Останавливаюсь на этом варианте подробнее. Так, все ясно. Лишившись в лице Советского Союза противовеса своему влиянию. Соединенные Штаты присваивают себе право диктовать всему миру свои правила игры. В конце столетия они пробуют свои силы в Югославии, где заодно проверяют и реакцию мирового сообщества. Сообщество, поморщившись, глотает пилюлю. Коготок увяз, всей птичке пропасть. В самом начале XXI века фактически прекращает свои функции Совет Безопасности, а следом за ним и ООН превращается в совещательный орган при США.
У Дяди Сэма развязаны руки. С помощью НАТО он начинает устанавливать «новый порядок», в том числе и в тех странах НАТО, которые как-то, даже шепотом, выражают свое недовольство.
А чего опасаться? Кто посмеет сказать «нет» самой могучей супердержаве? Ведь извечный соперник канул в небытие. Но свято место пусто не бывает. И на месте СССР у США появляются сразу два противовеса в мировой системе. Это Китай и объединившиеся под знаменем джихада мусульманские страны. Первый был страшен своей многочисленностью, вторые — своим фанатизмом. Ну, а Америке отступать было уже некуда, так как и Китай и исламский джихад поставили своей целью в первую очередь уничтожение «Империи Мирового Зла».
Солнце над планетой затмили вспышки термоядерных взрывов. К небу потянулись дымы гигантских пожаров, и пала на Землю ядерная зима, быстро погубившая тех, кто умудрился выжить в ядерном апокалипсисе. И настал Конец Света.
Такой вариант меня не устраивает. Я моделирую воздействие на Китай и исламские страны и сталкиваю их в локальной войне, в которой Америка помогает то одной, то другой стороне, пока они… Словом, все по Трумэну: «И пусть они убивают друг друга, как можно больше…» Причем Америка зорко следит, чтобы противники не применяли ядерного оружия. В противном случае виновник будет «строжайше наказан».
А результат? Смотрю дальше. Снова кризис сверхпотребления и фашистская диктатура в мировом масштабе. Нет, такой вариант тоже не годится.
Значит, надо любой ценой избежать иностранного вмешательства в дела России и ее уничтожения как самостоятельного государства.
Возвращаюсь к исходной точке и изучаю расстановку сил. В этой расстановке черт ногу сломит! Спецы в ЧВП действительно неплохо владеют темпоральной алгеброй, они предусмотрели и просчитали все варианты. Народившийся в результате «реформы» класс новых «хозяев» стремительно обрастает толпой охранников, прихлебателей и прочих паразитов, которых такая жизнь вполне устраивает. Они-то будут драться за это насмерть.
К тому же правительство и «всенародно избранный» с упорством, достойным лучшего применения, пытаются протолкнуть через Думу закон о частной собственности на землю, с правом ее свободной купли-продажи. Зачем это им нужно? Почему в программе ЧВП этому придается такое большое значение? Где-то я уже слышал ответ на этот вопрос, причем только что…
Ага! Вот где! Я быстро отыскиваю запись теледебатов о земельной реформе. Один из ура-реформаторов, сверкая «комсомольским» огнем в очах, вещает: «Нам и нужен класс собственников, класс твердых хозяев, которые, встав на собственной земле, никому ее не уступят, вплоть до того, что будут защищать ее с оружием в руках! Именно тогда, и только тогда реформы станут необратимыми!» Поняв, что сболтнул лишнее, «реформатор» резко замолкает.
Воистину, эти «новые твердые хозяева» не остановятся ни перед чем и пойдут на что угодно. Они скорее допустят к власти фашистов, чем поступятся хотя бы частью награбленного.
Вот и еще одно непонятное обстоятельство проясняется. Телевидение временами вопит об опасности нарождающегося фашизма. Правда, то же телевидение меньше пугает обывателей фашизмом, чем «ужасами» возвращения к коммунизму. Иногда показывают «штурмовые отряды» и занятия «боевых групп» фашистов. Только при этом ничего не говорится о том, какие меры принимает по этому поводу правительство. Потому что сказать, по сути, нечего. Мер никаких не принимается. «Реформаторы» прекрасно понимают, что фашистские «штурмовики» и «боевики» их не тронут. У них будут другие задачи. Их готовят как ударную силу на тот случай, если народ вернет себе власть мирным путем и потребует возврата своего достояния и суда над преступниками.
Понятно становится также и упорное стремление реформировать армию, сделать ее «профессиональной». Наемникам, которые служат за деньги, все равно в кого стрелять: в чеченских террористов или в бастующих шахтеров. Их натаскают, как цепных псов, которым будет достаточно сказать: «Фас!», и они будут рвать все и вся, защищая тех, кто им платит.
Ситуация обрисовывается все яснее. Неясно одно: что сделать, чтобы обойтись как можно меньшей кровью, раз уж неизбежно она должна пролиться.
Снова начинаю составлять уравнения. И снова бросаю это занятие. Кровь и кровь! И чем дальше, тем больше. Надо подойти с другой стороны. Надо искать слабое звено, где тонко, там и рвется. Как бы ни были мудры эти дьяволы из штабов ЧВП, но не могут же они все предусмотреть. Невозможно объять необъятное!
Наливаю себе еще коньяку и снова начинаю анализировать обстановку. Слабое звено в цепи, выкованной в штабах ЧВП, нахожу относительно быстро. Это инженеры и рабочие, оставшиеся без работы, без средств к существованию, ограбленные «реформаторами» и «приватизаторами», чей труд и таланты не нужны «новым хозяевам». Это офицерский корпус армии, еще той, непрофессиональной, обманутый властью. Моряки и летчики, танкисты и ракетчики, вынужденные с риском для жизни эксплуатировать аварийную технику. Новая для реформируемой армии с ее кастрированным оборонным бюджетом слишком дорога, она продается за рубеж. Но и ее производство неуклонно сворачивается. Россию вытесняют со всех рынков. Организации, возглавляемой ЧВП, не нужна Россия, которая строит свои самолеты и корабли. Ей нужна Россия, покупающая ненужный за рубежом устаревший хлам.
Слабое звено есть. Что дальше? Дальше я снова начинаю колдовать над системами уравнений. Но результаты в который уже раз не удовлетворяют меня. Внезапно меня озаряет мысль, что я пытаюсь изобрести велосипед. Ведь почти за сто лет до меня тот же вопрос решал другой человек. И решил он его успешно, хотя и не владел аппаратом темпоральной математики. Ввожу в исходные условия четыре пункта ленинской теории революционной ситуации. Подумав, задаю граничные условия, исходя из пожеланий минимизации возможного числа жертв. Так…
Получается, что события могут и, исходя из требований к граничным условиям, должны начаться в 2001— 2004 годах. Но это будет, если сработает четвертый пункт начальных условий. То есть должна быть организационная сила, которая объединит и направит возмущение доведенного до крайности народа, которая сможет организовать наиболее здоровые силы в армии и поднять их в поддержку народного возмущения.
В оппозиции «реформаторам» находится немало партий и движений, но все они действуют разобщенно. Здесь тоже чувствуется опытная рука. Если в первой половине девяностых годов непримиримая, патриотически настроенная оппозиция действовала более-менее согласованно, то к концу десятилетия наблюдается полный разброд. Имея одну общую цель, все движения и партии движутся к ней порознь, стремятся самостоятельно пробиться к власти, отвоевывая друг у друга голоса избирателей. Тем самым они губят общее дело.
