Книга Узница Шато-Гайара, страница 23. Автор книги Морис Дрюон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Узница Шато-Гайара»

Cтраница 23

По лицу мужа мадам де Мариньи сразу поняла, что произошло несчастье.

– Ангерран, друг мой, что случилось? – воскликнула она.

Жанна де Сен-Мартэн, крестница покойной королевы Жанны, жены Филиппа Красивого, жила в состоянии непрерывного восхищения перед своим супругом и посвятила себя преданному ему служению.

– А произошло то, – ответил Мариньи, – что теперь, когда нет хозяина и некому держать кнут, псы набросились на меня.

– Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Мариньи сухо ответил, что, слава богу, он достаточно взрослый и как-нибудь защитит себя сам, и от тона, каким были произнесены эти слова, на глазах его супруги выступили слезы. Ангерран заметил это и устыдился своей грубости. Он взял жену за плечи и поцеловал ее в лоб, в то место, где начинали курчавиться ее пепельные волосы.

– Знаю, знаю, Жанна, – промолвил он, – только вы одна на всем свете и любите меня.

Он прошел в свой рабочий кабинет, бросил на сундук мешок с бумагами. Руки его тряслись, и он чуть было не выронил подсвечник, перенося его на стол. Он чертыхнулся и начал шагать от окна к камину, чтобы собраться с мыслями и дать улечься гневу.

«Вы отобрали у меня казну, но вы забыли обо всем прочем. Не так-то легко вам удастся меня сломить. Поживем – увидим».

Он взял со стола колокольчик и позвонил.

– Живо пришли четырех жезлоносцев, – приказал он вошедшему слуге.

Вскоре четверо вытребованных коадъютором жезлоносцев стремительно вбежали в залу, держа в руках жезлы с традиционной лилией. Мариньи повелительно обратился к ним:

– Ты – позовешь ко мне мессира Алэна де Парейля, он, должно быть, находится сейчас в Лувре. Ты – сбегай в епископский дворец за моим братом архиепископом. Ты – приведешь сюда мессиров Гийома Дюбуа и Рауля де Преля, а ты – мессира де Локетье. Отыщите их во что бы то ни стало. Я буду ждать их здесь, у себя.

Жезлоносцы бросились исполнять приказание своего господина, а Ангерран, приоткрыв двери в кабинет, где трудились писцы, крикнул:

– Кого-нибудь ко мне для диктовки.

На пороге появился писец, таща за собой пюпитр и перья.

«Государь, – начал диктовать Мариньи, подойдя к камину и грея поясницу, – в том состоянии, в каком нахожусь я после того, как господь бог отозвал к себе величайшего из монархов Франции...»

Он писал Эдуарду II, королю Англии и зятю Филиппа Красивого, женатого на дочери последнего Изабелле Французской. Начиная с 1308 года, когда был заключен этот союз, подготовленный стараниями Мариньи, правитель государства Французского не раз оказывал Эдуарду многочисленные услуги политического или сугубо частного характера. Однако брак получился неудачный, и Изабелла жаловалась на извращенные склонности и равнодушие своего супруга. Да и в Гиени положение по-прежнему оставалось напряженным... Вместе со своим лютым недругом Карлом Валуа Мариньи представлял короля Франции на церемониях, имевших место в Вестминстере по случаю восшествия Эдуарда на престол. В 1313 году английский король во время своего пребывания во Франции в благодарность назначил коадъютору пожизненную пенсию в сумме тысячи ливров в год.

Ныне в помощи короля Эдуарда нуждался сам всесильный Мариньи, и он обращался к Англии с просьбой оказать ему покровительство. Он умело намекнул в своем письме, что в интересах Англии, чтобы руководство делами Франции пребывало в прежних руках. Те, что трудились вместе для обеспечения мира между двумя великими державами, должны и впредь действовать сплоченно.

Писец поспешно просушил пергамент и представил его на подпись Мариньи.

– Прикажете передать через гонцов? – осведомился он.

– Нет, никаких гонцов. Письмо передаст по назначению мой сын. Пусть один из писцов отыщет его, если только он не дома.

Когда писец вышел, Мариньи расстегнул верхнюю пуговицу камзола и тяжело перевел дух – это было лишь началом борьбы.

«Несчастное королевство, – думал он. – До чего они доведут страну, если только им не помешать! Неужели я трудился не покладая рук лишь для того, чтобы стать свидетелем крушения всех моих дел и начинаний?»

Подобно большинству людей, долгое время стоявших у кормила власти, Мариньи привык отождествлять себя с Францией и считал поэтому любое посягательство на свою особу прямым посягательством на кровные интересы королевства.

В данном случае он был не так уж не прав: с той минуты, как его власть над королевством ограничили, он готов был, даже не отдавая себе отчета, действовать против королевства.

В этом состоянии духа и застал Мариньи его младший брат Жан. Архиепископ Санский, тонкий и изящный, в плотно облегавшей его сутане фиолетового цвета, вошел в кабинет с той заученной благочестивой миной, которую так не переносил коадъютор. Ему всегда хотелось сказать брату: «Прибереги, если уж тебе так угодно, этот постный вид для своих монахов, со мной это не пройдет, ведь я-то помню, как ты пускал слюни над миской супа и сморкался при помощи пальцев».

В нескольких словах Мариньи рассказал архиепископу о заседании Совета и, не дав брату вставить слово, заговорил тем не терпящим возражений тоном, каким обычно говорил со своими подчиненными.

– Никакого папы мне сейчас не требуется, ибо, пока нет папы, король в моих руках. Не собирать конклава, слишком многочисленного и готового подчиниться приказам Бувилля. Никакого примирения кардиналов в Авиньоне. Пусть спорят, пусть грызутся до бесконечности – позаботьтесь-ка, Жан, чтобы так оно было и впредь, до нового моего распоряжения.

Жан де Мариньи, который поначалу вполне разделял гнев и негодование старшего брата, сильно помрачнел, когда речь зашла о конклаве. Он молчал, задумчиво разглядывая свой великолепный перстень, знак его сана.

– Ну что же вы задумались? – нетерпеливо спросил Ангерран.

– Брат мой, ваши планы меня тревожат, – собрался наконец с духом архиепископ. – Посеяв в конклаве еще большую смуту, я рискую лишиться благорасположения того кандидата в папы, которого изберут не сегодня завтра, а новый папа может после своего избрания дать мне кардинальскую шапку...

– Кардинальскую шапку! Нашли о чем говорить, да еще в такое время! – гневно прервал его Ангерран. – Кардинальскую шапку, мой бедный Жан, если только вам суждено ее носить, дам я, и никто другой, как я дал вам митру. Но ежели вы перекинетесь в стан моих врагов, вы у меня походите не только без кардинальской шапки, но и без сапог, и жить вам до конца ваших дней в качестве безвестного монаха в отдаленном монастыре. Вы что-то слишком быстро забыли, чем вы мне обязаны, равно как и свой опрометчивый поступок, от последствий коего я вас спас всего два месяца назад, – я имею в виду ваше слишком вольное обращение с имуществом тамплиеров. Кстати, выкупили ли вы тот злосчастный залог, оставшийся в руках у банкира Толомеи? Не забывайте, что из-за вас мне уже пришлось уступить ломбардцам, когда я как раз намеревался поприжать их с налогом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация