—Брат Лем! На какое расстояние можно подойти к этим Заколдованным Местам, чтобы и перерождение не началось, и рассмотреть всё можно было?
Но Лем не отвечает, он спит. Несколько глотков коньяку уложили нашего не привыкшего к крепким напиткам проводника. До «захода» солнца остаётся чуть больше двух часов, и мы решаем тоже устроиться на ночлег.
За ужином мы обмениваемся мнениями и пытаемся хоть как-то осмыслить всё странное и непонятное, что мы увидели в этой Фазе.
—Если бы мне дома рассказали о таком, — говорит Анатолий, — я бы ни за что не поверил. Воспринял бы эти россказни как фантастические бредни какого-нибудь автора новелл ужасов средней руки. Невозможно представить, чтобы природа была так враждебно настроена по отношению к человеку.
—Ты думаешь, Толя, это природа? — Лена качает головой. — Нет. Впечатление такое, что здесь всё запрограммировано. Запрограммировано с каким-то злым умыслом и даже с садистским уклоном. Природа сама так не может. Здесь явно поработали наши «прорабы».
—Но с какой целью они сотворили это здесь? — вступает в разговор Наташа. — Всё это как-то не вписывается в ту концепцию, к которой мы пришли несколько дней назад.
При этом Наташа смотрит на меня с такой надеждой, словно ждёт, что я всё расставлю по местам и объясню. А ничего-то я ей не объясню, потому что сам ни хрена не могу понять.
—Пути «прорабов» неисповедимы, — говорю я, собравшись с мыслями. — То, что здесь поработали именно они, сомнений не вызывает. А вот с какой целью? Мы, видимо, имеем несколько упрощенное представление об их деятельности. Судя по этой Фазе, отбор энергии у цивилизаций — задача главная, основная, но не единственная. Здесь мы столкнулись еще с одним аспектом их вмешательства. Каким конкретно? Пока неизвестно. Информации мало. Но определённо здесь они, помимо отбора энергии, занимаются еще чем-то. Меня очень интересуют Заколдованные Места. Почему-то мне кажется, что именно в них и зарыта собака.
—Я тоже так думаю, — соглашается Лена. — Надо будет обязательно задержаться возле них и постараться выяснить, что же в них такого заколдованного.
Глава 21
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей.
А. С. Пушкин
Весь следующий день мы пробираемся по полю грандиозной битвы неведомых противников. Мы давно уже ничему не удивляемся, и нас не поражают несуразные конструкции, созданные нечеловеческим разумом и нечеловеческими руками. Да и руками ли?
Ясное дело, далеко не руками. И очень скоро мы в этом убеждаемся. Миновав ряд искорёженных платформ с остатками каких-то решетчатых сооружений, мы натыкаемся на овраг. Даже не овраг, а какой-то карьер. Этот карьер почти доверху заполнен костными обломками. В основном позвонками и какими-то заострёнными отростками вроде длинных пальцев. Определить что-либо по этим фрагментам невозможно.
К концу дня мы наконец оставляем позади это мрачное поле битвы, кладбище изуродованной внеземной техники и грандиозный могильник поверженных в этом сражении. Без приключений, конечно, не обходится.
Перед нами неглубокая ложбина с покатыми склонами. А по обе её стороны до самого горизонта тянутся огромные валы из металла, пластика и еще Время знает из какого материала. Впечатление такое, что противоборствующие стороны израсходовали здесь свои боекомплекты и, презрев смерть, таранили друг друга самозабвенно и долго. Битая техника, нагроможденная в несколько ярусов, образует порой настоящие монбланы. Пройти через них заведомо невозможно. Как объяснил Лем, всё здесь настолько обветшало, что несколько лет назад группа из десяти человек провалилась куда-то в глубину этого завала, а им на головы долго падали тяжелые обломки.
—Путь здесь один, — говорит Лем и показывает на ложбину.
Ложбина как ложбина. Но мы уже ученые. Если путь здесь только один, значит, ничего хорошего на этом пути тебя не ждёт.
—Что это за вешки? — спрашивает Пётр.
—Они отмечают безопасный путь. Идти надо строго между ними. И не идти, а ползти.
—А почему именно ползти? — интересуется Наташа.
—Когда я буду проходить, увидите и сами поймёте.
—А если отклониться от пути? — уточняет Сергей.
—Лучше этого не делать. Размажет, и даже брызг не останется. Разве что ботинки уцелеют. Видишь, сапог валяется? Это всё, что осталось от какого-то чудака, который не послушался гуляку.
—Мины? — спрашивает Анатолий.
—Нет. Никто толком не знает, что это. Но это хуже мин. Ну я пойду, а вы смотрите и запоминайте.
Лем спускается в ложбину и сначала просто бежит до первой вешки. Там он падает и дальше ползёт, плотно прижимаясь к земле. И тут же становиться ясно, почему он так делает. С левого склона ложбины откуда-то из-под земли бьёт пулемёт. Судя по частоте стрельбы и по тому, какие фонтаны песка и камней поднимаются на правом склоне, пулемёт крупнокалиберный.
Едва Лем минует зону обстрела, как справа открывают огонь сразу два пулемёта. Огневые точки хорошо замаскированы. Я ничего не вижу, кроме пляшущих огоньков. Чем дальше Лем продвигается по ложбине, тем жарче и интенсивнее становится огонь. Стрельба ведётся непрерывно с обоих склонов ложбины. Кроме пулемётов в обстрел включаются малокалиберные скорострельные пушки. Дело доходит до огнемётов. Ревущие струи пламени полностью скрывают от нас проводника. Кажется, ничто живое не сможет уцелеть под таким огнём. Но фигура Лема появляется у очередной вешки. Он упорно ползёт и ползёт вперёд. Местами в дело вступают лазеры, что-то вроде плазменных пушек и какие-то разрядники.
Но вот и последняя вешка. Огонь сразу прекращается, словно Лем нажал на какую-то скрытую педаль. Он встаёт и машет нам рукой, приглашая следовать за ним. Мы видим, что он цел и невредим, но почему-то никто из нас не торопится за ним последовать. Признаться, у меня мурашки начинают бегать под комбинезоном, когда я представлю себя ползущим под этим смертоносным потоком. Но надо решаться. Делаю шаг вперёд.
—Я пойду! — неожиданно заявляет Сергей.
Он решительно направляется к ложбине. Этого я от него меньше всего ожидал. Хотя, в принципе, удивляться здесь нечему. Парень с нами не первый день, успел побывать в боях и обстреляться. Как говорится, уже освоил, как надо себя вести, находясь по обе стороны прицельной рамки. А этот шаг для него — что-то вроде акта самоутверждения. Проверка самого себя на прочность. Что ж, пусть парень идёт.
—Хорошо, Серёжа, иди первым. Но смотри, нервы держи в узде. Начнёшь дёргаться — смерть.
—Всё будет нормально, Андрей. За меня, как за Димку, ты переживать не будешь. Учиться надо на чужих ошибках.
Ого! Парень первый раз обратился ко мне на «ты» и назвал меня просто Андреем, без отчества. Что ж, давно пора ему становиться на одну доску с нами. Может быть, и из него в итоге получится хроноагент? Посмотрим. Впереди еще много испытаний.
