– Вы шутите?
Стриж собрал бумаги в пачку и сейчас, осторожно постукивая, подравнивал ее края.
– Нисколько.
– Вас не останавливает, что в общементальную проблему на территории Каленусии придется посвятить иностранца, к тому же – иллирианца, да еще и военного преступника?
– Нет.
– Вы свихнулись, колонель.
– Вовсе нет. У вас есть одно ценное качество, Дезет. Нулевая внешняя пси-активность. А попросту: негипнабелен, не внушаем, пси-неконтактен, не подвержен ментальной наводке. Полный ноль и глухо по всем паранормальным параметрам. Вы автономны, Дезет.
– Эта автономность едва не загнала меня на тот свет.
– Да, знаю. Ординарный суд первой инстанции признал вас подлежащим полной личной ответственности, как неподверженного даже легкому внелогическому внушению.
– Попросту отправил меня на виселицу.
– А вы ее не заслужили?
– Я не буду обсуждать этот вопрос.
– “Не буду обсуждать” – ваша традиционная увертка. Потому что вам попросту нечего сказать в ответ. Ваш след – вполне реальные трупы: мужчины, женщины, старики, дети…
– Детей я отпускал.
– Чтобы они сами погибли без еды и крова?
– Я к этому не стремился.
– А к чему тогда стремились вообще?
– Я служил Иллире так, как было принято.
– Это с вашим-то внешним пси-нулем? Да вас по определению невозможно оболванить!
– Хватит. Я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваши душеспасительные беседы. Вы имели возможность меня повесить. Вы почему-то этого не сделали. Примите мои искренние и глубокие соболезнования – я жив. Ваш аэробус ушел. Все.
– Да, в некотором смысле ушел. Скажите, уже не для протокола, не для того, чтобы спасти себе жизнь – вы когда-нибудь раскаивались в содеянном?…
* * *
Шесть лет назад.
28 июня 6999 года. Граница Каленусии и Иллиры. Долина Ахара.
Стриж опустил излучатель и, прищурясь, посмотрел на солнце. Рыжий мохнатый диск чуть сдвинулся влево.
– Канингем, останешься здесь. Все прочие временно переходят по твое начало. Локс, Фисби – за мной.
Троица поднялась из кустов и перебежками двинулась к темнеющим неподалеку обветшалым стенам домов. Слепые выбитые окна неприветливо чернели. Дезет навел ствол на ближайший проем, осторожно высунулся из-за косяка. После яркого солнца перед глазами плавали бурые круги.
– Все чисто. Никого.
– Эй, капитан. У нас тут “гости”.
– Кто?
Фисби стволом подтолкнул прикладом девочку лет четырнадцати. Рядом стояли мальчишки-близнецы, не старше пяти лет.
– Где их родители? Сбежали? Эй, ты, – он навел ствол на девушку-подростка, – ты видела здесь солдат?
Девушка молчала, на враз побледневшем некрасивом лице резче выступили почти черные веснушки.
– Ты понимаешь мою речь? Видела солдат?
Девочка кивнула и указала на заржавших Локса и Фисби.
– Она немая идиотка. Пошли, Стриж. Здесь нет каленусийской спецкоманды. Остановимся на ночь – их родители вернутся завтра.
Дезет проследил, как пушистый след косо ушедшей в зенит сигнальной ракеты тает в воздухе. Пахло горькой полынью и жарой.
Подошедший отряд Канингема занимал пустые дома. Не совсем пустые. На тридцать домов обнаружилось полсотни припрятавшихся жителей: в основном подростки, старухи и младенцы. Десяток мужчин: обожженные солнцем фермеры из окрестных местечек. Каленусианские женщины-крестьянки с глазами терпеливых коров. Стриж пожал плечами и отвернулся.
– Обыскать. С оружием налево, без оружия направо. Проверить дома.
Обыск затянулся. Излучателей не нашли нигде: ни в коттеджах, ни в полуразвалившейся риге, ни в крошечном здании школы. Локс грязно ругался: его светлая кожа сильно обгорела на солнце.
– Что делать с этими?
– Мужчин – закрыть в сарай. Женщин и пацанву – по домам. Продукты есть?
Найденный запас оказался более чем скромен – и тут же пошел в ход. Фисби сидел на корточках перед походным котлом и помешивал варево чисто оструганной палочкой. Стриж вошел в дом – от раскалившейся за день жестяной крыши веяло нестерпимым жаром. На единственной деревенской улице чуть посвежело – сгустившуюся черноту неба пробили редкие звездочки, Селена-прим заметно приподнялась над горизонтом. Неподалеку, поджав ноги, сидела все та же немая девчонка – глаза из-под спутанных волос голодно следили за котелком.
– Ты о чем думаешь, Фисби?
Стриж сообразил, что задал нелепый вопрос. Сержант, казалось, воспринял его как должное.
– Мне нравится запах полыни. У моей матери ферма на восточном побережье.
Надсадно кричали полевые сверчки. Дезет повернулся и вошел в дом. Голый земляной пол сплошь усеивали тела спящих – иллирианцы предпочли держаться вместе. Надо было проверить часовых, подумал Стриж. Новички, черт их возьми – у меня нет надежных людей. Он заставил себя встать и выглянул наружу. Фисби нигде не было. Дезет поднял излучатель, настороженно всматриваясь в бархатную темноту, потом фыркнул. Неподалеку, на земле белело голое бедро – Фисби с энтузиазмом тискал немую девчонку. Дезет равнодушно обошел парочку, мягкими шагами повернул за угол: часовой на месте, прошел к сараю – двое солдат у подпертых дверей не спали. Когда он вернулся назад, на земле не было ни Фисби, ни девушки. Костер уже догорел, котелок медленно остывал…
Ночь прошла спокойно. Стриж вышел из духоты коттеджа и с наслаждением вдохнул чистый воздух, на кустах полыни прохладно блестели крупные капли росы. Солдаты выбирались наружу, кто-то подбросил дров и разогревал вчерашнее варево, остальные готовили походные миски. Дезет попытался настроиться на еду и понял, что не голоден – тошнило. Черт возьми, подумал он, это опять ложная лихорадка. Ладно, хоть не настоящая, от ложной проще отбиваться. Есть все же не хотелось – он отвернулся, чтобы не видеть разварившийся в кашу гуляш.
Фисби ел жадно, Локс почти не отставал от него. Еще с десяток людей наполнили миски и сейчас недоверчиво пробовали результат.
– Ну и дерьмо ты сварганил, Фисби!
Кто-то тут же опрокинул чашку в кусты. Бывший фермер восточного побережья бурно оправдывался…
Фисби умер к вечеру. Локс пережил его на два часа.
Перед смертью его рвало кровью.
Хауни, отрядный стандарт-медик, едва глянул на индикатор: отравление уже не вызывало сомнений. Стриж прислонился спиной к ребристой стене коттеджа – его, офицера корпуса “Сардар”, от похожей смерти отгородил лишь так и не разошедшийся как следует приступ ложной лихорадки.
