Так мы и делаем. Держась рядом, мы довольно долго движемся по туннелям и переходам. В одном месте нам приходится бластером уничтожить что-то вроде танка, атаковавшего нас из бокового прохода. В другом месте нас приковывает к земле чудовищная гравитация. Мы, с трудом ворочая руками, еле-еле находим способ ее отключить, но взамен получаем невесомость. Едва мы выбираемся из зоны невесомости, как нас атакует стая “панцирных” волков. Автоматные пули берут их только в упор, метров с пяти.
Изрядно потрепанные после рандеву с волками, мы входим в Z-образный туннель, где нас атакует желтый шар величиной с голову. Шар искусно увертывается от наших выстрелов и при этом норовит вклиниться между нами и стукнуть кого-нибудь из нас по голове. В конце концов мне удается поразить его из автомата, и он взрывается. Когда до выхода из Лабиринта остается не так уж и много, путь нам преграждает провал шириной метра четыре, заполненный кипящей жидкостью, от которой валит весьма холодный пар.
— Жидкий азот, — констатирую я, взглянув на газоанализатор, — попадать в него не хочется. Со снаряжением мы не перепрыгнем. Оставлять его нельзя, кто знает, какие сюрпризы могут быть на самом выходе. Прыгать порознь тоже нельзя, это мы уже проходили.
— Может быть, вскипятим его термическими гранатами? — предлагает Андрей.
— У тебя сколько кислорода осталось?
— Минут на десять. Значит, надо искать обход. Но обхода нет. Проклятый канал с жидким азотом надежно отсекает нас от выхода из Лабиринта. Все мыслимые и немыслимые попытки форсировать его приводят только к напрасной потере времени. В конце концов мы присаживаемся передохнуть, перекусить и подумать.
— Надо переходить на другой уровень, — предлагает Андрей.
— Придется, — соглашаюсь я. — Ближайший от нас переход — на пятый уровень, туда и двинем.
До перехода мы добираемся почти без приключений. В стене зала зияет круглая дыра, похожая на ту, через которую накануне пришел Андрей, только на уровне одного метра от пола.
— Да, похоже, — зябко пожимает плечами Андрей. — Даже слишком похоже.
Раздумывать, однако, некогда, и я лезу в трубу. Она идет вверх под углом. Передвигаться можно только на четвереньках. Время от времени труба сужается, и приходится ползти почти по-пластунски. Сзади чертыхается Андрей. Чертыхается, но ползет. Внезапно наклон трубы становится круче, ползти — труднее. Потом крутизна увеличивается настолько, что мы останавливаемся.
— Что делать? — спрашиваю я.
— Вопрос хороший, — хрипит, отдуваясь, Андрей, — только я не гарантирую на него такого же хорошего ответа. Думать надо, старина. Не зря же этот переход на плане обозначен именно как переход с восьмого на пятый.
Думай не думай, а ничего, кроме как долбить стенки трубы, вырубая упоры для рук и ног, мы придумать не в состоянии. Занятие это весьма веселое. Виброусилитель резака работает на пределе. Пот заливает глаза. Мы продвигаемся со скоростью два-три метра в час. Часа через четыре труба расширяется настолько, что мы можем встать рядом и передохнуть.
— Давай теперь я вперед пойду, — предлагает Андрей.
Я молча киваю.
Говорить уже нет сил. Руки дрожат. Еще пять часов. Трубе не видно конца. Снова расширение, и я меняю Андрея. Ужасно хочется лечь, вытянуть руки и ноги. О том, что с нами будет, если мы не удержимся и сорвемся, стараюсь не думать. Через два часа такой работы протянутая вперед рука попадает в пустоту. Я подтягиваюсь и куда-то вываливаюсь. Мне уже все равно, наконец-то можно лечь и вытянуться.
Рядом падает Андрей. У меня мелькает последняя мысль, что это путешествие напоминает одновременно и путь по конвейеру крематория, в компании с Ко, и путь к роднику по пустыне. Я засыпаю.
Глава 24
Запашок там будет.
Рыжий, так ты не того… не дрейфь.
А. и Б. Стругацкие
Мы проспали около шести часов. Я просыпаюсь, увидев во сне сочные бифштексы с румяной жареной картошечкой и зеленью, а рядом на сковородке аппетитнейшую глазунью с ветчиной. Понимаю, что смертельно проголодался. На многочасовое путешествие по трубе мы с Андреем затратили огромное количество энергии. Андрей лежит рядом и беспокойно мечется, непрерывно облизываясь. Судя по всему, его также преследуют гастрономические кошмары. Расталкиваю его, и мы основательно подкрепляемся, а затем снова засыпаем.
Просыпаемся мы одновременно. Выясняется, что проспали мы около двенадцати часов. Надо срочно наверстывать упущенное время. Первым делом заглядываем в план. То, что мы там видим, оптимизма не добавляет, скорее наоборот. До выхода из Лабиринта на этом уровне почти пять километров. Что это будут за километры, мы прекрасно представляем. Но, как говорится, глаза боятся, руки делают, а ноги идут.
— Вперед? — предлагает Андрей.
— Не назад же, — киваю я в сторону трубы.
И мы идем. Без всяких приключений проходим мы километра полтора, когда сзади раздается урчание мотора. Нас догоняет громадный асфальтовый каток. Туннель совершенно прямой, и нет никакой надежды на то, что это чудо техники застрянет на повороте. Мы прибавляем шагу, но каток не отстает, а, напротив, приближается к нам.
Я беру тяжелую гранату и швыряю ее под огромный цилиндр катка. Взрывной волной нас с Андреем сбивает с ног, но каток даже не покачнулся. Андрей хватается за бластер, но сразу опускает его. Стрелять с десяти метров из бластера невозможно. Надо отбежать подальше. Мы бежим, но каток, издавая радостное урчание, устремляется за нами, по-прежнему неотвратимо нас нагоняя. Когда расстояние между нами и катком сокращается почти до двух метров, я замечаю узкий боковой проход. Недолго думая, хватаю Андрея за руку и увлекаю его в это ответвление. Каток с утробным урчанием прокатывает мимо, останавливается и, откатившись назад, закрывает узкий проход своей тушей.
Деваться некуда, и мы идем по ответвлению. Через десять метров проход сворачивает вправо и через два метра заканчивается тупиком. Мы с Андреем озадаченно переглядываемся и одновременно начинаем зондировать тупик и туннель во всех направлениях и диапазонах. Как и следовало ожидать, мы ничего не обнаруживаем. Остается один выход. Андрей готовит бластер и выходит в туннель. Я хватаю его за пояс и, крикнув: “Огонь!”, изо всех сил тяну своего товарища в тупик, повалившись вместе с ним на пол. Яростная вспышка энергии, дохнув ядерным жаром, отрывает нас от пола и швыряет на стену туннеля с неземной силой.
Придя в себя, первым делом проверяю, все ли кости целы. Наши комбинезоны обуглились. Андрей все еще без сознания. Судя по всему, его левая нога вывихнута. Пока он еще не пришел в себя, быстро вправляю ему ногу и делаю несколько уколов из аптечки. Сознание наконец возвращается к Андрею, и его первая реакция:
— Вот это да! — Он выглядывает в туннель. — Ничего себе!
Занятый его ногой, я туда еще не смотрел. Камень стен оплавлен, в основном туннеле напротив нашего прохода в стене — огромная вмятина, из которой торчит часть заднего цилиндра катка. Все остальное уничтожено взрывом, который чуть было не испепелил и нас с Андреем.
