— Кубейрос вышли из Салано! Идут на нас!
Мы быстро занимаем свои места. Из окопа я не вижу ни одного защитника. Знаю, где проходит первая линия и где вторая, но ничего не вижу. Петр с Анатолием по части маскировки поработали на совесть. Слишком уж на совесть. Когда я буду менять позицию, я вряд ли смогу с разбега найти свой новый окоп. Хотя я сам его отрыл, но он так тщательно скрыт, что мне придется с полминуты находиться под огнем кубейрос. Сертон они, конечно, не пробьют, шлем тоже, но приятного будет мало.
Ждать приходится долго. Разведчики известили нас оперативно, лошадей не жалели. А вот кубейрос что-то не торопятся. Ловлю себя на том, что тянусь за сигаретами. А вот курить сейчас никак нельзя. Нервничаете, Андрей Николаевич. Словно вы первый раз в таком деле.
Слышится топот копыт и многоголосый гомон. Идут, даже не скрываясь. А что им скрываться? Кто может дать им здесь отпор? Поселенцы с охотничьими ружьями? Не смешите!
Опускаю щиток шлема с биноклем и всматриваюсь в конную колонну, появившуюся на дороге из-за вершины холма. Кубейрос движутся в колонне по пять. Держатся они самоуверенно и нагло. Вооружены очень пестро. Тут и винтовки, и карабины, и автоматы, вроде МП-40. По-моему, у некоторых есть что-то вроде ППШ. Ага! Вот и «калаши»! Но их немного. Штуки четыре, не больше. У каждого кубейрос имеется какое-то холодное оружие: мечи, сабли, палаши, пики. Да и сами они — народ пестрый. Рядом с европейцами, неграми и арабами соседствуют малайцы, китайцы и японцы. Вот уж действительно Ноев ковчег!
Прячусь в окоп поглубже. Мой номер теперь шестнадцатый. Надо ждать, когда наши откроют огонь, и кубейрос пойдут в атаку. Сейчас дело за Петром и нашей командой. Они пока молчат. Первый выстрел сделает Петр. Это будет сигнал к открытию огня. Представляю, как Петр, покусывая травинку, посматривает на голову колонны и оценивает, сколько ей осталось до заранее намеченного нами рубежа.
Я хорошо знаю, где этот рубеж. До него остаются считаные метры. Сейчас Петр, наверное, прикладывается и выбирает цель. Грохочет первый выстрел, и сразу, следом за ним, трещит залп пяти автоматов. Лазер пока молчит. Автоматы, начав говорить, непрерывно стучат одиночными выстрелами. Теперь уже вразнобой.
В рядах кубейрос замешательство. Пули выбивают их одного за другим. Ребята стреляют точно. Но кубейрос все-таки не мирные пахари, а псы войны. Звучат выкрики команд. Колонна рассыпается в лаву и с воинственными криками устремляется вперед. Кубейрос не унижаются до того, чтобы спешиться и взяться за винтовки и автоматы. Они бросаются вперед на конях, обнажив сабли, шашки и мечи. Лава стремительно накатывается на первую линию нашей обороны.
Передовая линия кубейрос словно налетает на невидимый стальной канат, натянутый немного выше уровня конских голов. Всадников буквально выметает из седел. Мечутся кони, некоторые из них падают. А задние кубейрос в разбеге налетают на тот же «невидимый канат». Я продолжаю хлестать атакующих вдоль линии под небольшим углом, чтобы разброс пуль шел в глубь лавы. Оказавшись под губительным огнем, не ожидавшие этого кубейрос паникуют и мечутся. А из окопов по ним бьют автоматы. Начинает работать своим лазером и Наташа.
Но замешательство длится недолго. Нескольким бандитам удается проскочить первую линию обороны, но там они попадают под огонь местных жителей. Охотничьи ружья — это, конечно, не автоматы. Тем не менее с такого расстояния они поражают не хуже.
Меня все-таки обнаружили. Несколько групп кубейрос устремляются ко мне с разных сторон. Я их, естественно, не замечаю, занятый огнем. Но их отлично видит Петр. Он переносит огонь, отсекая от меня эти группы. После его «подсказки» и я замечаю сосредоточивающихся против меня кубейрос. Надо менять позицию, здесь я свое дело сделал, атака кубейрос сорвана.
