— Следует понимать, он знал, что для этого нужно сделать?
Тейлор и Льюис кивнули.
— Сдаться. Он предложил нам отправиться к губернатору Идену и сдаться, как велит Прокламация, — сказал первый. — Нет, вы только представьте себе, капитан — Чернобородый действительно сказал это вслух и язык у него не отсох! Он даже не запнулся ни разу, складно так плел, что твой проповедник.
— И что было дальше?
Дальше, как выяснилось, не случилось ровным счетом ничего неожиданного: пираты разделились на два лагеря, причем противники Чернобородого оказались в меньшинстве — их было всего семнадцать, тогда как на стороне капитана оставалось больше двух десятков головорезов, что и привело к высадке несогласных на острове, где не было ни птиц, ни какой-нибудь растительности, ни воды. Отсроченный приговор не был приведен в исполнение лишь благодаря случайности.
Холфорд отпустил матросов к товарищам, а сам задумался над тем, как поступить далее. Две неудачи подряд поставили авторитет капитана под угрозу, и если историю с ненайденным сокровищем Ведьминого острова ему простили из-за всеобщей уверенности в том, что перед проклятием все равны, то просчет с Чернобородым был гораздо серьезнее. О двуличии и жестокости этого пирата знали все от юнги до квартирмейстера, поэтому на общее с ним дело команда пошла неохотно, позволив себя уговорить лишь после трех общих собраний. Холфорд рискнул — и проиграл. Теперь, если он хотел остаться капитаном «Нимфы», нужно было предложить братству такое дело, чтобы ни у кого не возникло сомнений в успехе. Только хорошая добыча могла его спасти, и придумать выход из положения следовало как можно скорее.
Он некоторое время сидел за столом, сверля взглядом полную бутылку рома, и думал, а потом встал и быстрым шагом вышел из каюты на палубу, где окликнул боцмана и квартирмейстера. Лица у обоих были напряженные, а по их глазам Холфорд понял, чего ждут пираты от своего капитана.
— Догоним мерзавца, — сказал он без лишних церемоний. — Поднять все паруса, курс на Окракок!
— Будет сделано, сэр! — отозвался обрадованный Барнетт и бросился исполнять приказ. Рэнсом только кивнул и улыбнулся краем рта, выражая свое одобрение.
«Гордость» была маленьким маневренным шлюпом и опережала преследователей почти на целый день, однако днище «Нимфы» не так давно очистили от морских моллюсков, которыми обрастал всякий парусник после нескольких месяцев пребывания в море, и в крутом бакштаге, под всеми парусами она шла с очень высокой скоростью.
Кроме того, Холфорд предполагал, что Чернобородый не сразу отправится в резиденцию губернатора — городок Бат в устье реки Памлико, — а остановится у одного из островков, расположенных у входа в залив Окракок. Там у пирата было нечто вроде секретного убежища, о котором знали немногие. Холфорд рассчитывал, что, если не удастся догнать «Гордость» в открытом море, рано или поздно они сумеют подстеречь предателя Тэтча там, где тот меньше всего будет ждать нападения. И тогда ему придется заплатить за свое вероломство!
Отдав необходимые распоряжения, Холфорд почувствовал, что силы иссякают, — он все же был еще достаточно слаб и не мог оставаться на ногах весь день. Но в данный момент присутствие капитана на палубе и не требовалось, поэтому он со спокойной душой удалился в свою каюту, чтобы немного отдохнуть.
Вскоре раздался стук в дверь.
— Войдите, доктор, — сказал Холфорд. — Не заперто.
— Откуда вы узнали, что это я? — спросил Гиллс, не скрывая изумления. — По звуку шагов?
— Почти что. Вы постучались очень деликатно и вместе с тем без боязни. Для любого из находящихся на борту такое сочетание просто немыслимо… за исключением разве что вашего племянника.
Гиллс склонил голову в знак того, что проницательность капитана его поразила, и попросил разрешения осмотреть пациента. Холфорд позволил доктору выполнить все несложные медицинские манипуляции, которые тот счел нужными, и через некоторое время Гиллс подытожил:
— Я доволен. Яд покидает ваше тело, капитан.
Иногда доктор, как уже успел заметить Холфорд, бывал подчеркнуто немногословен.
— И когда же он выйдет весь?
— Полагаю, дня через два, — ответил врач, поразмыслив минуту-другую. — До тех пор я бы рекомендовал вам воздерживаться от рома и от тяжелой пищи.
Холфорд недовольно скривился.
— Похоже, в этой жизни для меня совсем не осталось удовольствий. Любимая женщина далеко, деньги присвоил компаньон, команда того и гляди взбунтуется… и даже пообедать как следует я не могу. Все это так печально!
— Это лишь временные неприятности, — сказал Гиллс. — Скоро все наладится у вас, капитан, вот увидите.
— Вы так считаете? Ох, мне бы хоть толику вашей уверенности. Видите ли, я в последнее время перестал понимать людей, и это меня пугает — на капитанском посту без такого умения нечего делать. Взять, к примеру, Чернобородого. Ума не приложу, что могло заставить его сдаться…
Гиллс пожал плечами:
— Быть может, всему причиной женщина? Иной раз они вносят в дела значительную путаницу. Женщина может заставить мужчину сделать то, что ей угодно — отказаться от какого-нибудь рискованного, по ее мнению, предприятия, порвать с друзьями, которые ей не по нраву… А мужчина в свою очередь может рассказать ей секретные сведения, если она попросит…
«Да, — подумал Холфорд. — Если бы Джимми Джонсон не болтал в постели, ничего бы не случилось, потому что тайна Золотого города умерла бы вместе с ним, причем умерла навсегда — ведь никого больше не осталось в живых».
Что-то вроде неосознанной надежды шевельнулось в душе пирата. Он вдруг ощутил, что забыл о чем-то важном, о чем-то срочном… И никак не мог вспомнить, о чем. Слова, только что произнесенные доктором Гиллсом, были путеводной звездой, только Холфорд, хоть убей, не понимал, куда ведет этот путь.
Гиллс вскоре почувствовал, что капитан его не слушает, и под благовидным предлогом удалился. Холфорд еще какое-то время ломал голову над новой загадкой, которую ему подбросила собственная память, а вернее, учтивый доктор Гиллс, но так и не сумел понять, что за струну тот задел, сам того не ведая.
Следующие два дня «Нимфа» шла на северо-восток. Дозорные тщетно пытались высмотреть в море «Гордость». Два корабля, замеченных ими, оказались торговыми шлюпами и предпочли скрыться при виде подозрительного брига. В другое время Холфорд приказал бы их догнать, однако сейчас его волновал только Чернобородый.
До самого залива Окракок не было никаких новостей. Капитан «Нимфы» уже смирился с мыслью о том, что ему придется караулить своего обидчика где-то у островной гряды до тех пор, пока тот не потеряет бдительность или пока команда не взбунтуется от безделья, — и внезапно Фортуна преподнесла ему приятнейший сюрприз.
На пологом берегу одной из гаваней очередного острова лежала «Гордость». В этот раз корабль вовсе не был покинут и не казался потерпевшим бедствие, хотя и был поврежден. Разглядывая открывшееся зрелище через подзорную трубу, Холфорд понял, что шлюп Чернобородого, по всей видимости, вступил в сражение и получил большую пробоину почти у самой ватерлинии. То, что ему удалось дотянуть до безопасной гавани, где можно было заняться ремонтом, казалось чудом из чудес, хотя пираты Тэтча сейчас наверняка так не считали, поскольку заметили «Нимфу».
