Они сбрасывают сарафаны и остаются в купальниках. Серега не соврал. Ольга в своем зеленом купальнике смотрится великолепно. Она замечает мой восхищенный взгляд и смущается. Было бы чего! С такой фигурой в наше время ей была бы обеспечена карьера фотомодели.
Вдоволь наплескавшись, садимся “к столу”. Сергей объявляет тост: “За то, чтобы эта встреча была не последней!” Мы пьем, а мне становится грустно. Завтра мы улетаем, а еще через две недели начнется война. Так что эта встреча — именно последняя. Я стараюсь ничем не выдавать своих мрачных мыслей, но, видимо, это плохо мне удается. По крайней мере, от Ольги-то я не сумел скрыть своего настроения.
— В чем дело? — шепчет она.
— Мы же завтра улетаем…
— Но жизнь-то завтра не кончается. У тебя будет отпуск, еще встретимся.
Я смотрю на нее и улыбаюсь. Как хорошо, что она не знает, что ближайший отпуск у нас будет не раньше, чем через четыре года, да и то только у тех, кто доживет.
Ольга понимает мою улыбку по-своему и успокаивается. Но чем ближе к вечеру, тем печальнее становятся ее глаза. Она как-то странно поглядывает на меня, и у меня складывается впечатление, что она уже жалеет о том, что пригласила сюда Веру с Сергеем. Мне приходит в голову мысль, что если я сейчас намекну ей, что не прочь бы остаться здесь с ней на ночь, она, не раздумывая, согласится. Но это — невозможно. В пять утра мне надо быть на аэродроме. Сейчас не девяностые годы. Попутку ночью не поймаешь ни за какие деньги.
С сожалением начинаем собираться. Девушки провожают нас до станции. Они остаются ночевать здесь.
— Андрюша, я 19-го уезжаю на сборы, в войска. До этого времени буду жить здесь. Если окажешься в Москве, ко мне домой не заходи, приезжай прямо сюда, — говорит мне Ольга. — Я буду ждать.
— Оля, не жди напрасно. Мы завтра улетаем на запад. Когда теперь мы сможем вернуться?
— Кто знает… все равно я буду ждать. До конца.
Не стесняясь присутствием Сергея и Веры, она повисает у меня на шее и крепко целует. В поезде Сергей шутит:
— Ну, друже, с меня — бутылка! Я глазам своим не верил, когда видел, как тебя целует наша Снежная королева.
Я только отмахиваюсь. Ольга потеряна для меня уже навсегда. До начала войны — две недели. Даже если мы с ней и выживем, то все равно меня здесь уже не будет. Будет настоящий Андрей Злобин. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Кто знает, одобрит ли настоящий Злобин мой выбор.
Глава 5
Я клянусь, что это любовь была.
Посмотри, ведь это ее дела!
Б.Окуджава
Ровно в шесть взлетает первая эскадрилья. Мы сидим в самолетах и ждем команды. Техсостав грузит в “Ли-2” “движимое имущество” и загружается сам. Этими же самолетами летят три оказавшиеся “безлошадными” летчика. Вчера в моторах их машин нашли заводские дефекты, и инженер Котиков дал заключение, что до Елизова они не дотянут. Новые моторы прибудут не ранее 12—13-го числа. Три “Яка” сиротливо стоят на стоянке. А у нас впереди длительный перелет, практически на пределе дальности.
Пошло первое звено, за ним — второе. Наша очередь — “Як” быстро катится по бетонке, шасси постукивают на стыках плит. Быстрее, еще быстрее. Вот воздух подхватывает легкую машину, и она — в своей стихии.
Пристраиваемся к своим, нас догоняет четвертое звено, и комэск берет курс на Белоруссию. Вот и все. Я лечу на войну. Будем считать, что мирная жизнь кончилась.
