Простояли они там не больше двух часов, пока не явилась рота солдат Литовского полка с пулеметами. Солдаты предложили юнкерам убираться, пока целы. Те и убрались — с пулеметами не поспоришь. Но этот нелепый захват был то, что надо! Через несколько часов вышел новый номер газеты, в котором уже имелось обращение Сталина с рассказом о случившемся.
В тот же день Полковников издает приказ № 251:
«1. Приказываю всем частям и командам оставаться в занимаемых казармах впредь до получения приказов из штаба округа. Всякие самостоятельные выступления запрещаю. Все выступающие вопреки приказу с оружием на улицу будут преданы суду за вооруженный мятеж.
2. В случае каких-либо самовольных вооруженных выступлений или выходов отдельных частей или групп солдат на улицу помимо приказов, отданных штабом округа, приказываю офицерам оставаться в казармах. Все офицеры, выступившие помимо приказов своих начальников, будут преданы суду за вооруженный мятеж.
3. Категорически запрещаю исполнение войсками каких-либо "приказов", исходящих от различных организаций».
Интересно, а верил ли он сам, что этот приказ исполнят?
Тем временем Керенский собирал силы для охраны Зимнего дворца. Получалось очень плохо. Большинство тех, кому это было приказано, уклонилось от такой чести. К примеру, из ударного женского батальона Марии Бочкаревой пришла одна рота, примерно 200 человек, Затем к ним присоединились 68 юнкеров Михайловского артиллерийского училища. Кроме того, во дворце уже находились или прибыли на дежурство ночью и днем 24 октября 134 офицера и около 2 тысяч человек из школ прапорщиков Петергофа, Ораниенбаума и Гатчины.
Около половины третьего Генштаб принял решение развести Литейный, Троицкий и Николаевский мосты (Дворцовый мост жестко контролировался войсками, находящимися возле Зимнего). Таким образом защитники власти хотели отрезать от города «красную» Выборгскую сторону. Что было бессмысленно, потому как казармы большинства частей гарнизона находились на левом берегу, к тому же имелись Невская и Нарвские заставы, не менее революционно настроенные.
Впрочем, из развода мостов тоже ничего не получилось. Юнкера Михайловского училища прибыли к Литейному мосту, но тут на них «наехала» вооруженная толпа (благо рядом располагались казармы Преображенского полка), разоружила и под конвоем повела в родное училище. Ударниц направили развести Троицкий мост, разрешив применять оружие. Однако дамы увидели, что все подходы прекрасно простреливаются пулеметами, установленными вдоль стен Петропавловской крепости, и решили, что целее будут, вернувшись обратно.
Николаевский мост удалось развести, оттеснив отряд Красной Гвардии — но ненадолго. Ночью к мосту подошла «Аврора». Сражаться с плавучим бронированным монстром дураков не нашлось — юнкера разбежались, мост свели обратно.
С «Авророй» вообще интересно вышло. Она стояла на ремонте на Адмиралтейских верфях (это ниже по Неве) и должна была проводить ходовые испытания. Но пришел приказ ВРК: обеспечить сведение моста. Офицеры отказались выполнять этот приказ. Тогда матросы заявили, что поведут «Аврору» сами. Офицеры схватились за голову: «Вы ж ее на мель посадите!» И посадили б — фарватер на Неве очень сложный, особенно для океанского крейсера. В общем, офицеры привели корабль, он им оказался дороже, чем какое-то там Временное правительство.
А дальше все пошло, как положено — телеграф, телефон, вокзалы, электростанция…
Таким образом, к раннему утру 25 октября правительство осталось без телефонной связи и энергоснабжения. Точнее, не совсем: аполитичные телефонистки по доброте душевной соединяли членов правительства с их домами, а оттуда уж перезванивали…
Что же касается помощи, которую ждал Керенский — то части с фронта отказывались идти на Петроград или, не доходя до города, объявляли о верности ВРК. На рассвете министр-председатель обратился к стоявшим в столице казачьим частям. Те поинтересовались — подойдет ли пехота? Узнав, что пехоты не предвидится, заявили, что не намерены «выступать в одиночку и служить живыми мишенями». В 11 утра Керенский на автомашине, одолженной в американском посольстве, умчался куда-то в юго-западном направлении — искать верные войска…
Интересно, что все это время город жил обычной жизнью. Ходили трамваи, работали магазины, театры, кинотеатры и рестораны. Никаких революционных масс на улицах не наблюдалось. Массовое шоу началось только 25 октября.
В полночь 25 октября в Смольном появился Ленин, который не выдержал сидения на квартире. Мне всегда было интересно, как он добрался. Дело в том, что я живу в пределах прямой видимости от дома на Сердобольской, 1, откуда ушел Ленин, и не раз, и не два пешком прошагал примерно эту дорогу. Ну, так уж случалось. Так вот, по одним сведениям, Ленин и его охранник Рахья поймали у Финляндского вокзала извозчика, по другим — Ильич сел в трамвай, где учил кондукторшу, как надо делать революцию.
Как бы то ни было, появившись в Смольном, он тут же развил бурную деятельность, требуя захватывать все как можно скорее.
В середине дня подошли морячки из Кронштадта, собравшие для этого перехода все, что могло плавать. Список впечатляет: два минных заградителя «Амур» и «Хопёр», бывшая яхта командующего портом «Зарница», переоборудованная в госпитальный корабль, учебное судно «Верный» и линкор «Заря свободы», настолько старый, что на Балтийском флоте его прозвали «утюгом». Линкор тащили четыре буксира. Кроме вышеперечисленного во флотилию входили многочисленные пассажирские колесные катера и баржи. Недаром потом говорили: «Из-за острова Кронштадта на простор Невы реки выплывает много лодок, в них сидят большевики». К этому времени оставалось занять Адмиралтейство и Генеральный штаб. И, разумеется, Зимний дворец.
…О так называемом штурме Зимнего в советское время понаписано и снято много разного. Кадры из фильма Эйзенштейна «Октябрь», которые и теперь часто показывают, многие воспринимают как документальные. (Тем более что Эйзенштейн специально снимал «под документалку». Такая у него была в двадцатых годах творческая манера.) Но к реальности это не имеет никакого отношения. Существует огромное количество описаний процесса штурма — и все они противоречат друг другу. Так, члены ВРК В. А. Антонов-Овсеенко и Н. И. Подвойский в своих мемуарах не могут членораздельно объяснить: какого черта революционные массы болтались вокруг здания целый день?
Бардак, был, конечно, полный. Собираться потихоньку-помаленьку стали лишь во второй половине дня. Члены ВРК организовать собравшихся на штурм то ли не умели, то ли не хотели. Да и те, видимо, не очень рвались, полагая, что Временное правительство и так сдастся. Во время штурма ведь и убить могут — а оно кому-то нужно?
На набережных стояли любопытные.
Тем временем защитники Зимнего стали потихоньку разбегаться. Первыми ушли самокатчики
[47]
, которые постоянно охраняли Зимний дворец. Потом стали потихоньку уходить и те, кто пришел на его защиту, по одному и целыми отрядами. Кстати, комендант Зимнего дворца, недавно назначенный офицер гатчинской школы прапорщиков, очень плохо представлял план здания. А ведь во дворце, кроме парадных подъездов, имеется еще множество служебных. Многие из этих дверей остались без охраны.