Подхватываю пулемет за ручку (упаси Время схватиться за раскаленный ствол!) и перебежками, пригибаясь, направляюсь к запасному окопу. Надо мной посвистывают пули. Некоторые из них чмокают в землю, поднимая фонтанчики пыли. Все-таки кубейрос далеко не снайперы.
Петр с товарищами прикрывают мой отход. Но одна четверка кубейрос все же догоняет меня. Оборачиваюсь. Они уже близко. Возбужденно орут и размахивают клинками. Сейчас мы догоним этого беглеца, и в капусту его, в капусту! Нет, ребятки, тут кто как сумеет! Швыряю гранату с расчетом, чтобы они как раз на нее наехали. Взрыв! В седле остается только один. Но и его раненная, обезумевшая лошадь несет прямо на наши окопы.
Направление на запасной окоп я выдержал верно, через пятнадцать шагов прыгаю в него и снова готов к открытию огня. Теперь я делю внимание и огонь между основной массой кубейрос и теми из них, кто прорывается в промежуток между первой и второй линиями обороны. Несмотря на большие потери, кубейрос спешиваться не желают. Они гарцуют на своих «рысаках», стреляют прямо на скаку по нашим окопам (заведомо низкая точность), группируются и пытаются вновь атаковать. Но эти группы быстро тают и рассеиваются под автоматным и пулеметным огнем.
Примитив. В тактическом отношении кубейрос мало чем отличаются от новобранцев или американцев. На их месте я бы дал команду спешиться. Точным огнем прижал бы наших ребят к земле и послал бы группу в обход. А эти…
В шум боя вклинивается новый звук. Это работает пулемет. Пулемет Дегтярева. Он стегает длинными очередями по нашим окопам первой линии. Присматриваюсь. Есть! Вот он, под кустами. До меня ему метров четыреста с гаком, и по мне он бить не рискует. А я не такой, я рискну. И не только рискну, я ему пасть-то заткну!
Первая моя очередь ложится неудачно. Но пулеметчик понял, кто по нему стреляет, и переносит огонь на меня. Его пули свистят то высоко над моей головой, то справа, то слева. Патронов он не жалеет. Значит, я смогу пополнить у них свой боезапас. Делаю поправку по результатам первой очереди, ловлю в прицел вспышки на конце ствола и даю хорошую очередь патронов на тридцать. «Дегтярев» замолкает.
А до кубейрос в конце концов доходит вся глупость их тактики. Правда, в обход они идти уже не могут. Людей не хватит. Но они, пытаясь хоть как-то укрыться от нашего огня, спешиваются, прижимаются к земле и начинают стрелять в нашу сторону. Окопаться им нечем. У нас стрельба сразу стихает и принимает другой характер. Огонь ведется по отдельным целям короткими очередями или одиночными выстрелами. Я тоже бью короткими, на выбор, время от времени стегая длинной очередью, чтобы кубейрос не забывали: убежать им не удастся.
Так проходит минут двадцать. Движение среди кубейрос почти прекращается. Я даю сигнал Барсаку. Он приподнимается в своем окопе и кричит на жаргоне кубейрос, предлагая им сложить оружие и сдаться, гарантируя сдавшимся жизнь. Стрельба со стороны кубейрос прекращается, но пока никто из них не выражает желания сдаться. Думают, ядрена вошь! А что тут думать? Штыки в землю, руки в гору. Выждав, Барсак повторяет свое предложение. Кубейрос продолжают размышлять.
Проходит еще минуты две, и с земли поднимается первый кубейрос. Он закладывает руки за голову и понуро направляется в сторону поселка. За ним встает второй, третий, еще двое. Решились. Еще через минуту встает последний. Местные жители начинают связывать пленных, а мы проверяем, не затаился ли кто-нибудь из бандитов, притворяясь мертвым. Нет, все без обмана. Тяжело раненные, которые не могут подняться сами, есть, а притворщиков нет. Я сигналю Барсаку, и он посылает людей собирать оружие. Наши потери минимальны. Среди местных жителей один убит (испугался, выскочил из окопа и попал под меч) и трое ранены.
