Нора замерла, стараясь не шевелиться и не дышать. Это были Пришедшие. Священные Пришедшие сестры альвисов, две из тех, кто появляются в запертом каменном саркофаге после свершения кровавого ритуала. Нерожденные. Смертельно опасные и безмерно могущественные, по одному знаку которых воины племени пойдут на любой риск и на смерть.
Женщина в кресле сидела, оперевшись о подлокотник и устало опустив лицо на руку. Не поднимая царственной головы, она что-то сказала, видимо, продолжая прерванный разговор. Нора осторожно подвинулась ближе, и разговор стал слышен довольно отчетливо.
– …почему бы, если нет иного выхода, не использовать ее? Послушай, Вторая, наши люди в безопасности под землей. Их – много, они – наверху. Их император тоже там. Одним ударом покончить со всеми.
– Что сказал Третий?
– Он не выходит. А как ты думаешь?
– Мне самой хотелось бы посмотреть на голову императора верхних на пике. Нельзя. Они найдут, кем заменить своего правителя, новый царек будет мстить, а талисман нельзя использовать чаще, чем два раза в год. Мы уже сделали ошибку, использовав его четыре раза ради ничтожной цели.
– Сферу нужно было проверить. Хотя, наверное, ты права… Но что же делать теперь? Сдаваться на милость победителя, имея такую возможность в руках?
– Сдаваться у меня и в мыслях не было. Но, может быть, просто отсюда уйти? Сейчас. Сферу мы сохраним и пустим в ход, когда…
Внезапно она вздрогнула, повернулась и оказалась лицом к лицу с Норой…
Легендарно жестокая и невероятно почитаемая правительница народа альвисов смотрела на Нору глазами ее погибшей для мира сестры.
– Хильда! – разум девушки сдался, не выдержав всего, что она видела и пережила за последние несколько часов.
Она бросилась вперед, пытаясь обнять вновь обретенную сестру, но получила резкий толчок в грудь. Вторая женщина, раскосая зеленоглазая красавица, внезапно засмеялась, ее смех был наполовину злобным, наполовину беззаботным.
– Кто ты такая? – голос рыжей вполне подходил женщине, для которой отдавать приказы – дело такое же естественное, как дышать. Нора ахнула. Лицо незнакомки было точной копией лица ее сестры. Более чем копией. Вот крошечный шрамик у брови, оставшийся после того, как маленькая Хильда упала с вишневого дерева, знакомый непокорный завиток волос у виска, родинка на шее. Это была не копия, а оригинал. Глаза Хильды смотрели холодно и равнодушно. На ее крик вбежала стража – несколько молодых альвисов, вооруженных мечами.
– Уберите ее.
Раскосая в восторге от наблюдаемого развлечения захлопала в ладоши. Воины схватили Нору за руки и грубо потащили к выходу в задней стене комнаты.
– Сестрааааа! – голос Норы, кричавшей на языке альвисов, срывался.
– Отрубить ей голову, госпожа? – деловито спросил стражник, заломивший правую руку Норы.
– Нет, просто выбросите вон эту сумасшедшую. Наш народ слишком пострадал в эти дни, – обратилась Хильда к зеленоглазой. – Рассудок несчастной повредился.
– А по-моему, почему бы и не убить ее? По-моему, она подслушивала, – улыбнулась раскосая красавица.
Женщина в кресле, казалось, на секунду заколебалась.
– Зачем? Посмотри – грубое платье, грубая неуклюжая речь, кулон служанки – это девица, рожденная на самом нижнем ярусе, любопытная и тупая одновременно, все они такие. Не думаешь же ты, что она шпионка имперцев?
– Пожалуй, она выглядит достаточно наглой для этого, – расхохоталась раскосая. В ее смехе проскользнула нотка безумия.
– Хотя, – красавица брезгливо сморщила точеный нос, – женщины верхних не воюют. И ни один отступник не может говорить на языке пещер и не посмеет в одиночку ходить здесь в темноте.
– Эта служанка, если выживет, еще сможет родить тех, кто станет нашими воинами.
– Но ты моя родная сестра… – Норе казалось, что она кричит, но она только шептала что-то сорванным голосом.
Воин подтащил ее к выходу, намотав растрепавшиеся волосы на руку. Ударом ноги выбросил ее прочь. Дверь за спиной (одна из немногих настоящих дверей в пещерах) с треском захлопнулась. Зато в конце коридора Нора увидела отверстие, через которое проникал свет.
Это был дневной свет.
Глава 14
Поражение
Мы выйти под небо хотели – и вот
При солнечном свете лежат
Те братья, чей вечно закончен поход,
Они не вернутся назад.
Анна Рей. «Баллады пустошей и холмов»
(Империя, Пещеры, вечер 24 января 7000 года от Сотворения Мира)
Десяток Дайгала с трудом пробирался по коридорам верхнего уровня, каждый уголок, все свободное место, занимали спасенные из затопленных ярусов. Они заполнили все боковые комнаты, сидели, прижавшись спинами к стенам, посреди коридора оставался свободным узкий проход, в котором едва могли разминуться два человека. Почти все светильники потухли, факелы горели только в руках солдат, свет их на короткое время отнимал у темноты кусок пространства, и тогда были видны лица беженцев.
Может быть, лучше было бы совсем не видеть их, подумал альвис.
На лицах попеременно отражались надежда, отчаяние, гнев, горе, но чаще всего – бесконечная усталость. Беглецы сидели здесь больше суток, здоровые, раненые и покалеченные вместе, почти все – потерявшие родных во время бегства или видевшие их смерть. Тесно было настолько, что они не могли прилечь, еды и воды не было. Дайгал подумал об иронии судьбы. Спасшиеся от затопления теперь начинают страдать от жажды. Скоро они начнут болеть. Впрочем, так, наверное, не случится – мечи имперцев достанут этих людей гораздо раньше. Иногда сидящие у стен пытались остановить солдат, окликали, старались схватить за руку. Детские пальцы тронули Дайгала – но испуганное лицо не было лицом Дауры или Тиви. Десяток дошел до конца коридора, здесь проход при помощи нескольких досок перегородила стража, дальше пускали только воинов. Коридор, расширяясь, переходил в зал, который потом снова сужался до узкого прохода, заканчивавшегося небольшими, но прочными дубовыми, окованными железом воротами. Сейчас ворота были заперты на засов и заложены толстым брусом. Зал заполняли вооруженные люди, здесь собрались лучшие бойцы альвисов, арбалетчики в доспехах из полос вываренной кожи с нанизанными на них стальными кольцами. Дайгал, раздвинув стоящих, прошел вперед – туда, где заметил сотника и еще нескольких командиров. Он успел услышать только конец фразы, произнесенной кем-то:
– …пойдут в преисподнюю, заберите подземные дьяволы наши души…
Конец фразы заглушила непристойная брань.
– Что слышно? – вопрос подошедшего прозвучал невозмутимо и приостановил начинавшуюся было ссору.
– Плохо, парень. – Дайгалу ответил мрачного вида десятник, на поясе у которого висел шестопер. – Похоже, всех этих, – он махнул рукой в сторону беженцев, – придется стравить имперцам на ужин. А может, и на завтрак. Кто-то знает, что там сейчас «наверху»? Ночь, день?
