— В присутствии дамы не могу сидеть!
Спрятав на теле полученные от источника материалы, он через две остановки вышел.
Когда все обстоятельства были сведены в единую цепь, мы поняли, что губит людей не пиво, а природная интеллигентность, не позволяющая входить в пальто в городской транспорт.
…Рапорт на увольнение бедолага подал сам.
Смотри под ноги!
Азарт сродни вирусу. От него весь организм страдает: и душа, и голова, и тело.
Морозной зимой реализовывали дело по хищению оружия. Долго за торговцами охотились, долго ждали. Но вот наконец! Идет команда: «Будем брать!» И оружие у бандитов, и покупатель при деньгах. Славненько!
Рванули на нескольких машинах в Московскую область. Темно, хлопья снега, словно занавес парчовый. Не видно ни зги. Но прилетели на место, сориентировались. Вот уже и наружная разведка встречает. Замерзли бедолаги, всеми членами звенят — за версту в ночной тишине слышно.
Так, мол, и так. Все клиенты на месте. А место это — гараж на огромной автостоянке. Подтянулись. Рассредоточились. Первыми, естественно, «тяжелых» выставляем. А «тяжелыми» у нас называют группу захвата, потому что на теле и в руках у них килограммов по сорок. Бронежилет, разгрузка с магазинами, рациями и прочей дребеденью. А голова, как шар чугунный, в бронированном шлеме с забралом.
Напряглись, сосредоточились, приготовились к рывку.
Крикнул начальник: — Атака! — рванули бойцы двери гаража, азартно гаркнули в несколько глоток:
— Стоять! КГБ! — И… испарились. Только что были, а вот уже и нет. Мистика и ужас одновременно.
А в гараже три мужика у верстака сделку обмывают. Видно, только что стакан опрокинули, да так и застыли с закуской в руке. Что там Гоголю с немой сценой в «Ревизоре»!
Стоим, смотрим друг на друга, а в воздухе мат висит и непонятно, кто такие художественные рулады выписывает.
А голоса чуть ли не из преисподней слышатся. Глянули под ноги, а там открытый зев черного погреба. Вот в него-то, как в волчью яму, вся группа захвата и ушла.
Удивительно, как столь затяжной коллективный полет на глубину трех метров не имел жертв и разрушений. «Тяжелые» вылезли без единой царапины.
Но с той поры свой азарт контролировать стали, да и под ноги, входя без приглашения, смотреть стали.
Пронесло…
Один молодой опер сопровождал спортивную делегацию за границу. Шел сентябрь 1983 года. Именно в том сентябре советские войска ПВО сбили южнокорейский «Боинг».
Атмосфера вокруг спортивной делегации была, прямо скажем, не ахти.
Каждый день спортсмены сталкивались с какими-нибудь провокациями. То листовки разбросают антисоветские, то пикеты выставят рядом с гостиницей. Молодой опер впервые в такую ситуацию попал.
А тут еще перед самой поездкой коллектива сразу несколько измен матушке-Родине было. И естественно, в связи с этим молодого заинструктировали до потери пульса.
День проходит, второй идет. Делегация, как один! Сплоченная, готова на любые подвиги, хоть в атаку на танки.
Только замечает опер, что один из членов команды какой-то не такой. Смурной, пугливый. Замкнулся в себе, держится особняком. К слову сказать, молодой спортсмен был выдающихся способностей, чемпион мира. Газеты о нем писали, как о новой звезде планетарного масштаба. Еще в Москве внимание опера обращали именно на него.
— Береги чемпиона пуще своего глаза! — наставляли. — Подозрение парень вызывает: ходит на концерты в консерваторию и английским в совершенстве владеет. Зачем ему это? Очень подозрительно!
И вдруг эта нервозность. Опер в стойку встал: не деру ли чемпион собрался дать?
Решил почву прощупать. К чемпиону подходит и так и сяк. Мол, что ты, Ваня, голову повесил, что не весел? Родина тебя знает, Родина тебя любит и надеется. Ванюш, что тебя гнетет? Ну, поделись со мной, как со старшим братом. Никому не скажу, пойму тебя, помогу, а?
А тот сопит, краснеет, да еще больше в себя уходит и ни слова, ни гугу!
Оперу совсем тревожно сделалось. Надо бы в посольство сбегать, доложить и посоветоваться, да и этого прохиндея нельзя без надзора оставлять. Еще рванет из гостиницы да как изменит! Что делать?
* * *
Дальше — хуже.
Все на экскурсию, а чемпион в гостинице остается. Все по магазинам, а этот опять отбился от стада, торчит один в гостинице и опера сторонится, как бы стесняется.
Все чего-то покупают, а этот ни цента не потратил, словно ему на этом свете ничего уже не надо: ни махеров для тещи, ни джинсовых брюк для себя.
— Да, если уж по магазинам не шастает, то это верный признак готовящейся измены Родине, — говорит себе опер. — Все честные советские люди, попав за границу, не Луврами и Метрополитен-операми разными интересуются, а насчет тряпок беспокоятся. А лицо, лицо-то у этого типа какое-то нехорошее. Ай-яй-яй! Когда говорю с ним, то глаза отводит, и рот кривит, и ни в чем не признается. Да, на физиономии у него словно написано — изменник! Ну что, что делать?
Покой опер потерял, сна ни в одном глазу. Так и ждет, что вот сейчас откроется дверь и скажут об измене. Или еще хуже: по телевизору сообщат, что такой-то попросил политического убежища.
В общем, оба маются — и опер, и чемпион. А впереди соревнования. И ждут в Москве не сообщений вражьих голосов об измене, а медалей золотых, за которые наш опер своей башкой чекистской отвечает.
* * *
Мучается опер, голову ломает: что делать? Вдруг стук в дверь, и заходит к нему врач команды. Вид очень у него озабоченный. Вздохнул и говорит:
— Беда у нас!
— Что такое? — подхватился опер. — Что произошло?
— Еще не произошло, но вполне может… Что делать, прямо не знаю. Уж чего я не перепробовал, а ничего с чемпионом сделать не могу…
— Побег готовит? — встал в стойку опер. И чувствует, что откроется сейчас страшная тайна.
— Да, побег — до туалета, а обратно пешком. Понимаешь, уже какой день несет парня. Может, съел чего? Я уже всякими таблетками парня пичкал, да все попусту. Как начал он мучиться с Москвы животом, так до сих пор на расстояние прямой видимости от туалета не отходит…
От сообщения такого полегчало оперу. На радостях он не знал, как врача отблагодарить. Говорит:
— Когда я был маленький, то животом, того, частенько недужил. Бабушка меня радикально лечила. Всегда помогало.
Доктор заинтересовался:
— Чем лечила?
— Тут у буржуев небось можно два-три граната купить? Снимите шкурку, прокипятите, а получившийся отвар пусть больной выпьет. Он парнишка хороший, лицо русское, приветливое! Я сразу понял, что такой не подведет.
