Коммандер, с ненавистью глядя на одетого в камуфляж полковника, буквально выплюнул:
— Да будьте вы прокляты, ублюдки! Гребаные предатели!
Сезарро улыбнулся:
— Когда ваши замечательные командиры бросили мой отряд на съедение япошкам на Северном берегу, я тогда примерно так же говорил. Так что, как видите, скоро будем в расчете. Но мне только не совсем понятно: ваш ответ — это «да» или «нет»?
— Да, — американец опустил голову.
— Вот видите, все было не так уж и сложно. Так что давайте займемся делом.
13 сентября 1946 года. 16:00, Вашингтон
Появление на улице небольшого грузовичка с надписью «Свежие овощи Макнаба» прошло абсолютно незамеченным. Спешащие по своим делам немногочисленные прохожие даже и не обратили внимания на тот немаловажный факт, что появился сей фургончик сегодня несколько раньше обычного да и двигался явно медленнее.
И то и другое объяснялось довольно просто: полученная на днях из Мехико шифровка довольно четко говорила, что делать и когда. И вот незадача — это самое «когда» оказалось не посреди ночи, а едва ли не в самый разгар дня.
Компания «Макнаб», оказавшаяся достаточно удачливой, чтобы получить контракт с одним из многочисленных военных ведомств США, поставляла различные продукты в столовые некоторых армейских организаций.
В их числе был и Объединенный Штаб Армии США, чье недавно выстроенное здание имело один очень неприятный недостаток.
Альверде, прекрасно осознающий, что американцы его не простят, сильно постарался, чтобы в строительстве некоторых зданий поучаствовали компании, чью принадлежность к Южно-Американской Федерации установить возможным не представлялось. И одним из таких зданий и было означенное место концентрации сухопутных генералов американской армии.
Так и что же за недостаток был допущен вдумчивыми строителями при возведении объекта? Ничего особенного. Если честно, то при некотором везении даже не самое опасное.
Как известно любому человеку, изучавшему сопромат, при расчете нагрузок на опоры следует предусматривать десятипроцентный резерв прочности. На всякий случай. И вот именно этого здесь сделано и не было.
К чему это могло привести? Ну, учитывая почти четыре тонны взрывчатки, завезенные десятком последних рейсов «Свежих овощей»…
После мощнейшего взрыва, прогремевшего ровнехонько в пять часов вечера по местному времени, сразу три несущие стены и одна колонна рассыпались в пыль. Что, в свою очередь, вызвало увеличение нагрузки на остальные. Эффект карточного домика…
Первой не выдержала стена восточная. Натужно рыча выдираемыми из стены бетонными плитами, она рухнула на мостовую, как мошку прихлопнув неудачно припаркованный «Форд». Еще минутой спустя лопнули сразу две поддерживающие колонны в середине здания, удерживающие потолок центрального холла, а после этого процесс пошел лавинообразно. Агонизирующая конструкция продержалась еще почти четыре минуты, что было, в общем-то, неплохим результатом, особенно учитывая обстоятельства.
Вот только находящимся в глубинах бетонного хаоса людям от этого было не легче. А если вспомнить, что под зданием проходила газовая труба — еще одна недоработка строителей — и сейчас рассерженно шипящий метан стремительно вырывался на поверхность, то им можно было только посочувствовать.
Коллапс здания Объединенного Штаба Армии США не означал коллапса всей системы. Пока…
14 сентября 1946 года. Бразилиа-Ардженто, президентский бункер
Буквально влетевший в штаб Альверде невысокий офицер едва не светился от счастья. Удивленно посмотревший на него генерал Гаспар наклонился, внимательно рассматривая папку, зажатую в руках сияющего полковника.
— Президентэ!
Обернувшись, Альверде хладнокровно принял донесение, изредка бросая взгляды на едва ли не подпрыгивающего курьера. В процессе чтения на хмуром и уставшем лице генерала появлялась все более широкая улыбка. Наконец, закончив просматривать документ, президент повернулся к спокойно ожидающим офицерам:
— Друзья! Панама — наша!!!
Радостно улыбающийся президент, переждав взрыв ликования и дождавшись, пока люди в его штабе успокоятся, продолжил:
— И более того. Американцы считают, что ряд диверсий, проведенных нашими силами на их территории, — это дело рук Советов. Они до сих пор не понимают, что Панама полностью в наших руках.
— Жозе, — тихо произнес Гаспар, наклоняясь к уху старого друга, — ты же понимаешь, что это ненадолго?
— Более чем, — так же тихо ответил президент ЮАФ. — Но это только начало. Сезарро уже установил захваченные корабли у входа в канал. Наши морские артиллеристы уже вовсю осваивают вооружение «Атланты» и «Монтаны». А это, мой дорогой друг, в сумме двенадцать орудий калибром четыреста шесть, тридцать две стодвадцатисемимиллиметровые универсалки и десятки зенитных пушечек.
И самое классное здесь то, что янки не могут их просто утопить, ибо поднять таких красавцев со дна будет несколько… затруднительно. А это закупорит столь любимый нашими дорогими друзьями канал. Вот и прикинь, какие им теперь нужны силы, чтобы вернуть канал под контроль. Ибо такую артиллерию им будет выбить несколько проблематично. Тем более что мы тоже времени зря не теряем.
— Президентэ, — молодой офицер, как выяснилось, не закончил доклад передачей донесения, — полковник Сезарро докладывает, что подразделения генерала Ферейро уже прибыли и начали разворачивание зенитного прикрытия.
— Ну вот и отлично, — Альверде похлопал Гаспара по плечу. — Филиппе развернет еще пару сотен русских зенитных пулеметов, и прорыв американской авиации к корабликам у входа станет еще более проблематичен.
— Президентэ, — командующий ВВС генерал Маскареньяш попросил слова. Дождавшись кивка президента, он спокойно поинтересовался: — Продолжать переброску авиации согласно плану «Альфа»?
Директива «Альфа» подразумевала стремительное рассредоточение ВВС Федерации на замаскированные аэродромы. Плюс, в случае успеха в Панаме, часть сил отправлялась туда, «доставлять радость и наносить добро» американским силам в регионе.
— Продолжайте. Что у нас с заменой десантников?
— Разгружаем сразу двенадцать транспортов с сухопутными силами. Замена контингента будет полностью проведена в течение трех суток. На данный момент мы даже опережаем график, — Маскареньяш, не удержавшись, похвалился.
— На сколько?
— Четыре с половиной часа.
— Отлично, — Альверде удовлетворенно щелкнул пальцами. После чего повернулся к Гаспару и буквально обстрелял его вопросами:
— Что с Кубой?
— Маринельо
[2]
готов взять власть.
