США загоняет нашу космонавтику в ловушку, отбирая у нее остатки конкурентоспособности. И только МАКС сегодня может спасти нашу космоиндустрию. МАКС сегодня – едва ли не единственный для России шанс остаться в числе мировых космических держав. И этот шанс тает на глазах.
Но это тоже показательно – Запад хочет заиметь подвижный старт, его не устраивают постоянные наземные космодромы. И тут мы продвинулись дальше всех, построив летающий космодром.
И наконец, проблема проблем. Мир запускает на орбиту массированные группировки спутников. Все они рано или поздно выходят из строя. И валятся на Землю, иногда не сгорая в атмосфере полностью. Надо будет чистить околоземное пространство от этого мусора, от этих искусственных метеоров. Да мы на «уборке» орбит сотни миллионов долларов заработаем!
Мы не хотим уничтожать отечественное ракетостроение. Да оно и не умрет: работы ему хватит. Вот ракетный центр имени Макеева делает «Рикшу», которой не нужны космодромы. И даже планирует перевести ее на экологически чистое метановое топливо. В добрый путь! Для коммерческих запусков она вполне годна. Запускать одиночные спутники по индийским и японским заказам – пожалуйста. Но сервис, эвакуация сразу нескольких аппаратов с орбиты – дело МАКСа. И говорить о том, что он лишит работы ракетчиков, нельзя. Нельзя и держаться за старое. Ведь мы же отказались когда-то от паровозов ради дизельных локомотивов. А еще раньше – от парусников ради пароходов…
Башилов доказывал другое: США отстали от МАКСа по степени автоматизации запуска. Половину стоимости вывода грузов на «Шаттле» занимает огромный контрольный центр-бункер, в котором сотни инженеров сидят у сотен дисплеев и мониторов. Русская аэрокосмическая система построена настолько рационально, что все расчеты делаются на земле, еще до старта «Мрии». А за стартом и начальным этапом полета следят всего три оператора на борту «летающего космодрома».
Автоматизация постоянно совершенствуется. Болгары предложили для МАКСа компьютерную технику с быстродействием до ста миллиардов операций в секунду. А это значит, что вся электроника орбитальной машины уместится в объем 25-литровой канистры. Космический самолет становится еще грузоподъемнее, еще прибыльнее.
– На сегодня мы реализовали две из трех модификаций нашей системы: беспилотный вариант МАКС-М и пилотируемый – МАКС-ОС. Но есть и третий вариант – беспилотный МАКС-Т, с полностью одноразовым модулем. Эта машина сможет выводить на геостационарные, самые дорогие орбиты, груз почти в пять тонн. И при этом себестоимость вывода килограмма на геостационар обойдется в те же тысячу долларов – против одиннадцати тысяч на «Звезде риска»!
На демонстрационном экране возник МАКС-Т – конструкция, чем-то смахивающая на гитлеровскую Фау-2. Дешевизна ее объяснялась тем, что собирался геостационарный блок из деталей, бывших в употреблении, – из узлов орбитера «Молния», исчерпавших ресурс на 70 процентов.
– Но полностью все возможности МАКСа, повторяю, раскроются лишь с постройкой более мощного носителя – триплана «Геракл», – продолжал Башилов, выводя на экран таблицу.
Совещание шло бурно. Верховный молча слушал, изредка делая пометки в блокноте. Впрочем, ракетчики сопротивлялись уже слабо. Стране нужно было экономить, а тут, хочешь не хочешь, приходилось идти на отказ от устаревших моделей, на слияние космостроительных предприятий. Выбор делался в пользу наиболее эффективных моделей. Никто не собирался сворачивать производство миасских ракет «Рикша» и твердотопливных ракет «Старт» Московского института теплотехники. Ведь они обеспечивали оперативный запуск с мобильных наземных установок и оставались незаменимым орудием для массированных запусков военных спутников в случае чрезвычайных обстоятельств. Или для запусков небольших коммерческих аппаратов. Только на таких работах страна уже зарабатывала до миллиарда долларов в год. А вот работы завода центра имени Хруничева над гигантской ракетой «Ангара», с многоразовой первой ступенью, уже решили сворачивать. Крылатый блок «Энергии» – держать как резервный вариант, форсируя работы этой корпорации над проектом «Косатек», – использованием сверхмощной ракеты для выброса на Солнце радиоактивных отходов. На этом Империя должна была брать минимум три миллиарда долларов ежегодно.
