— Погодите! — Чарли вспомнил, что за идея пришла ему в голову вчера вечером, перед сном, и понял, что если ее и можно воплотить в жизнь, то только сейчас. — Позвольте мне сопровождать вас, мистер Блейк!
— Что? — удивился моряк. — Зачем?
— У каждого уважающего себе доктора обязательно есть слуга или помощник, — сказал Чарли. — Я… вообще-то я часто помогал отцу. Могу и сейчас сыграть эту роль.
Блейк задумался.
— Да, пожалуй, ты прав. — Что-то странное почудилось Чарли в его тоне — моряк как будто недоговаривал. — Но не все так просто. Вчера они, похоже, сделали выводы сами — раз лекарь пьет, слуга уходит от него и идет работать в трактир… Или не слуга? Кем ты будешь? Не сыном, это точно, мы с тобой не похожи.
Действительно, у круглолицего, светловолосого Чарли не было ничего общего с худощавым и высоким Блейком, чье лицо состояло из резких линий и острых углов; к тому же разница в возрасте могла показаться кому-то недостаточно большой для отца и сына.
— Я могу сойти за… племянника, — предложил Чарли.
И Блейк одобрительно кивнул:
— Пойдет. Простому слуге может не поздоровиться, а вот родственника они тронуть побоятся. Ну что ж, пошли, мой дорогой племянник! Нас ждет пациент… Очень, очень важная персона.
Напоследок Чарли ощутил укол совести. «Это ненадолго! — сказал он сам себе, мельком глянув сначала на спящего отца, а потом — на дверь в комнату, где спали матушка и брат. — Я вернусь и все им объясню…»
Пираты и впрямь их ждали: сразу трое подозрительного вида типов в матросском платье стояли на противоположной стороне улицы. При виде «доктора Гиллса» они подобрались, словно гончие, почуявшие добычу. Только одного из них Чарли знал в лицо и по имени — Мэтью Уотсон, тот самый молодой моряк, что приходил к ним домой накануне, вместе со старшим товарищем, которого Блейк назвал Биллом Рэнсомом. Мэтью выглядел уставшим, замерзшим и голодным. На Блейка и Чарли он поглядывал искоса, даже не пытаясь скрыть неприязнь.
— Ты и есть лекарь, значит? — спросил широкоплечий моряк с плоским, невыразительным лицом, изрытым оспинами. — Гиллс или как тебя там?
Блейк высокомерно вздернул подбородок и произнес противным гнусавым голосом:
— Я бы попросил вас выражаться прилично. Мы не в таверне…
— Ой-ой, какие нежности! — прошипел Мэтью. — Вчера валялся пьяный в стельку, как юнга, который надрался впервые в жизни, а сегодня строишь из себя аристократа. Идем! Хватит, мы и так потеряли чертову уйму времени, ожидая, пока ты протрезвеешь.
Пираты захохотали, словно пара гиен. Мэтью изобразил пародию на церемонный поклон и вновь приказал доктору поторапливаться, на этот раз сопроводив свои слова такими замысловатыми ругательствами, что Чарли от удивления открыл рот. На него обратили внимание, удостоили нескольких грязных шуток. С его стороны было бы глупо изображать кисейную барышню, поэтому он ответил в том же духе, заслужив одобрение пиратов. Мэтью приятельски хлопнул его по плечу и слегка подтолкнул в спину.
Обернись Чарли в этот момент хоть на мгновение, он заметил бы в окне белое от страха лицо младшего брата. Джо спал чутко, поэтому разговор Чарли и Блейка разбудил его. Мальчишка сам был не прочь присоединиться к «доктору», чтобы поглядеть вблизи на настоящих пиратов и послушать, о чем они говорят. Но, увидев их грубость и нахальство, он испугался и не осмелился выйти из дома.
4
Чарли плохо запомнил, как они шли по улицам, и пришел в себя уже в шлюпке — она сидела в воде довольно низко и к тому же постоянно раскачивалась. Ему сразу же стало плохо. Путь от причала до песчаной отмели, неподалеку от которой стояли на якоре корабли — как пиратские, так и захваченные пиратами, — показался ему бесконечным. Моряки все время шутили и смеялись над несчастной сухопутной крысой, но если поначалу их разговоры еще как-то волновали парнишку, то к тому времени, когда лодка преодолела примерно четверть расстояния до пиратских кораблей, его заботили только две вещи: как не вывалиться за борт и как не позволить желудку вывернуться наизнанку.
Но, воюя с собственным непослушным телом, он все-таки успевал поглядывать по сторонам и даже делать кое-какие выводы. Блейк продолжал актерствовать — мнимый доктор сидел на узкой скамье, которая, как вспомнил Чарли, называлась «банкой», напряженно выпрямив спину и устремив взгляд перед собой; его лицо выражало смесь презрения и страха. Чарли вновь представил себе Тревора на месте переодетого моряка и подумал, что именно так и должен выглядеть доктор, которого заставили поехать к опасному пациенту-пирату, поставив под угрозу не только его жизнь, но и доброе имя.
«Так повел бы себя доктор Тревор, — подумал Чарли, — но не доктор Гиллс».
— Что уставился? — рыкнул пират, рядом с которым сидел Блейк, и Чарли торопливо отвернулся. Это было, как почти сразу выяснилось, очень большой ошибкой: ему сразу стало мерещиться, что лодка вот-вот зачерпнет бортом воду. Качка сделалась ощутимо сильнее, и, принимая во внимание тот факт, что они уже успели значительно удалиться от берега, Чарли пришел к выводу, что настал его смертный час.
Шлюпка утонет, пойдет ко дну, и он вместе со всеми ее пассажирами отправится прямиком в ад.
— Не смотри на волны, — сказал кто-то за спиной.
Чарли повернулся — от этого простого движения его бросило в холодный пот, а кишки как будто завязались в узел. Здоровенный моряк с покрытым оспинами лицом подмигнул ему и повторил:
— Не смотри на воду, от этого только дурно делается и все переворачивается в животе.
— А куда смотреть?
Пират махнул головой в сторону открытого моря:
— Туда, где небо встречается с водой.
Чарли послушался, и через некоторое время ему действительно полегчало. Он впервые осознал, насколько прекрасен морской пейзаж, до чего величественным кажется бескрайний простор океана. Он прожил полгода в портовом городе, но только сейчас почувствовал, как приблизился на шаг к пониманию того, что на самом деле представляет собой водная стихия. До этого большая вода пугала его, и даже к пристани он старался лишний раз не выходить. Все-таки почти десять лет семья Гиллсов прожила среди лесов, многочисленных рек и еще более многочисленных болот, лишь изредка ощущая прилетающий с востока соленый ветер. Океан был недалеко, однако они предпочитали о нем не вспоминать.
Когда шлюпка подошла к «Нимфе», с борта сбросили веревочную лестницу с деревянными ступенями. Чарли наблюдал с замиранием сердца, как матросы карабкаются вверх с ловкостью обезьян. Он опасался, что застрянет на полпути и опозорится, заработав в глазах пиратов репутацию сухопутной крысы. Но опасения оказались напрасными — подъем дался без особого труда. А вот на палубе ему сделалось и впрямь страшно, поскольку это был иной мир, совсем не тот, к которому он привык.
Мир, который качается под ногами!
Прежде всего здесь было страшно тесно. До этого парусные корабли казались Чарли громадными; теперь же он огляделся и понял, что находится у самого края деревянной скорлупки, слишком маленькой, чтобы служить домом для доброй полсотни человек. Взгляд Чарли выхватывал из окружающего пространства детали: канаты, мачты, перевернутую шлюпку, гладкие доски палубного настила.
