— Но…
— Мы должны сражаться, черт вас подери! Перевести экономику на военные рельсы полностью, до самого что ни на есть распоследнего завода или автомастерской, раздавить Альверде всей мощью — в том числе и бомбами, и химией, и чумой! Защитить Суэц и Африку и только после этого начинать переговоры. Не раньше!
— Сомнительно, что евразийцы так легко поглотят приобретения на континенте. Та же Индия — крепкий орешек. Арабы, опять же, турки, — коротышка был несколько озадачен столь яростной речью «коллеги».
— Вы вспомните хотя бы немцев. Еще и пяти лет не прошло, как они с русскими воевали, а уже друзья до гроба. Или финны. Черт, да возьмите япошек — они превратились в самых преданных фанатов русских, хотя те надрали им задницу всего полгода назад!
— А вы подумайте о том, что ваш план невыполним в принципе, — старик не собирался сдаваться. — Удержать Суэц и одновременно атаковать Альверде мы не сможем. Этот ублюдок вообще недосягаем — плацдармов у нас больше нет, вся его промышленность спрятана в джунглях, а единственную приличную базу для наших бомберов он раздолбал своей авиацией. Но и особой опасности он не представляет. В отличие от евразийцев. Поэтому все силы — на Африканский фронт.
Собравшиеся согласно закивали.
— Судя по всему, вы лишились последних остатков разума, джентльмены. К голосу рассудка вы прислушиваться не хотите… а значит, нам конец.
— Бросьте эту патетику, — старик с отвращением посмотрел на «молчуна». — Мы все равно добьемся своего. Просто не сейчас. А лет через тридцать-сорок. Или пятьдесят.
— Рискуем не дожить, — невесело ухмыльнулся коротышка.
— Мне проще — у меня на это даже нет шанса. Честно говоря, сомневаюсь, что здесь он вообще у кого-либо есть. Но русские все равно рано или поздно проиграют. Всегда проигрывали — вспомните хотя бы Наполеона. После его разгрома они были на коне. А всего через полвека с треском продули Крымскую войну. И в этот раз будет так же. Принципиально ничего не изменилось.
Старик, опытный, прожженный делец, хитрый и умный, даже не подозревал, насколько он не прав.
7 февраля 1947 года. Москва, Кремль
— Генри Уоллес. Пожалуй, это наилучший вариант. Он достаточно авторитетен, неплохо — на фоне остальных — относится к Советскому Союзу, критиковал политику нагнетания напряженности. До последнего Патриотического акта даже публично выступал за прекращение войны и заключение мира. Плюс имеет опыт вице-президентства при Рузвельте. Выводы аналитической группы находятся перед вами, — Молотов остановился и обвел взглядом собравшихся. Сталин с отсутствующим видом пил чай, Рокоссовский, откинувшись на спинку стула, внимательно смотрел на министра иностранных дел, ожидая продолжения. Ворошилов и Микоян перешептывались, изредка что-то спрашивая у Маленкова. Тимошенко безостановочно писал в своем блокноте. Берия, судя по всему, думал о чем-то своем.
Пауза уже начала затягиваться, когда Иосиф Виссарионович поднял глаза на своего старого соратника.
— Спасибо, товарищ Молотов. Товарищ Берия, каковы умонастроения в среде американского пролетариата?
— Убийство Трумэна, которого хотя и выбирали не как президента, а как вице-президента, но все же выбирали, что давало ему определенную, довольно-таки значительную долю легитимности в глазах народа, сильно пошатнуло позиции сторонников войны. Пришедший ему на смену Стеттиниус считается ставленником олигархического капитала и не имеет вообще никакой поддержки. Причем среди не только пролетариата, но и интеллигенции.
Протестные настроения растут повсеместно. Роспуск профсоюзов, отмена отпусков и сокращение выходных, увеличение продолжительности рабочего дня без увеличения оплаты, рост цен, постоянные неудачи на фронтах — все эти факторы заставляют простых американцев все чаще задаваться вопросом «для чего нам все это?».
Решение не применять специальные боеприпасы оказалось полностью оправданным — еще полгода наших успехов, и Штаты воевать перестанут.
Отдельно считаю нужным отметить положение в Англии. Последнее урезание продуктовых норм по карточкам окончательно обрушило авторитет правительства Черчилля. То, что он потерял его настолько быстро, свидетельствует о серьезных антивоенных настроениях. Люди попросту устали.
Британия фактически беспрерывно воюет с тридцать девятого года. И хотя после поражения Гитлера боевые действия велись вдали от территорий метрополии, вернувшись на нее только с началом последнего конфликта, простые люди более не хотят бомбежек, похоронок, полуголодного существования и постоянного страха. Они не видят смысла в войне, победа в которой представляется им столь маловероятной.
— Аналитическая группа Генерального штаба считает, что выход Англии из войны поставит на Альянсе крест, лишив американцев последних надежд на победу, — заметил Рокоссовский.
— А как же иллюзии Пентагона, Белого дома и их хозяев об атомном оружии? — заинтересовавшийся последней ремаркой Сталин с интересом посмотрел на своего будущего преемника.
— Они начинают осознавать, что победу им ядерная бомба не принесет. Максимум — ограничит степень поражения, сведя его к более-менее приемлемым условиям и не превратив в позорную капитуляцию. Ведь хотя американская военщина и не знает о наличии подобного — и даже более совершенного — оружия у нас, она прекрасно осведомлена о наших больших запасах химического оружия и сложности доставки бомб на территорию Советского Союза. — Рокоссовский сделал паузу. — Другой вопрос, готовы ли правящие круги Штатов признать этот факт. Если да — то замечательно.
— А если нет?
— А если нет, товарищ Сталин, то у нас серьезная проблема. — После этой фразы полководца присутствующие заметно напряглись.
— Поясните, товарищ Рокоссовский. А то, как я вижу, не все товарищи с вами согласны, — вождь покачал головой.
— Наше поражение — военное в особенности — фактически невозможно. Стратегически мы уже победили. Но вот победа безусловного характера — такая, чтобы американцы безоговорочно капитулировали… Десантная операция на Американский континент на данный момент невероятно сложна — если не кривить душой, то вполне можно сказать «невозможна». Даже если нам удастся создать плацдарм — его удержание и расширение вполне однозначно вызовет огромные проблемы хотя бы в плане снабжения. В таком случае единственным выходом останется лишь последовательное уничтожение промышленности и инфраструктуры Штатов с помощью стратегической авиации и ракетных войск. И даже после этого осуществление военного контроля над такой территорией будет как минимум затруднено. Сам по себе плацдарм, опять же, может быть довольно легко уничтожен атомным оружием.
— Вы считаете, что американцы будут наносить удары ядерными бомбами по собственной территории?
— Без всякого сомнения. Тем более что они не знают об отдаленных последствиях его применения. Я не говорю, что военный успех невозможен в принципе, особенно учитывая тот факт, что у нас есть столь удобный союзник, как Южно-Американская Федерация. — Маршал подошел к карте Северной Америки и взял указку. — В теории, получив плотный контроль над Атлантикой, можно создать мощную группировку в зоне Панамского канала — условно назовем ее Южным фронтом — и через Мексику начать вторжение на уже непосредственно американскую территорию. Плюс сконцентрируем войска на Кубе и нанесем удар еще и с этой стороны. Южный фронт — опять же в теории — может отрезать одну часть США от другой, а кубинская группа — создать угрозу всему Восточному побережью, что рано или поздно приведет к победе. Но такая победа потребует огромных ресурсов — как материальных, так и людских. Потери будут чудовищны.