А на трибуне уже неистовствовал «ястреб», бывший главный конструктор НПО имени Лавочкина Олег Ивановский:
– Русские первыми достигли Луны с помощью автоматического аппарата! Мы должны лидировать, не жалея средств. Тем мы, черт побери, и отличаемся от американцев. Их НАСА торговала ожерельями и клипсами, сделанными из лунных камней. Мы такой х…й не маялись, мы грунт в лабораториях изучали!
Знаю, что надо экономить средства. Но и тут мы своего слова еще не сказали. Наша фирма не лыком шита: она делала истребители, на которых сталинские соколы били немцев, и сам Иван Кожедуб летал на машинах Лавочкина! Наши машинки первыми в мире садились на Венеру и работали там, в пятисотградусной жаре, при ураганном ветре! Мы тут такие сюрпризы готовим…
В НПО имени Лавочкина создавали систему связи НОРД, которая оставляла далеко позади все, что было известно на Западе. Группировка из четырех спутников, вращающихся вокруг планеты на высоких орбитах – в 40 тысяч верст, – охватывает весь север планеты до тридцатого градуса южной широты. Четыре аппарата обеспечивали все самые густонаселенные районы страны мобильной телефонией, цифровой передачей данных, факсимильной связью и телевещанием. Гендиректор Анатолий Баклунов пояснял:
– Все системы спутниковой связи базируются на низкоорбитальных аппаратах. Каждая обходится в несколько миллиардов долларов. НОРД же – максимум в 300 миллионов…
… В голове Верховного включился «калькулятор». Хороший выигрыш! При Брежневе мы на грандиозное строительство подводного флота укладывали по 9 миллиардов долларов в год. А тут высвободятся такие средства, да еще и с выгодой какой! Империю связью целиком обеспечим – раз. Клиентов за рубежом возьмем – два. Они у нас «стволы» связи арендовать могут. И у наших людей будут русские мобильные телефоны!
А Баклунов продолжал. На базе венерианских «десантных» станций созданы автоматические заводы для производства в невесомости массы выгоднейших на мировом рынке вещей. Кроме сверхчистого арсенида галлия, Империя получит высококачественный интерферон и кристаллы протеина. Все это можно запускать на орбиту старыми баллистическими ракетами, у которых истекает срок службы. А можно – МАКСами.
Для быстрых банковских расчетов лавочкинцы предлагают спутник, оснащенный фазированной антенной решеткой и электронным сканированием. Он сможет делать то, что не делает ни один коммерческий спутник мира: перенацеливать свой радиолуч. Переводы денег займут доли секунды!
Деньжат заработаем – и на Марс можно экспедицию снаряжать. Не с людьми, конечно, а с роботом-марсоходом. Его тоже в НПО Лавочкина сделали.
Совещание тянулось еще два часа. Казалось, прямо на глазах из-под мха и прелых листьев возникает образ новой цивилизации – невиданной, наделенной поистине вселенской мощью.
То были полезные два часа. Надо было донести до столпов русской промышленности главные достоинства новой системы. Так, генерал Уваров, главспец Генштаба по космосу, попробовал возразить в том духе, что МАКС представляет из себя гигантскую летающую бомбу – в одном стартовом баке на «горбу» Ан-225 находится двести тонн жидкого кислорода, два–дцать – сжиженного водорода полюс керосин. Дескать, что будет, если такое сооружение разобьется у населенного пункта? И как самолет с тяжелой конструкцией на себе сможет в случае чего пойти на вынужденную посадку?
