В общем, в торжественный день в аэропорту Пулково топтался весь журналистский корпус и большое количество солдат. Все наблюдали, как с неба, которое сегодня было на удивление безоблачным, спускается самолет, везущий очень высокого гостя.
На вид этот самый гость представлял из себя типичный образец господ, которых военнослужащие называют «штатский пердун». То есть как раз тот, кто и отдает приказы переться на другой конец планеты для реализации великих политических идей. Сопровождающие были под стать — сытые и самодовольные рожи с приклеенными голливудскими улыбками. Как знал Джекоб из посланий редактора, кое-кто из них уже начал делить город, выкраивая из него что получше.
— Ой, шеф, не в обиду вам, но когда я на них гляжу, меня охватывает приступ антисемитизма, — бросил Риккардо.
— Ты знаешь, честно говоря, я испытываю почти те же чувства, — признался Джекоб. — Я уже давно понял: бывают ситуации, когда еврей становится ярым антисемитом.
Васьки с ним на этот раз не было — для того, чтобы попасть вовремя на церемонию, пришлось встать ни свет, ни заря, а девица не любила рано просыпаться ради таких глупостей. Да и что ей было тут делать?
— Сам приветствуй своих американских бугров. Мне и собственные успели достать по самое не могу, — пробормотала она сонным голосом и повернулась на другой бок.
Встреча была… Ну, как обычно. Забавно, что генерал Адамс по каким-то причинам не присутствовал, хоть это ему было положено по штату. Как шепнули на ухо Джекобу его друзья из штаба, отношения генерала с Вашингтоном резко испортились. Ему все более и более не нравилась затея, которой он руководил. Шептались, это произошло после того, как один из идущих в Питер транспортов затонул в Финском заливе, напоровшись на черт знает откуда взявшуюся мину времен Второй мировой. В общем, генерала не было. А так все шло по плану.
Разве что, когда высокие гости спускались по трапу, морды у них стали из сладких, кисло-сладкими.
— А! Не нравится гнидам в этом городе! — Злорадно протянул Риккардо, разделявший отношение своей «сестрички» к любому высокому начальству.
Когда вся эта кампания проходила мимо Джекоба, он услышал, как представитель президента обратился к одному из спутников — типу, который больше всех суетился, пытаясь забежать вперед и заглянуть в глаза боссу — как собака, всеми силами старающаяся выразить свою преданность.
— Как вам первое впечатление от вашей родины, мистер Каверин?
— Это давно уже не моя родина. Я не имею ничего общего с этой страной! Но поверьте — теперь, когда мы твердо обосновались в Петербурге, мы можем твердо говорить, что Россия скоро твердо войдет в сферу наших интересов. С Российской империей покончено навсегда!
Затем визитеры уселись в машину и кортеж, состоявший из охраны, авто с начальством и пристроившимися сзади машинами журналистов, двинулся в сторону города.
Все приключения начались с того, что внезапно колонна свернула в сторону с Московского проспекта и свернула на какую-то поперечную улицу. Как оказалось впоследствии, возле станции метро «Elektrosila» ни с того, ни с сего рухнул железнодорожный мост, сделав проезд по главной магистрали невозможным. Решение о новом маршруте принял, как это всегда бывает, тот, кто меньше всего разбирался в местных условиях — какой-то тип из охраны вашингтонских шишек. Он рассудил, что самыми безопасными будут самые безлюдные улицы. И они поехали! Поначалу с одной стороны высились безжизненные огромные жилые дома, напоминающие фильмы о поселениях землян на далеких планетах. А вот потом… Джекобу уже довелось побывать в том, что здесь называется promzona. Но то, где они очутились, походило на виденное им как крокодил — на ящерицу. То есть, по сути, то же самое. Но только вот масштабы были неизмеримо большими. Вдоль разбитой дороги нескончаемой многомильной чередой потянулись бетонные заборы, они сменялись заросшими травой пустырями на которых стыли лужи, покрытые ядовито-зеленой ряской, какими-то полуразрушенными бетонными сооружениями, железными ангарами, на которых красовались загадочные надписи вроде «шиномонтаж», «диски» или совсем непонятное «УНР-36». Все это разнообразилось ржавыми остовами машин, автоприцепов и неизвестных гусеничных механизмов. Понятное дело, вокруг не наблюдалось ни души.