Два с лишним часа полета, и впереди открывается полевой аэродром. Садимся. Нам командуют, куда рулить. Заруливаю куда-то чуть ли не в лес. Только когда выхожу на поле вижу, что из небольших просек торчат носы “Яков”. Через какое-то время приземляются остальные две эскадрильи. “Ли-2” с техниками — еще в полете. Лосев, не дожидаясь их, собирает нас прямо на стоянке, под деревьями.
— Товарищи командиры! Мы прибыли к месту постоянной дислокации. Начальник штаба выдаст вам карты. По ним вы сегодня изучите местность, район полетов, расположение соседних частей и все необходимое. Завтра приступаем к боевой работе. Заниматься будем по расписанию, которое также доведет до вас начальник штаба. Сразу скажу, какова наша задача в случае начала боевых действий.
Командир смотрит на небо в западном направлении, словно оттуда уже летят самолеты противника.
— Первая наша задача: воздушное прикрытие стратегических узлов — Осиповичи и Бобруйск, а также переправ через Березину и Птичь. Вторая задача: перекрыть противнику воздушный коридор на Могилев и Оршу. Третья задача: сопровождение нашей бомбардировочной и штурмовой авиации.
Подполковник задумывается на несколько секунд и добавляет:
— И главное. Ввиду того, что наша дивизия особая, командование будет ставить перед нами и другие задачи, так сказать, повышенной трудности. Задачи, которые обычным соединениям могут оказаться не по зубам.
Он снова замолкает, теперь уже на несколько минут. Несколько раз проходит перед нами взад-вперед, глядя себе под ноги и нерешительно жуя губами. Наконец он говорит:
— И вот еще что. Я специально не стал дожидаться техников и собрал только летный состав. Имейте в виду и будьте к этому готовы. Боевые действия могут начаться в любой ближайший день. По сведениям из штаба округа, Германия сосредоточила на нашей западной границе огромные силы, в том числе ударную стратегическую авиацию. Не сегодня-завтра вся эта мощь обрушится на нас. Не будем питать иллюзий на этот счет. Так просто такие силы на границе не концентрируются. Превосходство у противника не только количественное, но и качественное. В соединениях, базирующихся западнее нас, “И-16” и “Чайки” составляют более семидесяти процентов. Летный состав в подавляющем большинстве боевого опыта не имеет. Делайте выводы. Через час после начала — это полетное время бомбардировщиков от границы до нас — нам придется вступить в бой. Как я уже сказал, это может произойти в любой ближайший час. Отсюда некоторые особенности. Полк будет расквартирован в селе, что в двух километрах отсюда, но на аэродроме будет постоянно дежурить, днем и ночью, одна эскадрилья.
На другой день с утра начинаются полеты. Изучаем местность, объекты, отыскиваем запасные площадки. Часто встречаемся в воздухе с “ЛаГГами” и “МиГами” двух других полков нашей дивизии.
Глядя на стремительные, но тяжеловатые, хищные силуэты “МиГов”, я прихожу к интересной мысли. Что, если попробовать отработать с ними взаимодействие? “МиГи” прекрасно проявляют свои качества на больших высотах. На средних и малых они тяжеловесны и не так маневренны. Можно было бы сделать “бутерброд”. Внизу — мы или “ЛаГГи”, вверху — “МиГи”. Мы бьем противника внизу и гоним его наверх, где его будут ждать “МиГи”. Там они будут иметь неоспоримое превосходство.
Делюсь своими мыслями с майором Жучковым. Тот слушает с интересом и внимательно на меня смотрит.
— Далеко пойдешь, Злобин. А у тебя ничего, варит! Ты, оказывается, можешь не только за ручку держаться да на гашетку давить. Слетаю-ка я завтра к Иванову (начальник штаба 130-го полка), перетру этот вопрос и вместе с ним — к Строеву. Но учти, Злобин, я тебя представлю как автора этой идеи. Так что готовься, все шишки на тебя посыпятся.
