и что в мире происходит. Когда-то сидел редактор и сам писал статьи, в соответствии с собственными взглядами и предпочтениями. Кто умер, кто родился и чем плох новый мэр данного городка. Такие газетенки к концу века все больше скончались, да и времена изрядно изменились. Мир стал меньше с появлением телеграфа, радио, телефонов и доступных по цене машин. Возникла необходимость знать не только о происходящем за забором или в ближайшем городке. Невозможно успеть во все стороны маленькому коллективу, а при этом требуется заинтересовать читателей. Больше тираж — больше доходы. «Herald Tribune» расходится по всей стране, и в прошлом году в США наши продажи ежедневного и воскресного выпуска занимали четвертое и третье место.
Сказано было с гордостью, и меня впечатлило. Но почему бы не продолжить столь душевную беседу хорошим советом. Знаю я прекрасно, как работают редакции и что им требуется.
— Желательно, — говорю, — в красках расписать ужасное убийство в темном парке, и будет вам увеличение тиража.
— Не без этого, — миролюбиво соглашается, — но вы путаете нас с «The New York Herald» и «The New York Tribune». Это их специализация в основном.
— Виноват, — покаялся я. — В этих ваших однообразных названиях трудно разобраться постороннему иностранцу.
— Так вот, — невозмутимо сообщил Руперт, — в связи с тем что свежая информация выдвинулась на первое место, чрезвычайно возросли требования к оперативности отклика прессы на текущие события. Возникла идея создать для начала рубрику «Международный обзор». Я из Парижа не могу охватить всю Европу, да, честно говоря, и не стремлюсь. Всю жизнь специализировался на одном направлении — Франции, — и проблематично без знания основных европейских языков. Редакцию абсолютно не устраивает обычная перепечатка из других газет. Требуется, как у нас говорят, эксклюзив. Нечто неповторимое и особенное.