Вдруг Риккардо, беззаботно крутивший баранку, переменился в лице и выдал из себя что-то очень длинное на испанском. Джекоб не знал этот язык, но, услышав слова «мадонна путана», понял, что дело серьезно. Он глянул туда, куда глядел, забыв о дороге, его ординарец, и поддержал Риккардо, выдав невесть откуда взявшуюся русскую тираду. Над одним из заборов парил тот самый кот. На этот раз он снова шел низко, на бреющем, широко расставив свои крылья, которые очень напоминали вороньи. Лапы чудовища были широко расставлены, как у котов, готовящихся к драке. Усатая морда не выражала ничего хорошего. Джекоб даже разглядел, как кот широко раскрыл пасть.
— Тормози! Заорал Джекоб не своим голосом. Приобретенный опыт подсказывал ему, что встреча с этим летающим монстром не сулит ничего хорошего.
Риккардо ударил по тормозам и вырулил немного в сторону, на тротуар. Машина Джекоба шла прямо за джипом охраны — аккурат так, чтобы журналист оказался в выигрышной для наблюдения позиции и сумел все хорошо разглядеть.
Автомобиль, в котором находились вашингтонские гости, вырулил на какой-то заброшенный железнодорожный переезд через ветку, которая вела от одних железных ворот к другим. Таких веток тут было до черта. Аккурат на переезде машина застряла — ни туды, ни сюды. Охрана, выскочив, направилась к автомобилю боссу, но добежать не успела. Откуда-то сбоку раздался низкий, хриплый, душераздирающий гудок — и на переезд, вышибив ворота, вылетел огромный, ржавый до красноты, старинный паровоз. Раздался мерзкий лязг раздираемого в клочья металла — паровоз снес машину, протащил ее — и окончательно расплющил о какой-то бетонный столб. А сам, вышибив вторые ворота, исчез. Охранники не нашли ничего умнее, чем выхватить свои пистолеты и бессмысленно палить туда, куда скрылся этот монстр. Более сообразительными оказались ребята на бронетранспортере, который шел в голове колонны. Машина дала задний ход, выехала на железнодорожную полосу и начала неуклюже разворачиваться.
И тут паровоз вылетел снова. Вновь застонало рвущееся железо, бронетранспортер отбросило как раз на джип охраны, придавив заодно и всех, кто суетился вокруг. Проскочив, локомотив на полном ходу скрылся за обломками чугунных ворот из которых вылетел в первый раз. Зрелище было жуткое самое по себе. Но Джекоба мучило еще что-то. И только когда он вместе с другими журналистами, подбежал к груде железа, которое только что было машиной, груженой вашингтонскими чиновниками, до него дошло. И захотелось перекреститься — хотя этого он еще не делал ни разу в жизни. Нет, этого быть не может… Отерев холодный пот, Джекоб, бывший отличным оператором, стал четко, по кадрам, вспоминать произошедшее.
Так, гудок, в воротах показывается паровоз. Столкновение, гибель машины с вашингтонскими начальниками. Локомотив скрывается во вторых воротах. Вот исчезает из глаз его заляпанный нефтью тендер-цистерна. Пауза. Бронетранспортер на рельсах. Снова появляется паровоз… Все точно! Паровоз, перший на чудовищной скорости, оба раза, с перерывом в пять минут, появился НОСОМ ВПЕРЕД! Ошибки быть не могло Джекоб оба раза четко помнил появляющееся из ворот паровозное рыло, украшенное двумя фонарями, покорябанной красной звездой и трубой, из которой пер жирный черный дым. Но как же это могло произойти? Паровоз — не автомобиль. Чтобы ему развернуться, он должен остановиться, кто-то должен перевести стрелку, машина задом зайти на специальный запасной путь. Снова перевести стрелку. Перейти на другой путь. Третья стрелка. Все это нужно делать на самом малом ходу. А потом набрать скорость. У Джекоба был приятель, увлекавшийся историей железных дорог в США. Он рассказывал… Чтобы паровозу так разогнаться, нужно по крайней мере полмили! Было два паровоза? Но Джекоб мог заявлять под присягой в суде, что во второй раз это была та же самая машина! Снова припомнив паровозное рыло, ему показалось, что локомотив ехидно лыбился своими фонарями…И как он мог снести тяжеленный бронетранспортер на такой скорости — и не сойти с рельс?
