Он громко рассмеялся, причем смех этот показался Чарли еще более неестественным, чем деланое удивление, и бросил быстрый взгляд на своего молодого напарника. Тот сидел, напряженно сжимая ладонями кружку, и его лицо выражало лишь одно чувство — нетерпение.
— Вам нужно к доктору Тревору, — сказал Чарли, борясь с предчувствием беды, которое, как оказалось, не исчезло совсем, а только отступило, чтобы нахлынуть с новой силой. Ему вдруг захотелось все бросить и бежать к отцу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Мистер Тревор самого губернатора лечит, — пояснил Чарли преувеличенно спокойным голосом. — А когда из Лондона приезжают важные гости, то к ним, если что случается, приглашают именно мистера Тревора. Только он дорого берет за свои услуги.
Старший пират одобрительно улыбнулся.
— Мы люди не бедные, на доктора наскребем, — ухмыльнулся пират. — Видишь, а ты пытался меня убедить, что ничего не знаешь о городе.
Хоть это было сказано почти шутливым тоном, Чарли ничуть не повеселел.
— А еще какой-нибудь лекарь тут имеется? — продолжил моряк. — Попроще там… не такая важная птица, как этот твой Тревор… Но чтобы тоже умный был и с бумагами!
Под бумагами он имел в виду, по всей видимости, диплом врача.
— У мистера Мэдди есть все, что вам нужно, — сказал Чарли. — Он держит аптеку на набережной, вы, наверное, видели вывеску… И еще Говард Смит, да. Конечно, как я мог забыть про мистера Смита?! Его здесь все знают, он один из старожилов Чарльз-Тауна. Когда он сюда приехал, меня еще на свете не было.
— И все? — Пират вопросительно поднял брови. — Больше никого?
Чарли помотал головой. Хоть к его шее никто не приставлял ножа, он отчетливо ощущал холод лезвия, замершего на волосок от сонной артерии. Одно неверное слово — и случится непоправимое. Он хотел бы в этот миг оказаться где-нибудь в другом месте, чем дальше — тем лучше.
— Нет, сэр, больше никого.
Пираты снова посмотрели друг на друга, и Чарли показалось, что они обменялись несколькими репликами, не произнеся ни слова вслух, такими одинаковыми были у них выражение лиц и взгляды, брошенные друг на друга будто бы невзначай. Ему вдруг показалось, что пираты знают, кто его отец, и просто притворяются, чтобы поиграть с ним в кошки-мышки. Но старший моряк, откинувшись на спинку скамьи, расслабленно махнул рукой.
— Хорошо, парень. Ну-ка, сходи узнай, твой хозяин все еще ловит кролика силком или уже жарит на огне?
Облегченно вздохнув, Чарли выскользнул из-за стола и пошел в кухню, всем своим видом демонстрируя независимость, хотя это удавалось ему с трудом. Только за порогом накатило осознание того, что беда не отступила совсем, а лишь ненадолго притаилась. Пиратам нужен врач. Очень нужен! Они будут его искать!
Спустя всего день после того, как пираты встали на рейде Чарльз-Тауна, доктор Джозеф Тревор быстро упаковал все необходимое и укатил в небольшой поселок Черчвуд, расположенный где-то посреди лежавших за городом болот. Очевидно, он боялся пиратов больше, чем индейцев, которые все еще были настроены воинственно. Его слуга, Томми, рассказывал всем, что хозяин не намерен возвращаться до тех пор, пока на входе в гавань виднеются мачты пиратских кораблей.
Говард Смит был стар и уже давно оставил врачебную практику. К тому же он не мог передвигаться самостоятельно: двое слуг переносили его с места на место в специальном кресле. Ходили слухи, что рассудок почтенного доктора помутился, и он впал в старческое слабоумие настолько, что собственную внучку называл именем домашней кошки и наоборот. Что ж, с людьми мафусаиловского возраста происходят вещи, к которым следует относиться с пониманием.
А что касается аптекаря Мэдди, который хоть и был дипломированным абсольвентом медицинского факультета Эдинбургского университета, то на деле он в медицине смыслил намного меньше, чем в торговле. Можно было не сомневаться в том, что он сразу же пошлет пиратов к единственному в Чарльз-Тауне пришлому врачу. Тому, кто рад взяться за любую работу, поскольку его семья голодает, жена стирает белье соседей, младший десятилетний сын разносит почту, а старший, которому уже исполнилось шестнадцать, работает в трактире за гроши.
Аптекарь пошлет их к доктору Эдварду Гиллсу, отцу Чарли.
2
Чарли снял фартук, скомкал его и бросил куда-то в угол.
— Что такое? — грозно вопросил Беккет, преградив ему дорогу обратно в зал. — Куда это ты собрался, малый?
— Пропустите, сэр, — ответил парнишка. — Мне нужно домой.
— Домой? Ты уверен?
— Мне нужно уйти, — строптиво заявил Чарли. — От этого зависит жизнь моего отца. Не удерживайте меня, я все равно уйду, через дверь или через окно. Вон там… — он махнул рукой, — сидят пираты, которым нужен врач. Вы сами понимаете, что Тревора им не найти, а Мэдди и Смит ни на что не годятся. Мой отец… Если он попадет к пиратам… — голос Чарли предательски задрожал при мысли о том, что может случиться. — Вы же знаете, чем это может закончиться!
— Не кричи, — сказал Беккет и протянул руку к лицу Чарли. Тот невольно вздрогнул, предчувствуя оплеуху, но трактирщик всего лишь потрепал его по волосам. — Задняя дверь там, тупица. В заведениях, где нет ни девок, ни музыки, пираты не засиживаются, поэтому торопись. Понял?
Чарли едва успел кивнуть, потому что ноги сами вынесли его на улицу. Беккет, жестокосердный скряга, переменился в одночасье и стал таким… человечным. Что же с ним произошло? Чарли поклялся себе больше не воровать еду и при первой же возможности возместить хозяину украденное. Такая сделка с совестью была для него в новинку, но времени на то, чтоб хорошенько все обдумать и понять самого себя, не оставалось.
Он мчался так, что почти сбивал с ног медлительных горожан.
Семья доктора Гиллса снимала две комнаты на самой окраине Чарльз-Тауна. Это было самое дешевое жилье, какое удалось найти в городе, и выглядело оно соответствующим образом: дом, покосившаяся развалюха, грозился вот-вот рухнуть, погребя под обломками тех несчастных, которым угораздило в нем поселиться, а сами комнаты, одна меньше другой, оставались холодными и сырыми даже в летний полдень. Соседи им попались весьма необщительные, и это было скорее удачей, чем проблемой. Выбирать не приходилось: они прибыли из разоренного Оукхилла на повозке торговцев, привезя с собой только саквояж с инструментами доктора, кое-что из одежды и несколько монет, случайно оказавшихся в кошельке у миссис Гиллс в тот день, когда напали индейцы. Все остальное погибло в огне, и лишь по милости Всевышнего им удалось спасти свои жизни.
Тогда они еще надеялись, что в Чарльз-Тауне удастся начать все с начала, но надеждам не суждено было продержаться и двух недель. Три врача и аптекарь — городу хватало этого с лихвой, и даже когда мистер Эндрюс, на досуге занимавшийся изучением болотных змей, был укушен одним из своих подопытных экземпляров и скончался, ничего в судьбе доктора Гиллса не переменилось. Слухи о том, что на самом деле случилось в Оукхилле, дошли до Чарльз-Тауна в странно измененном виде, и горожане не доверяли отцу Чарли. «Неподходящее время, — говорили они, — водить дружбу с индейцами, а также с теми, кто знал их слишком хорошо». Семья быстро оказалась на грани нищеты, и доктор Гиллс, после тяжелого ранения превратившийся из совершенно здорового человека в сгорбленного калеку, был вынужден позволить своим домочадцам браться за такую работу, которая в лучшие времена могла разве что присниться им в кошмарном сне. Единственная работа, которую он сам мог выполнять и к которой стремился всем сердцем, оказалась ему недоступна. Они не жили, они выживали; с этим пришлось смириться.
