Сегодня американские «шахматисты» считают: возможная русская неоимперия-сырьевик будет строиться вокруг добычи и транспортировки нефти и газа. Развиваться такая империя сырьевых мародеров не сумеет: все будет подавлено жестко-бюрократической, косной системой управления, не соответствующей задачам инновационного роста. Система станет принимать неэффективные решения. Планы РФ стать инновационной страной, по мнению американцев, полностью провалятся. Истеблишмент РФ окажется не в силах осуществить прорывные проекты и производить технику, аналогов которой в мире нет. Американцы рассчитывают, что новая империя, как и поздний СССР, пойдет по заведомо проигрышному пути – станет копировать западные технологические направления, обрекая себя на вечное отставание. (Надо сказать, пока так и происходит: программы созданных в РФ госкорпораций не предусматривают создания продукции, не имеющей аналогов на Западе.)
Потоки нефтедолларов уйдут на внешнюю экспансию и сверхпотребление местной «элиты» – она продолжит воровать из бюджета, брать взятки, уводить средства в западные банки, учить на Западе своих детей, покупать недвижимость в Англии, Франции и Швейцарии. Получится ущербная империя: с вымирающим славянским населением, не обеспечивающая своей продовольственной безопасности (зависимая от импорта продуктов из Европы, США, Канады, Аргентины), лишенная суверенной, полноценной банковской системы. Такая «неоимперия», превращенная в сырьевой придаток развитых стран, окажется лишенной своей электроники. У нее будет ничтожная высокотехнологичная промышленность. Она окажется зависимой от западных технологий в телекоммуникациях и компьютерной технике, в глубоком бурении и добыче углеводородов на шельфе. Она явно добьет свое авиа– и судостроение, проиграв конкуренцию «Боингу», «Эрбасу», «МакДоннел-Дугласу», «Бомбардбе», Китаю и даже бразильскому авиапрому. В космосе – программы РФ тоже не предусматривают качественного рывка, эксплуатируя старый советский задел. Вступив в ВТО, возможная империя Москвы додушит остатки собственной наукоемкой индустрии, лишится возможности проводить протекционистскую политику по отношению к отечественному производителю. Товары русского производства не смогут конкурировать с азиатскими даже на внутреннем рынке. Неоимперия, по расчетам наших «заклятых друзей», не сможет сохранить унаследованный от СССР научный потенциал: ученые просто вымрут, не передав знаний и опыта молодой смене. Москва уже не может совладать с явным регрессом некогда отличной советской системы образования. Явно не в состоянии решить проблему тотальной коррупции в верхах. Она не может создать сильные региональные центры деловой активности в Сибири и на Дальнем Востоке, сравнимые с Москвой и Петербургом. Наконец, у новой объединенной державы не хватит сил и средств, чтобы справиться с кризисом физического износа оборудования, жилья, транспортной и энергетической инфраструктур.
Обладая более высокоразвитой системой государственного управления, более совершенными оргтехнологиями и «мозговыми трестами», Запад рассчитывает играть расширенной, но примитивно управляемой Россией. Кроме того, хозяева США обладают явным информационным превосходством над Москвой, они гораздо сильнее ее в мировых СМИ. Москва не может тягаться с глобалистской элитой по части поп-культурного господства, по части диктовки всему миру научных теорий, мод, вкусов и стилей жизни. У нее нет своего Голливуда. А ведь это тоже – важнейшие рычаги господства.
Впрочем, приведу письмо Александрова:
«…Американские технократы никоим образом не боятся появления Русской Сверхдержавы, которая могла бы составить им конкуренцию. Причины тоже ясны и понятны. Американцы убеждены, что в любом случае сумеют сделать Россию своей марионеткой.
Хотите знать, почему? В середине 1950-х годов ХХ века знаменитый англичанин Уильям Росс Эшби, получивший за свои исследования прозвище «Ньютон кибернетики», сформулировал в книге «An Introduction to Cybernetics» фундаментальный «закон необходимого разнообразия» («The Law of Requisite Variety», или сокращенно RVL).
Суть его в следующем: допустим, имеется некая система. У нее есть внутренняя структура, но есть и внешние условия. Так вот, жизнь этой системы обусловлена взаимодействием разнообразия внешней среды и внутреннего разнообразия системы. Иными словами, для поддержания жизни система должна непрерывно поддерживать такой уровень внутреннего разнообразия, который соответствовал бы разнообразию окружающей среды. При таком раскладе она, по крайней мере, может сохранять равновесие со средой.
Сам Росс Эшби оперировал понятием «игрок», вот почему его закон – один из главных в теории игр. А выразил он его совсем просто: «Only variety can destroy variety» («Только разнообразие может уничтожить разнообразие»). Например, если вы играете с кем-то в шахматы, то у вас всегда должно быть не меньше вариантов ходов, чем у вашего противника, а на любой его ход у вас должен быть как минимум адекватный ответ. При таком раскладе вы точно не проиграете. Будет ничья. Но нам нужно победить, поэтому равновесный вариант нас не интересует. На уровне статистической биологической системы он стабильный, но не эволюционный. А критерии победы становятся очевидными из следствий этого закона.
Первое. Допустим, разнообразие окружающей среды ниже, чем разнообразие системы, находящейся в этой среде. Что происходит? Система начинает адаптировать среду путем экспорта разнообразия вовне.
Именно так люди подчинили себе животный мир и стали хозяевами природы. Они оказались сложнее и «разнообразнее» животных, что позволило им полностью изучить их повадки и отработать методы управления, под которыми подразумевается весь спектр действий – от приручения животного до его убийства. На каждый ход зверя у них было несколько своих ходов. Или, например, если вы состоите в руководстве фирмы, то для того, чтобы полностью держать ее под контролем, руководство (управляющая подсистема) всегда должно иметь готовые варианты решения проблем, могущих возникнуть в управляемой подсистеме. И если вдруг управляемые окажутся сложнее («разнообразнее») управляющих, контроль будет потерян. Вашей фирмой (если она не развалится) начнут фактически управлять другие.
Второе. Разнообразие окружающей среды выше разнообразия системы. Данный случай сложнее и интереснее. Теперь уже системе нужно подстраиваться под опережающий рост сложности окружающей среды, но далеко не всегда это удается. В этом случае система гибнет или попадает под управление другой системы.
Возьмите любую революцию, хотя бы – Октябрьскую 1917 года. Помните, как Ленин обозначил признаки революционной ситуации, – «верхи не могут, низы – не хотят»? В переводе на «наш язык» это значит, что верхи не могут управлять, а усложнение структуры низов не позволяет этим низам подчиняться верхам. Это тоже следствие RVL. Сначала царь, а затем и временное правительство, оказались неспособными управлять Россией именно вследствие того, что их управляющие системы никак не могли реагировать на разнообразные возмущающие воздействия низов.
Потом пришли большевики. Они знали страну и психологию ее основных народов гораздо лучше (я бы даже сказал, качественно лучше), чем царствующие кланы дегенератов, чем погрязшие в роскоши и коррупции вельможи. Но знания психологии здесь явно недостаточно. Как этим странным большевикам, десятилетиями гнившим по тюрьмам и жившим в эмиграции, удалось взять под контроль столь огромное и сложное государство? Нет, они, безусловно, не были знакомы с кибернетическими законами и теоремами, но действовали по-своему правильно. Во всяком случае за рамки фундаментальных законов они не выходили и не пытались выйти. Фундаментальность как раз и есть невозможность нарушить что-либо.
