Фон Фирхоф помрачнел. Или тень усталости мелькнула на лице друга императора? Но он ответил сразу, твердо и, по-видимому, вполне искренне:
– Это был не я, Тассельгорн. Похожие лица не так уж редки. А магия – она имеет две стороны, как божественную, так и демоническую.
Тассельгорн внутренне согласился, невзрачная, ускользающая внешность фон Фирхофа действительно могла быть повторена природой во многих копиях.
– А кто это был?
Людвиг задумался.
– Должно быть, какой-то еретик. Или – сам демон…
– Оставим демонов преисподней – им там самое место. Так что делать с книгой, разрази нас гром? Вы говорите, у вас есть ее часть?
– Да. Все, что касается войны с альвисами. Кроме одного фрагмента – вырваны страницы, на которых описаны непосредственно магические акты, совершаемые при использовании Сферы. Об этом – ничего. Теперь самое важное – завладеть недостающей частью.
Тассельгорн поднял черепаху и выстроил фигурки клином. Теперь Волк возглавил зверей, изготовясь к броску.
– Думаю, это невозможно! Будь эти бумаги в пределах Церена…
Ответ Людвига изрядно поразил посла:
– Теперь они уже в Церене.
– Что?!
– Бесспорно.
Тассельгорн легко справился с удивлением – помог врожденный цинизм.
– Почему бы вам, порази нас громы Господни, прямо не узнать место, в котором укрыта книга?
– Давайте попробуем вместе ответить на эти вопросы. Что мы имеем? Есть книга фанатика – или безумца? – неважно, в которой описан некий опасный магический акт, то, что, предположительно, не видел никто, кроме нашего императора, тогда лишь наследника короны, сотни солдат и полусотни альвисов.
Тассельгорн опешил, пораженный новой мыслью.
– Так какого беса, друг мой, вы ездили на восток? Государь ненавидит колдовство, однако ему прекрасно известно все, что было тогда под Фробургом. Я не вижу смысла в поисках описания.
Людвиг поразился опрометчивости Тассельгорна.
– На самом деле смысл есть – еще какой. Бывают манускрипты, которые ни к чему читать врагам Империи. Порознь Сфера и сочинение Адальберта не представляют опасности – а вот вместе…
Поэтому наш император молчит – молчит как кремень уже десять лет. Никто, в том числе и я, не может похвастаться, что слышал рассказ государя о той ночи. Копий «Истории Hortus Alvis», кстати, не существует в природе. Полагаю, едва лишь высохли чернила, она попала в одни чрезвычайно цепкие руки и больше никогда не переписывалась.
– Итак, император, альвисы, солдаты – любопытная компания…
– Еще бы. Солдат, кстати, можно не искать. Я сам проследил путь каждого из наемников по отчетам местных властей и архивам канцелярии короны. Из сотни не выжил никто.
Посол вопросительно поморщился. Людвиг покачал головой, отрицая.
– Нет, нет… никаких ассасинов. Это какой-то фокус провидения. Некоторые умерли естественным путем – в своей постели. Другие кончали по-разному: в пограничных стычках, пьяных драках, двое-трое подались в разбойники и отдали Богу душу на эшафоте… Полтора десятка людей исчезло без следа. Их сотник, кстати, прекрасный наездник, сломал себе шею, свалившись с лошади.
Тассельгорн поежился – дело принимало неожиданный и неприятный оборот.
– Сдается мне, это скромный сюрприз от дьявола. А вы-то сами, вы – не боитесь? – И тут же прикусил язык, осознав оскорбительный смысл вопроса. Волшебник, однако, ничуть не обиделся.
– Государь рискует больше меня – его рука еще десять лет назад прикоснулась к Сфере. Может статься, эта вещь губит только случайных людей – тех, кто не осознал до конца ее сомнительной сущности.
– Итак, круг сужается. Государь вне подозрений по определению. Солдаты мертвы. Остаются – альвисы. Как насчет альвисов, отец-инквизитор?
– Оставьте – я давно уже не инквизитор. Недостающие страницы у них – в Оводце я сам мельком видел пропавшую рукопись. К сожалению, заполучить ее мне не удалось.
– Под именем Адальберта скрывается альвис?
– Отнюдь. Стиль текста выдает имперскую ученую школу старой закалки. Такие штуки может писать один, хранить – другой, а использовать – третий. Capiat qui capere potest
[20]
. Автором мы еще займемся вплотную – в будущем. Я, кстати, с удовольствием по-своему поговорил бы с этим человеком, он воистину из тех, кто, сам не желая того, составляет несчастье Империи. Пока же, простите за суесловие, надо просто добиться, чтобы у нас это будущее было.
– Я в этом заинтересован не менее вашего, фон Фирхоф. Несмотря на все свои недостатки, жизнь, знаете ли, доставляет мне массу удовольствия.
– Итак, альвисы хранят страницы, вырванные из книги. Для чего – вопрос небезынтересный, к нему мы еще вернемся. Восточные города, которые, надо сказать, охотно принимали этих несчастных, горят, подожженные варварами. Альвисам, среди которых вращается хранитель рукописи, ничего не остается, как только вернуться в Церен. Нам нужно знать – куда именно отправится обладатель Адальбертовых писаний. Мой друг, остается лишь отыскать место, в котором вырванные страницы расстались с основным текстом. Победа любит старания!
– Вы запутали меня, фон Фирхоф. Скажите уж сразу, что знаете это место…
– Мне кажется – уже знаю. Я как-то охотился там… на ликантропов.
Фирхоф подался вперед и что-то тихо сказал Тассельгорну.
– Не может быть!
– Может. Там, где происходят необычные события, нередко замешаны или женщины, или черт.
Внезапно смутившийся посол нагнулся, чтобы подобрать фигурку черепахи, и тут же поспешил перейти к делу.
– Тогда следует…
Через два дня из Фробурга спешно отбыл вооруженный отряд. Людвиг фон Фирхоф и барон Тассельгорн возглавили пятерых рыцарей, прихватив писца инквизиции, без особой охоты отряженного озлобленным отцом Кантеро, и сотню солдат, среди которых занял свое место неунывающий Хайни Ладер.
Звенело оружие, стучали копыта, кружились горячие головы, рождались планы – один другого изощренней. Отряд без промедления помчался на север – только ветер в гривах свистел.
Еще через день за ворота города неспешно выбрался толстый смиренный мул в весело разукрашенной цветными кисточками упряжи. На муле восседал добродушного вида монах, в седельной сумке, между баклажкой вина и четками из мелких полудрагоценных камешков, до поры до времени прятался аккуратно запечатанный свиток – донос отца Кантеро на Людвига фон Фирхофа, адресованный лично императору Церена.
Бывают такие скачки, в которых мулы побеждают чистокровных жеребцов.
Миссия
«Допустимо ли уберегать государство, нарушая волю государя?»
