– Как же?
– Думала, у вас хоромы царские! А тут простой дом...
– Разочарованы?
– Напротив, – совершенно искренне ответила она. –
Я терпеть не могу весь этот новорусский шик. А вот такие скромные домики
обожаю... В них есть душа...
– Вы просто читаете мои мысли, – протянул Игорь
удивленно. – Никак не думал, что найдется женщина, разделяющая мои
взгляды... Тем более, если женщина – звезда!
– Не смущайте меня, Игорь, никакая я не звезда...
– Ну, не скромничайте, Катя...
– Нет, правда... Не надо. Не люблю я этого! Я вообще о славе
не мечтала до тех пор, пока не встретила... Славу... Вернее, пока он меня не
бросил. Да и в кино сниматься не желала. Меня устраивала моя жизнь, моя
карьера... Я до мозга костей театральная актриса...
– Что мешает вам вернуться в театр?
– Не зовет пока никто... Если б пригласили, я бы вышла на
сцену с удовольствием... – В голосе Кати была грусть. Игорь хорошо ее
уловил. Но следующую фразу Кэт произнесла уже совсем другим тоном: – А вы,
Игорь, любите театр?
– Да. Я часто хожу в «Современник». В «Театр Сатиры» тоже...
А вы?
– Я совсем не хожу. Чтоб душу себе не травить. Зато на
кинопремьеры регулярно таскаюсь... – Она хмыкнула. – Все пытаюсь себя
к кинематографу пристрастить...
– И как, получается?
– Да вы знаете... – Кэт осеклась. – Перейдем на
«ты», хорошо?
– Я буду только рад, – улыбнулся он.
Она улыбнулась в ответ, проникновенно и немного озорно, и
продолжила:
– Так вот, Игорь, я научилась получать удовольствие от
просмотра фильмов. У меня даже любимые появились. Причем, не
высокоинтеллектуальные работы Феллини или Тарковского, а зубодробительные
блокбастеры, типа «Человека-паука» или «Халка». Мне кажется, кино и должно быть
таким: развлекательным, легким...
– Тут я с тобой не соглашусь. Кино должно быть разным. Тяжелым
тоже. «А зори здесь тихие», по моему мнению, самый тяжелый фильм нашего
кинематографа, но при этом оставляющий в душе только светлые воспоминания и
желание посмотреть его еще раз...
– Нет уж, я лучше «Человека-паука» пересмотрю! –
тряхнула своей золотистой гривой Кэт. – Меня Слава, когда мы вместе жили,
буквально замучил серьезным кинематографом. Он не просто включал любимые
фильмы, он пересматривал их по десять раз, обсуждая со мной каждую сцену. А мне
нет бы сказать: отстань от меня со своим «Солярисом», давай посмотрим
«Красотку», так нет же, сидела, страдала...
– Он много для тебя значил?
– Кто?
– Слава.
– Да... Было время... – Она внимательно посмотрела на
Игоря. – А Лика для тебя?
– Тоже... Было время.
– Почему ты с ней развелся?
– Были причины.
– Она до сих пор недоумевает, какие... Сама мне говорила,
что не понимает, с чего вдруг у тебя родилась идея с ней расстаться...
– Лика предала меня.
– Изменила?
– Если бы...
– Если не хочешь говорить, то не надо.
– Я расскажу... Но не сейчас, хорошо?
– Конечно, не сейчас, – весело сказала она. –
Потому что по плану у нас ужин с шампанским... Помнится, кто-то мне обещал!
– Я обязательно накормлю тебя ужином, только придется
немного подождать, его еще надо приготовить...
– Могу помочь.
– Ни в коем случае, ты же гостья!
Он отпер дверь. Пропустив Кэт вперед, вошел, включил свет в
сенях. Когда-то он здесь умирал! Первое время воспоминания эти мешали ему
наслаждаться отдыхом на даче, но с годами они притупились, и теперь Игорь мог
спокойно ходить по дому, тогда как раньше все напоминало ему о том кошмаре...
– Ты давно купил этот дом? – спросила Кэт.
– Он принадлежал родителям моей матери. Она у меня
деревенская... В город уехала после школы, поступила в институт, да так там и
осталась... Но навыков крестьянских не растеряла. И корову доить умела, и дрова
рубить, и землю копать...
Игорь рассказывал, впуская Катю в кухню, где сохранилась
настоящая русская печь. Ее, правда, тысячу лет не топили, потому что она
чадила. Печь пора было ломать: бестолковая, да и места много занимает, но Серов
ее сохранил. В память о тех далеких временах, когда он мальчишкой валялся на
ней, ожидая, пока мама вытащит из нее казанок и накормит сына либо
удивительными щами, либо чудо-картошкой. В печи самые простые блюда получались
невероятно вкусными! Даже пшенная каша, которую Игорь терпеть не мог, выходила
такая, что он один мог слопать целый казанок...
– А ты умеешь готовить? – полюбопытствовала Кэт, когда
Серов стал деловито вынимать из шкафчика посуду.
– Боишься, что я накормлю тебя чем-нибудь
несъедобным? – усмехнулся Игорь.
– Да нет, просто, может, тебе если не помощь, то хоть совет
нужен? Я не бог весть какой кулинар, но элементарные блюда знаю, как
готовить... Типа, картошку, макароны, яичницу...
– Нет, макароны как-то не романтично... Картошка тоже.
Яичница для ужина с шампанским также не подойдет... – Он задумался. –
Фуагра, заливное из семги, салат из мидий, вот это то, что надо!
– Я ничего такого готовить не умею.
– Я тоже, но, к счастью, сейчас все продается годным к
немедленному употреблению! – засмеялся Игорь и стал вытаскивать из пакета
пластиковые судочки с готовой едой. – Нам остается только выложить все это
на тарелки... Но с этим я точно один справлюсь!
– Давай я хоть хлеб порежу...
Игорь продемонстрировал ей пакет с хлебной нарезкой, затем
велел мыть руки и садиться за стол.
* * *
Стемнело. Игорь зажег свечи, наврав Кэт о неполадках в
проводке.
Они поужинали и теперь просто сидели в уютной кухоньке на
прислоненной к русской печке лавке и пили шампанское. Игорь его терпеть не мог,
давился, морщась при каждом глотке. Кэт, заметив это, рассмеялась:
– Это сама большая жертва, на которую мужчина из-за меня
пошел! – И сунула ему в рот виноградину.
Игорь раздавил зубами крупную розовую ягоду и с наслаждением
проглотил.
– Вообще-то это не единственная жертва, – сказал он
после. – Я терпеть не могу костюмы и галстуки, хожу в них только на
работу, но сижу сейчас при полном параде, чтоб произвести на тебя
впечатление...
Серов на самом деле не переодевался в привычные для дачи
спортивные штаны с олимпийкой, хотя очень этого хотел. В просторной одежде ему
было намного комфортнее, зато в костюме от Бриони он выглядел гораздо лучше.
Элегантно-деловой стиль шел ему, идеально скроенные пиджаки и брюки
подчеркивали фигуру.
